Нортумес. История Призрачного трона

А вот с ситуацией, когда в клане есть Мудрость, но, по сути, нет Носферуса, кланы ещё не сталкивались никогда.

Штык, Носферус, глава их бессменный и законный – он что есть, что его нет, толку как с козла молока, за то вреда от него…

– Лен, я это…, Виктор я…

– Кто? – Перебила она, размышляя о том, что бросив сумки в багажник, вернётся сюда опять и что-нибудь ещё купит. Сумок в машине уже шесть, но это ничего – главное тут не покупки, главное тут процесс. Этот рынок людное место, сюда многие горожане приходят, потому что дёшево, потому что денег у народа нет. Когда-то и она приходила сюда раз или два в месяц, со своими жалкими копейками, что бы купить подешевле немного мяса или колбасы. Тогда этот рынок был средством выжить, теперь такой заботы у неё нет. У клана полно денег, в чём её заслуга более чем полностью – Носферус проявил талант только в том, как эти деньги тратить. Правда, идеи и общий смысл возможных путей заработать, он высказывал разумные и достаточно интересные. Но вот заставить его лично их воплощать, тут, пожалуй, без кувалды и не обойтись.

Ей нравилось приходить сюда, в это шумное место. Раньше оно позволяло выжить в грустном российском мире. Теперь, ностальгия и простые действия, такие человеческие действия, успокаивали её. Когда проблемы сыпались как из поганого мешка, здесь она находила покой.

Как ни странно, но средь шумной толпы и чудовищной смеси самых разных запахов – слева мясо на прилавках, оно пахнет кровью, справа фрукты и консервы, они пахнут…

– Мент это. – Раздалось из трубки несколько сердито. – Тут Лен такое вот случилось. Вот, ага.

– Что опять? – Она выскользнула в двери только что настежь открытые местным грузчиком и двинулась по левой полосе торговых рядов, ловко маневрируя среди людского потока. Здесь, на улице, торговых рядов куда больше чем в павильоне, но едой тут не торговали, здесь капитализм расцветал товарами иного рода – одеждой, да безделушками разными.

– Тут это. Командир наш.

– Ваш?

– Наш. Ну, всех наш…, в смысле, нас всех. Вот. Штык короче. Он…

– Ууууу… – Произнесла Лена в трубку, протяжно и гулко.

– Вот, я о том, как раз. Опять он значит…

– Где? Где эта падла наследила опять? – Прошипела она в трубку, широким шагом двигаясь к машине и уже не пытаясь изображать, что сумки огромные, да в одной руке ей нести тяжело – к чёрту. Долбанный Носферус все нервы уже вымотал. И Лена чувствовала, что вот окажись он прямо тут перед ней и сейчас, несмотря на народ в округе, несмотря ни на что, она бы взяла и оторвала ему башку. Да пинком отправила бы куда-нибудь на проезжую часть, что б её там камаз раздавил к чертям собачьим, легко получится – всё равно в башке той только пустоты, да кости между ними…

Они стояли в ряд. Как вот прибыли на место, подошли, собственно к месту, в ряд встали, да так и застыли на несколько долгих минут. Лена в центре, слева Соня, круглыми глазами изучая окружающую действительность, справа начальник милицейский Виктор Николаевич, более известный членам клана, как Мент, иногда Ментяра. Он смущённо переминался с ноги на ногу.

– Почему их не убирают? – Хмуро произнесла Лена.

– Так час уже как вызвали. – Поспешно отозвался Мент. – И скорую и труповозку, вот, ждём.

Лена кивнула, вновь обратив свой взор на пост гаи, размещённый на окраине города. Тут люди ходили, стояли, курили, больше ничем особо и не занимались. Шлагбаум открыт, на медленно проезжавшие мимо машины с испуганными водителями внутри, всем сейчас наплевать. А водители те, прилипали к окнам и смотрели во все глаза на тот самый пост, да ехали медленно-медленно.

Крутилась поблизости съёмочная группа с местного канала – на них тоже всем было плевать.

