Нормальным при дворе не место!

Я аж икнула от неожиданности.

– Ты что-то знаешь? – подозрительно спросила у врагини.

– Не я, – она с довольный физиономией показала мне язык. Почему меня обязали дружить именно с ней?! – Отец кое-что слышал. К нам послали далеко не самых завидных принцесс. Отбирали лучших из худших. Вот вообще худших.

– Что за ерунда? – озабоченно нахмурилась я. У нас и так при дворе сплошные неадекваты. Нам чужих не надо.

– Понятия не имею. Ты мне лучше скажи, есть ли шанс захомутать одена? В прогнозах ты всегда была сильна.

– ты действительно хочешь за него замуж? – мои брови поползли на лоб от удивления. Сплетни о себе Сэм никогда не отрицал и даже не пытался пресекать, а будто получал от них наслаждение, добавляя пикантности.

– Богат. Хорош собой. Министр, – перечислила Эвелина. – Все в комплекте.

– И характер, – фыркнула я.
– Дрянной, как говорят.

– Ой, да будет тебе, – плащ загадочно трепыхнулся, словно она попыталась махнуть рукой, но вовремя опомнилась. Соблазнять-то уже некого.
– Это у него жены не было.

Кажется, кто-то переоценивает значимость храпящего на соседней подушке тела. Мой скепсис вызвал очередную порцию яда в подруженьке:

– Не всех же приглашают в королевские кровати, - презрительно задрала нос Эвелина.

– Не всех, - с усмешкой согласилась я.
– Тебя вот точно туда не звали.

– Может, ты сама рассчитываешь на предложение от Родена? – в очередной раз поразила она меня своей логикой. Это такие дебри, что без лампы туда лучше не соваться. – Вот и шанс отличный подвернулся. Но он не возьмет в жены бывшую фаворитку!

– А с чего ты меня уволила с должности?
– мне уже было откровенно весело. Вот за что я люблю Эвелину – за умение ляпнуть не к месту.
– Если ты не заметила, с Ее Величеством Ниалой я прекрасно уживаюсь.

– Не надейся, - раздраженно гнула свою линию дамочка. – Он на тебя даже не взглянет. Да он людей насквозь видит, по слухам.

– Спорим?
– я скрестила руки на груди. Не надо меня провоцировать!

– А давай, – она отзеркалила мою позу. – Ты заставишь Сэма Родена в неглиже прогуляться по дворцу.

– Эм, - я удивленно округлила глаза.
– А это тут каким боком?

– От любви люди глупеют, – с толикой снисходительности пояснила Эвелина. Иногда мне даже жалко ее становится. Но только чуточку. – Вот пускай он и докажет тебе свои чувства.

Какой-то спорным метод. Если на моего мужчину все будут смотреть, как это должно убедить меня в его искренности? Я уже говорила про дебри? В общeм, тут и лампа не поможет.

– Что на кону?
– поинтересовалась я. А вдруг мне ещё одно имение перепадет?

– Королевские завтраки! – с апломбом заявила Эвелина, будто я должна отбирать еду у монаршей семьи. – Ты будешь меня брать с собой на них.

– сли разрешат, – покачала я головой. Все же, меня зачастую приглашают, чтобы не молчать. Мои мысли прочесть у короля и принца не получается, и им приходится поддерживать разговор. А тo Ее Величество начинает скучать, когда эти двое принимаются обсуждать политические дела. Исключительно про себя. Большой проблемы я не вижу. Ту же Вилиоку иногда удостаивают чести.
– А с твоей стороны что?

– Помнишь, тебе понравился золотой браслет в виде змеи? – Еще бы я не помнила. В лавку ювелира по стечению обстоятельств мы с заклятой подружкой заглянули одновременнo. И стоило мне отвернуться на мгновение от понравившейся вещи, Эвелина сразу приобрела ее. Сдается, не просто так меня толкнули в спину тогда. Ювелир, конечно, завидев мое негодование, бросился доставать из закромов второй такой же, но носить с врагиней одинаковые украшения – это неэтично. – Ставлю ее.

– Принимается, - кивнула я в ответ. – Срок устанавливать будем?

– Нет, – прoказливо улыбнулась Эвелина.
– Я добрая. Цени.

Бедный, бедный Сэм Роден. Я не хотела. Оно само так получилось. Шанса избавиться от меня у мужика нет, ведь за него мне обещали поместье и браслет. С кем бы ещё на министра поспорить?

Королева, оставшись в очередной раз без главной фрейлины, даже не расстроилась, а лишь небрежно отмахнулась:

– И без тебя есть чем развлечься.

Вот сразу чувствуешь свою значимость и важность.

Ее Величество Ниала с отеческой любовью смотрела, как Вилиока учит дам орским танцам. Видимо, кто-то имел неосторожность высказаться о несовершенстве культуры дипломата Фырха. Зато теперь фрейлины в пышных платьях скакали на одной ножке, выбрасывая втоpую перед собой, и познавали новое значение слова «равновесие».

Рядом с королевой с одухотворенным лицом замер ее личный паж. Милый ребенок с корнями дрoу, благо, что светлокожий. И не надо у него спрашивать, почему из белого гольфика торчит рукоятка кинжала.

В уголкe бального зала, где проходило издевательство под видом культурного обмена, сидела воспитанница королевы. Настолько дальяя родственница, что, если захотеть отыскать пересечения в их родах, можно убить не один день. И самoе главное в этой воспитаннице было то, что она была мужчиной. Как-то случайно попала на его тренировку, которую почему-то обозвали разминкой, и умерла от зависти. Так двигаться – противозаконно. А ещё совершенно нечестно иметь такое смазливое лицо. Ему даже гримироваться не надо, чтобы походить на женщину. Только бриться почаще.

В общем, королева не скучала, и завещала мне тоже развлечься. Правда, когда услышала о Сэме Родене, переменила свое решение, и пожелала крепких нервов. Мне осталось только поблагодарить Ее Величество за заботу и спешно оправиться переодеваться.

В назначенное время с вышла из вoрот королевского дворца на тротуар Оддона, но экипажа нигде не было. Зато имелся Сэм Роден собственной персоной, небрежно подпирающий аккуратный дуб, служивший и тенью, и украшением.

– Ты вовремя, – с доброй усмешкой заметил он, скользнув взглядом по моему платью.
– Приятно.

– Так у нас вроде и не свидание, - безразлично сказала я. Самый лучший метод заинтересовать мужчину типа этого министра – игнорировать его. Я даже платье выбрала с закрытым плотным кружевом декольте, – а деловая встреча.

оден комментировать не стал, а просто предложил мне свой локоть. Я послушно положила на него ладошку и озадаченно нахмурилась. До ближайшего приличного ресторана идти примерно час. туфельки на мне новые, с тонкими высокими каблуками.

Но министр не был бы собой, если бы дело не кончилось пакостью.