Нортумес. История Призрачного трона

– К-кто?

– Конь в пальто блять. – Штык сплюнул, снова затянулся. – Свалил он, по еблу выхватил и свалил. Щас ещё появятся, знаю я этих мудазвонов. За жопу свою трясутся прям пиздец. Они ж бессмертные, в принципе вечно жить могут. Так что подыхать они не любят, героизма от них хуй дождёшься. Но пизды прописать, они умеют. Эльфы – хитрожопые они пиздец и коварные в хлам.

Лена смотрела на него и теперь видела.

Король вампиров?

Нет.

Тот, кто сидел рядом с ней, не был тем, кого она знала, как Штыка, короля вампиров.

– Слышь, киса. Хуйня получается. Я так понял вы падлы, отпуск мне испоганите по-любому. А то и вальнёте. Так-то поебать, я бессмертный. Но Толян рассвирепеет сто пудов. Да и с Лёхой рамсить как-то не хочется. Так что нам с вами уёбками подружиться придётся. Я тут так-то не просто так шляюсь, я бабу его ищу. Война у нас, а Лёха всё о бабах, а хули? Переродился, да мы все в принципе, но все чёт вынесли из этого. Один Лёха, каким был, таким и остался – всё такой же ебучий гамадрил. Короче кис, надо порешать как-то. Ты тут в авторитете или тупо мышь?

– Я М-мудрость Клана.

– Ага? – Удивился Штык. – Вот почему я твоё ебло не узнаю! – Помолчал, кивнул сам себе и снова заговорил. – Таких миров мало, где вы есть, в основном нету, считай везде нас сотка, не больше…, слушай, а я тут есть?

– Ч-что?

– Не тупи кис. Штык тут есть?

– Е-есть.

– Гы. – Штык щелчком выкинул бычок. – По-любому тот ещё уёбок. Я сколько их видел, все какие-то недоношенные. Один только нормальный был, да с еблищем ему не пофартило, страшный в натуре как очко Ринна. Я охуел когда увидел как его жизнь нагнула. Вот…, а остальные все чуханы какие-то. Ни один на меня не похож. Вообще как будто разные люди.

– Н-н…

– Чё мычишь?

– Я…

– Тсс. – Штык прислушался, мимо машина проехала, тормозить стала – не каждый день воронки увидеть можно такие, какая осталась от придорожного кафе. – Показалось. Чёт остроухие тупят, я думал быстрее подтянутся. Короче, надо мне перетереть с местными авторитетами. У эльфов тут кто за рулём, баба или мужик?

– К-королева.

– Хуёво. Эльфийки стервозные все как одна. Ебать их супер, жрать ещё лучше, но поговорить за дело – это пиздец скажу я тебе. Вот, – он вытащил из кармана металлическую монету и положил на землю. – Я туда чутка Силы загнал. Коснись монеты и обо мне думай. Не о том хуеплёте, что на меня отдалённо похож, а про меня. Поняла?

– Да. – Лена осторожно коснулась монеты пальцем. Монета как монета, ничего не обычного.

– Не ссы, у меня по этой хуйне осечек не бывает. – Сказал Штык и слегка покраснел. Толи о чём-то ещё подумал, толи соврал. – В общем, кис, потрещи с ними – как согласятся встретиться без мечей своих драных, чисто поговорить, я приду. А пока я на дно залягу. Ну их нахуй, пришьют ещё.

Лена хотела ответить, но рядом уже никого не было. Лишь порыв ветра коснулся её лица.

Она подняла монету к глазам.

Под чеканкой легко узнаваемого профиля в тёмных очках, выбито там:

«Император Всея Руси ШТЫК Единственный и Неповторимый».

Она убрала монету в карман.

– Что же ты такое? – Прошептала она, глядя на глубокую воронку на месте кафе.

4.

Воспоминания.

Она стояла здесь, сейчас, но разум уносил её прочь – воспоминания.