Но по-настоящему шокированными среди всех этих людей, выглядели, пожалуй, только водители случайных машин, да Соня. Оперативники привыкли – не те это, что карманные кражи вешают на наркоманов и не те, что с проституток берут налоги. Сегодня сюда прибыли оперативники немного иной специализации, а они к подобным зрелищам привыкли, некоторые даже улыбаются. Вон, стоят курят, иногда и похохатывают – шутку они поняли, даже оценить сумели, хотя и непонятно, почему их такое веселит и как в принципе такое веселить кого-то может.

Лена мрачным взглядом сейчас смотрела на эту «шутку». Она её не поняла вообще никак, и понимать не собиралась.

– В конец ебанулся наш Носратус блять. – Тихо проговорила Соня. Лена согласно кивнула – это уже вообще ни в какие ворота.

– Соня, обработай их. Витя, записи с камер – их нужно стереть.

– Смотреть не будешь?

– Мне этого достаточно. Сотри всё, если были свидетели – найди и покажи Соне, пусть поработает с их памятью. Вампиров не существует. Кто это сделал – сам придумай, Соне не доверяй, у неё фантазия, эммм, богатая слишком.

Витя отправился к посту, Соня туда же, лицом немножко сердитая – вроде как и комплимент, а вроде как и нет. Даже непонятно, стоит ли сердиться.

Вскоре этот случай пройдёт по местному ТВ и будет он отмечен в криминальных сводках милиции – как именно, Лена не знала, и ей не было до этого дела, Виктор придумает, что сказать общественности. У него опыт работы достаточно богатый, убедительную легенду сможет состряпать, в том она почти не сомневалась.

Перед тем как уехать отсюда, Лена ещё раз окинула взглядом место происшествия.

На стене поста, большими кривыми, красными буквами выведено «лицо милиции». Между слов, свисают ноги, на которых болтаются спущенные штаны. Это ноги двух сотрудников, сами они внутри. Лежат переброшенные через разбитое окно, показывая миру то место, которое обычно миру не показывают. Они не связаны, не потеряли сознание – у каждого в голове сквозная дырка от крупнокалиберной пули, выпущенной из длинноствольного револьвера.

На ступеньках поста, в слезах и одежде на два размера больше чем нужно, сидит русоволосая девушка. В руках у неё чашка горячего чая, но она его не пьёт – горестным взглядом, смотрит прямо перед собой. Убийца её пощадил. Частично. Он не стал делать с ней тоже, что с её коллегами. Но кое-что он с ней всё же сделал. Прямо на полу служебного поста, рядом с двумя кровавыми пятнами, что остались после выстрелов в затылки двух её сослуживцев.

Сбоку от поста, на обочине, стоит машина ППС. Рядом с ней лежат ещё два тела, третье внутри – это водитель, он даже не успел понять, что происходит. Пробив лобовое стекло, из машины торчала длинная металлическая труба. Она прошила грудь водителя насквозь. Он умер мгновенно.

Трубу метнули, подобно копью и Лена не сомневалась, что этот момент попал на камеру. А подобное не под силу человеку. Ни какому человеку на этой планете.

Второй сотрудник, лежал на земле с автоматом. Наверное, со своим табельным автоматом, да, скорее всего…, дуло пробило глазницу, и теперь автомат торчит из его лица, медленно покачиваясь от слабого ветра. Третий лежит на спине, широко раскинув руки – его горло разорвано в лоскуты, словно дикий зверь загрыз его. Но рана очень чистая, почти нет крови, да и сам парень страшно бледный, словно из него выпили всю кровь до последней капли.

Это всё видели десятки людей. Ещё долго их придётся искать и подчищать им память. Как в самом городе, так и за его пределами – он ведь никуда не торопился. Что можно было легко понять и по надписи на стене и трём разбитым машинам у обочины – от них отрывали куски голыми руками и швыряли ими в мимо проезжавшие автомобили. Часть этих машин до сих пор стоит на дороге. В одной водитель имеется. Сидит тихонько за рулём и ничего не говорит – ему трудно просто это сделать, удачно брошенная дверь, расплющила его голову о сидение…