Носители искры

– Чушь и хрень собачья - это то, что ты мелешь!
– теперь уже я разозлился не на шутку.
– Погибли мои друзья!
– Я вскочил.
– А ты пытаешься оправдать предательство своего любовничка! Да твой Жбан паскуда! Падаль и мразь!

– Нельзя так о покойниках, Стёпа!
– На Ленкиных щеках расцвели красные пятна.

– Ах, нельзя?! Это ещё почему же? При жизни был говном, а как сдох - сразу фиалками запах? Так, что ли? Женя Белов сгорел заживо у меня на глазах! Данила Веселовский поймал предназначенную мне пулю, ты что, не врубаешься?! Поласковее, видите ли, ей надо было с ним быть!
– да ты и...

"И правда дура!" - хотел я сказать, но осёкся. Ленка опять заревела, сжавшись в комок и обхватив голову руками, словно хотела физически защититься от моей, обрушившейся на неё, ярости... Такая маленькая!.. такая несчастная... беззащитная!

– Прости, - я сел рядом и снова обнял её. Ленка попыталась вырываться, но я не пустил, и она покорилась.
– Прости, что наорал.
– Я ослабил хватку. Её худенькое тело ещё вздрагивало от рыданий, но я чувствовал, как она постепенно успокаивается.
– Ты не виновата, ты просто слишком хорошая и добрая. Это бывает трудно понять... злыдням вроде меня.

– Никакой ты не злыдень, - шмыгнув носом, сказала Ленка.

– Это почему же?

– Ты Серёженьку спас.

– А-а.

– Ладно, - Ленка вздохнула и, высвободившись из моих объятий, встала, и я вслед за ней.
– Я, конечно, дура, но я не специально... Мне надо было догадаться, к чему могут привести рассуждения Жбана, и доложить об этом Сорвирогу. Надо было просто доложить ему, да?

– Нет, - вспомнив Зину, ответил я.
– Просто пойти втихаря и настучать - это тоже не вариант.

– Так... а как же тогда?..
– Ленка распахнула глаза - такие светлые, зеленовато-карие, с тёмным ободком вокруг радужек. Красивые...

– Тебе надо было сначала поговорить с ним самим, выяснить, что он задумал, и сказать, что не согласна и пойдёшь к Сорвирогу.

– А вдруг бы он разозлился и что-нибудь со мной сделал?
– она продолжала всё так же смотреть на меня широко открытыми глазами.

– Ты же говорила, он любил тебя, - пожал я плечами.

Дверь в комнату открылась, и мы одновременно обернулись на звук. На пороге стоял Скан.

– Привет, - сказал он.
– Я это... не помешал?

– Нет, я уже ухожу, - ответила Ленка и повернулась ко мне: - Проводишь?

Я кивнул.

Мы вышли.

– Знаешь, а мы ведь тоже должны были догадаться, что он не просто так садиться за руль не хотел, - сказал я.
– Знаешь, как упирался - руками и ногами! Перед Сорвирогом заискивать вдруг стал, пытаясь от поездки отказаться, вот тут бы нам и насторожиться, а мы - ни фига не прочухали! Сорвирог просто надавил на него и насильно ехать заставил - тоже, между прочим, ни о чём не догадался. Так что не ты одна его проморгала, не переживай...

– Ладно...
– кивнула Ленка.
– Спасибо.

– За что?

– Что утешить стараешься.

– А-а...

К тому времени мы уже дошли до конца коридора и очутились в маленьком холле. Плотно закрыв за нами ведущую в жилую зону дверь, Ленка вдруг тихо сказала:

– Пригляди за Сканом, Стёпа!

– А что такое?
– я тоже понизил голос.

– Скан по части дискриминации нулов Жбана всегда очень поддерживал, и он очень злится, что ты хлеб и славу у него отнимаешь.

– Я?!

– Да ты, ты, кто ж ещё?
– яростным полушёпотом подтвердила Ленка.
– Ты здесь всего без году неделя, а уже отличился: детишек-потенциаров лучше него определил, а он, знаешь, сколько этому у Яны учился?!

– Ну так... он же четверых не нашёл! Я не мог их оставить окли на растерзание...