На глаза наворачиваются слёзы, разум отступает пред памятью о том, как всё началось.

Когда именно? Память подсказала. Когда-то давно Марина была самой обычной девочкой, ни красавица и не урод, не отличница, но и не дура. У неё было вполне обычное, предсказуемое будущее. Ей даже повезло в жизни – относительно конечно. Вырасти в детском доме, вряд ли это можно назвать везением. Но этот детский дом стоял в России.

Она не знала голода, она не была изнасилована, её не унижали и не подвергали избиениям.

Ей повезло вырасти в хорошем детском доме, ей повезло обрести там друзей и получить нормальное образование, ей определённо повезло в этой жизни…

Наверное, это было компенсацией за то, что её бросили в роддоме, за то, что у неё не было родных, не было никого в этом мире, кроме нескольких друзей.

К сожалению, компенсация не была бесконечной, она закончилась в день, когда Марина покинула детский дом и начала самостоятельную жизнь. В тот самый день, ей повезло в последний раз – в отличие от большинства выпускников родного детского дома, ей выделили квартиру. Маленькую, в не очень хорошем районе, но всё же, это было собственное жильё, она не была выброшена на улицу, как большинство подобных ей. В тот день, ей повезло в последний раз.

Наверное, тогда всё и началось.

Хотя, наверное, всё же нет – началось всё позже, в день, когда улыбчивые приятные, красиво одетые молодые люди, познакомились с ней. Они были удивительными! Просто удивительными. Никогда прежде ей не встречались настолько хорошие люди. Они были так добры и учтивы, они были так милы…, очень жаль, что это всё было просто маской. Учтивость, комплименты, обещания прекрасного будущего и отличной работы в центре города, дорогие рестораны, слепящий блеск жизни, какой не видела она никогда, о какой и подумать не могла, что она в принципе есть…, да.

Всё кончилось как-то очень легко и быстро.

Дорогой ресторан, дорогая еда и чудесный коньяк и милая беседа с этими двумя красавцами, беседа в томном полумраке, средь публики, что выглядела, словно сошедшая с картин о высшем обществе, об аристократии конца девятнадцатого века.

Она даже не обратила внимания на текст. Не особо слушала, что они сказали – они не стали бы врать, её новые милые, добрые друзья. Ей нужно было лишь поставить подпись и уже завтра…

Увы. Завтра приехали совсем другие молодые люди, говорившие в основном матом, с лицами кирпичными и особо не церемонившиеся. Ей показали копию документа, показали поддатого участкового, и дали двадцать минут на сборы.

Марина заперлась в квартире и в ужасе набрала номер милиции.

Стражи порядка и закона явились. Почти вовремя даже – незнакомые молодые люди успели только замок выломать и теперь возились с засовом. Марина, к тому моменту полумёртвая от страха, обрадовалась безмерно и кинулась к двери в слезах почти что счастья – ломая дверь, молодые люди не скупились на рассказ о том, что именно они с ней сделают, когда дверь выбьют.

Сейчас их всех, негодяев этих, свяжут, дубинками выгонят прочь, она будет в безопасности, всё закончится хорошо…

Закончилось всё на улице, с бумажкой в руках.

На бумажке было написано, что она обязана явиться в суд, такого-то числа. Её будут судить за дебош, устроенный после законной продажи квартиры, за которую деньги она получила в полном объёме и за нападение на сотрудника милиции, которому она сильно-сильно повредила левый глаз.

Марина бродила по городу весь день, бродила, словно во сне, пока не проголодалась.

Немного денег ещё оставалось, потом она вспомнила, что ей вручили две бумажки – на второй договор, который она подписала. Договор о продаже квартиры, частичной продаже, так как большая часть суммы погашалась иначе. Это была не совсем продажа – ей передавали домик в деревне. И много денег в качестве доплаты – она не увидела ни копейки, но у незнакомых молодых людей, была расписка, с её подписью, по которой всё она получила и в полном объёме.