Норман

– Ну вот, а говорила, меня дождёшься.

– Ты какой то неопределённый, между двух разобраться не можешь, если я ещё появлюсь вообще запутаешься.

– Ладно, понятно. Малик, позволишь с твоей дамой посекретничать?

Он кивнул. Но, выходя, оттащил меня за рукав:

– Не говори не кому, пожалуйста.

– Хорошо, - улыбнулся я.

– И это, не трогай Ялю.

Хотелось расхохотаться, но я сдержался:

– Пока ты с ней, обещаю, отпустишь - смотри.

Удовлетворённый разговором Малик ушёл.

– Слушай Ляля, - начал я, - а где твои родители.

Глаза девушки на удар сердца посетил испуг, но тут же ушёл, прикрывшись ехидством.

– Хочешь предложение сделать?

– Нет, Малик только что вполне серьёзно предупредил меня, чтоб я к тебе не подходил.

– Как интересно, а дуэли между вами не будет.

– Яля, я серьёзно. Где твои родители. Может, мы помочь им сможем. Светлые ведь просто так не отступятся.

– Мама умерла, когда я маленькой была.

– А папа?

– Я не знаю его, - как-то слишком быстро ответила она, при этом глаза немного забегали.

– Ну ладно, так значит так. Я ведь не пытать тебя приходил, просто спросить, у нас вроде от друг друга тайн нет. Ты вон даже голого меня видела. Не хочешь говорить, не говори.

Я повернулся и пошёл, обдумывая странности Яли, надо будет девчонок поспрашивать.

– Я не могу про него говорить, раздалось сзади.

Я вернулся.

– Почему?

Яля задумалась, когда я уже собрался уходить второй раз, устав ждать, она ответила:

– У него очень высокое положение, а я незаконнорожденная дочь. Мама действительно рано умерла. А он, вернее оплаченные люди, за мной присматривали. Светлые, до него не смогут дотянуться.

– Как же получилось, что ты оказалась у них.

– А я не была у светлых, я была в карцере академии!

– Ты хочешь сказать, что если мы не забрали бы тебя, то ты бы продолжала учиться.

– Да! Я и сейчас если вернусь смогу учиться.

– Это как? Ты же с нами, то есть с тёмными.

– Скажу, что вы меня силой забрали, и всё, меня даже не накажут, да и отец поможет.

– А чего же сразу не сказала, мы бы тебя обратно отправили.

– Ну во-первых, как бы вы меня отправили? Светлым оставили? Там мужланы, пока довели бы до города, могли бы и попользоваться ни смотря не на что. Или в лесу бы бросили, я когда очнулась, мы уже далеко были. Во-вторых, отец в этот раз решил по-видимому меня наказать за проделки, и разрешил отправить в карцер, пусть теперь помается. А в-третьих, с вами весело, меня ещё ни разу никто не спасал.

– То есть получается ты папина дочка, которая ищет приключений?

– Да.

– А когда надоедят?

– Сбегу и сообщу о вас светлым.

– Не боишься?

– А что ты сделаешь? Свяжешь меня и грязно надругаешься, давай попробуем, только я думаю, мне понравится. А может, убьёшь меня? Ах, как же страшно! Свяжешь и поместишь в башню, как принцессу? Мне даже интересно, что ты придумаешь?

– Ну, последняя версия не плоха, только не в башню, да и все версии испытать можно, - задумчиво сказал я

– Ладно, не напрягайся, никуда я не сбегу, когда надоест, там видно будет. Только что-то мне говорит, что с вами я долго не соскучусь.

Она встала, отряхнула юбку, подошла ко мне, и неожиданно поцеловала в губы, затяжным поцелуем, я даже отреагировать не успел. После чего глядя мне в глаза так близко, что между носами, было волос не протолкнуть, прошептала:

– Расскажешь девчонкам про меня, расскажу, что с тобой целовалась, тогда тебе ни той, ни другой не видать будет, да ещё и с Маликом, на дуэль пойдёшь. А взрослым можешь рассказать, помайтесь думами.

Тут до меня дошло.

– Ты меня разыграла!

– Может быть, так даже интересней, да кстати о девчонках, тебя Софья очень искала.

Она уже почти скрылась, когда я крикнул ей:

– Ляля, ты с девчонками переговори, ну это..., чтоб детей не было.

– От тебя что ли, так я не уверена что ты сам знаешь, как они делаются.

"Вот рыжая", - размышлял я, идя в дом, - "расскажу мужикам, на смех поднимут, то ли правду сказала, то ли нет".

На крыльце стояла Софья:

– Устал?

– Да нет.

– Есть будешь?

– Неплохо было бы.

– Сейчас накрою, а ты иди, вымойся, от тебя потом несёт, я в купальне печь под чаном подтопила.

С удовольствием помывшись, горячей водой, печь всё-таки починили, я ополоснулся, двумя вёдрами воды. Сзади ко мне кто-то прижался, и обнял.

– Какой ты мокрый, - шёпотом произнесла Софья.

Я не спешил поворачиваться, понимая, что Софья прижалась обнажённой.

– Поговорил с ней?
– её руки взлохмачивали мои мокрые волосы.

Спиной, я ощущал прикосновение сосков, бедро скользило по моей ноге.

– Да.

– Отказала?

Я промолчал.

– Я всё знаю, она сама ко мне пришла.

– Но понимаешь, я всё равно...

Палец прижался к моим губам.

– Не усложняй, любишь - люби. Мне только об этом не говори никогда. Примет тебя, отпущу. А пока ты будешь моим. Я соскучилась по твоей ласке, - её рука нежно скользнула по животу вниз.

Её руки развернули меня, и обвились вокруг шеи, горячие губы с прикусом впились в мои, бёдра сжали торс...

Мы лежали на полке для мытья, Софья теребила моё ухо.

– Как я устала без тебя, а как завидовала!

– Кому?

– Всем. Лойя с Элем уже десятину прячутся, уходят не заметно оба в обед на второй этаж. Яля с Маликом, и те по углам целуются.

– То-то, эльф счастливый ходит, А про Малика с Ялей, откуда знаешь?

– Что тоже поймал их? Они уже почти всем попались, и всех Малик просит не рассказывать, боится за девичью честь Яли. Хотя ей по-моему, всё равно.