– Я понимаю, что ты не мог иначе, но ты просто знай, что Патогена Скан всегда очень внимательно слушает, а тебя - ненавидит... и ещё... Это, наверное, ерунда, но, как говорится, обжёгшись на молоке, уже на воду дуешь... Короче, недавно, когда мы были наверху, на улице, я видела, как Скан, вместо того, чтобы вернуться вместе со всеми в бункер, побежал в лес. Один. Тогда пошёл сильный дождь, все заторопились внутрь, а он вдруг - наоборот. Так странно! Я окликнула его, но дождь уже сильно шумел, и он, наверное, не услышал. Нырнул куда-то в кусты... Это было вскоре после вашей поездки за детьми. Явился потом весь промокший до нитки и злой как собака. Сказал, что гулял, мозги промывал. Ну я видела, что он не в себе после кульков, переживает, злится, в общем, всё выглядело так, что он и правда просто хотел один побыть, так что я приставать больше не стала... А теперь меня вдруг одолели сомнения.

Из записей Яны Корочкиной [Фрагмент 4]

Я не могла иметь детей - думаю, это тоже из-за молнии, хотя наши медики никаких видимых повреждений или патологии репродуктивных органов у меня не нашли. Что ж, наверное, так решил Бог, а может, это просто расплата за мои способности. Да, я встречалась и жила с мужчинами в гражданском браке, однако своих детей у меня так и не случилось. Зато были чужие, с которыми я возилась больше, чем иные матери... И любовь... настоящая любовь у меня тоже была, хоть и пришла ко мне слишком поздно, мне уж за сорок было, когда я поняла, каким на самом деле бывает это чувство... Не знаю, зачем я сейчас принялась об этом писать и чем мои откровения помогут будущей главной химере, но раз возникла у меня такая потребность, стало быть, и причина тоже есть, пусть даже на первый взгляд и незаметная.

В общем, звали его Руслан, и он был женат. Причём на "мамочке", которая недавно сменила мужа и родила от него первого ребёнка. А потом, спустя всего год и два месяца после женитьбы, Руслан стал шизой.

Вот такой расклад присутствовал на момент нашей с ним встречи. Уже воистину жуткая история, однако это ещё далеко не всё!..

Я полюбила его. А он - меня... ну, по крайней мере, мне так казалось, а там уж... чужая душа потёмки, конечно, бог знает, что было на самом деле у Руслана на уме. Почему я так говорю? Ну, тому есть основания, ибо мой возлюбленный был самой странной шизой, которую только мне приходилось встречать.

Познакомились мы не в городе, а на природе. Он шёл во главе целого отряда пострелят лет восьми-девяти - обычные маленькие окли - вдоль леса к реке. Пострелята несли маленькие рюкзачки, а Руслан тащил на спине, по-моему, целый дом, да ещё и удочки в руках. Это был поход, устроенный им (по собственной инициативе, как позже выяснилось) для детей, у которых околист до сих пор ещё не выявил никаких способностей. С окли это происходит обычно до пяти, максимум до семи лет, а у этих процесс затянулся, что, с точки зрения большинства учителей и воспитателей, говорило об умственной неполноценности. Руслан так не считал. Он думал, это оттого, что обществу окли в данный момент просто не нужны те способности, которые есть у этих детей и их околисты специально тормозят процесс, оставляя их для совсем простых, не требующих практически никаких навыков, скучных работ на заводах и фабриках.

Разумеется, я сразу просекла, что он - шиза, успешно скрывшая свою трансформацию. Шизам ведь это проще, чем всем остальным: у них, в отличие от простых потенциаров, околист не подавляется, а значит, горит себе на Единении, хотя на личность уже никак не влияет. Это не то что драконы, которым, чтобы управлять околистом, сначала приходится его подавить, а потом уже перезапустить вновь, навязав свою волю. Шизой становятся те, кто смог просто отмежеваться от околиста, поэтому тут главное - не обделаться от осознания своей метаморфозы и трезвого взгляда на общество окли. Сумеешь никому не проболтаться и вида не показать - всё!
– дело в шляпе.