Нотариус Оленька. Судебный роман

– Наговорились? – Саша с тележкой в которой гремели лопаты и ломик, выбрался на дорожку.

– Странная штука человеческая психика, – Задумчиво проговорила Ольга. – Вот сижу я трупа бывшего мужа, смотрю на нынешнего мужа и думаю, что ты в туфлях и спортивном костюме смотрелся нелепо, а сейчас полностью покрытый слоем грязи выглядишь даже брутально.

– Не обращай внимания Оленька. Психика не может все время быть в напряжении. Мозг всегда найдет, о чем ему отстраненно подумать. Я хотел купить и сапоги, но когда посмотрел на лицо девушки на кассе, которая мне пробила топор, веревку, лопату и полиэтилен решил что обойдусь без сапог. Ты готова Оленька?

– Да Саша. Потащили Олеженьку?

– Ну куда потащили то? Я же тележку прихватил.

– Саша! Ты хочешь везти Олега на тележке, которую спер в супермаркете? Я думала, что ты ее прихватил, для того чтобы лопаты притащить на кладбище. Ты совсем не в себе?

– Хочешь вернуться к рассмотрению варианта с грузчиками? Мы не утащим его вдвоем. И вообще почему ты решила, что Олегу будет комфортнее если мы его уроним, а не повезем в тележке? Господи, что за ересь я сейчас говорю? Оля мы точно попадем в ад, надеюсь, что, хотя бы в одну сковородку. Это если мы раньше не попадем в психушку или тюрьму.

Через несколько минут, на странную процессия состоящую, из тележки для покупок, куда было засунуто туловище трупа в оранжевых тканях, с торчащими вверх, в сторону уже светлеющего неба, ногами, и двух, явно потусторонних, существ, наткнулся кладбищенский сторож.

Тележку с трудом толкало существо, отдаленно походившее на очень грязного человека в дорогих туфлях, от которых отваливались куски земли. Другое существо, уже совсем не похожее на человека, а напоминавшее комок грязи на ножках, семенило рядом с тележкой и очень нежно уговаривало кого-то Олеженьку еще немного потерпеть,

Сторож, проработал на этой должности уже девять лет и кого только не видел ночью на кладбище, от влюбленных парочек, решивших разнообразить свою сексуальную жизнь, до чокнутых поклонников передачи про экстрасенсов. Но от вида этой процессии, с трупом, который везут как рулон линолеума, не влезающий в тележку, сторож не верящий ни в черта, ни в Бога, первый раз в жизни перекрестился и прыгнул в ближайшие кусты сирени. Когда сторож услышал про Олеженьку, он понял, что существ из преисподней здесь трое и еще сильней вжался в землю.

Когда вымазанные с ног до головы в грязи люди с тележкой, у которой дребезжащие колеса вот-вот должны были отвалиться, поравнялись с кустами, куда юркнул сторож, он узнал парочку, которая хорошо ему заплатила, за то чтобы он очень тщательно, не отвлекаясь, охранял другую, не эту, часть кладбища. Сторож не торопился вылезать из укрытия. Он понимал, что где-то еще должен быть третий – Олеженька, но тот так и не появился.

«Наверно через дыру в забор вылез. Олеженька – имя то какое бандитское. Наверно главный у них» – Решил опытный сторож.

Разглядывая как омерзительная парочка, выкатила свой груз через ворота, погрузила труп и тележку в каршеринговый микроавтобус, сторож тоскливо понимал, что сегодня последний день его работы на этом прибыльном месте.

Глава 2

– Дело слушается судьей Бариновой Светланой Сергеевной, при секретаре судебного заседания Трифоновой Полине Петровне. Государственное обвинение поддерживает прокурор Юсупова Лариса Андреевна, защиту осуществляет адвокат Баландина Надежда Геннадьевна. Отводы участникам процесса имеются?

– Отводов нет. Тогда приступим. – После небольшой паузы, с заметным облегчением в голосе констатировала судья.

– Подсудимая! Подсудимая! Ольга Васильевна я к вам обращаюсь! – Судье, ухоженной женщине лет тридцати пяти, пришлось поднять голос, чтобы вывести Ольгу из грустных размышлений.

– Ой, извините пожалуйста Светлана Сергеевна! Ой! Извините еще раз! Ваша честь. – Чуть испугано отозвалась Оленька, вынырнув от окрика судьи из глубины мрачных раздумий.

– Что можете сказать по существу предъявленных вам обвинений по статье двести сорок четвертой Уголовного кодекса Российской Федерации – надругательство над телами умерших и местами их захоронения? – Сухим казенным голосом скороговоркой произнесла судья.

– Я не надругалась не над кем. Я любила Олега и выполняла его последнюю волю. Он много раз просил меня поступить с его телом именно так. Для него это очень важно. Было очень важно. Я пообещала ему и он умер, зная я что обязательно выполню его просьбу. Я не могла поступить по-другому. – Виновато согнув голову и опустив взгляд в пол, тихо проговорила Ольга. Невысокая хрупкая Оленька, с чуть припухлыми детскими щечками, вызывала сочувствие у всех находящихся в зале судебных заседаний, кроме одной маленькой неопрятной старушки сидевшей в первом ряду.

Небольшой зал судебных заседаний в стареньком здании районного суда был набит людьми до отказа. Почти все пришли в суд из праздного любопытства. Публика была разношерстная.

Как и на любом заседании суда, здесь были бабушки из соседних домов, которые ходили сюда развлекаться как в театр. Бабушки потом подолгу обсуждали перипетии процесса, давая оценку выступлениям адвоката и прокурора, обсуждая правильность приговора, в итоге приходя к мнению, что при Сталине такого точно не было и быть не могло.

Несколько юношей, студентов юридического факультета, которых в ВУЗе обязывали ходить на процессы, с интересом разглядывали Ольгу. Слухов о событиях, которые сейчас рассмотрит суд, было много, и для студентов красавица Оленька была окружена ореолом сексуальности и романтики. Щупленький отличник, открыв рот, восторженно смотрел на Ольгу. Если бы ему, сейчас предложили повторить судьбу Олега, то судя по тому обожанию в затуманенном взгляде, он бы согласился.

Несколько друзей Оленьки и Саша тоже сидели на первом ряду, поближе к клетке. Рядом с Сашей сидела его мама.

Оленька с будущей свекровью была знакома очень давно. Точно не на первом курсе, но возможно уже на втором, Саша представил маме Олю как невесту. Мама тогда улыбнулась и сказала, что жизнь долгая, случается всякое, может и такое произойти.

Из действительно заинтересованных лиц на судебном заседании присутствовала, в качестве потерпевшей, только мать Олега, та самая старушка, которая грозила кулаком Ольге. Она держала в руках некачественную фотографию сына. Фотография была ксерокопией с фото в газете со скандальной статьей на тему его гибели. Видимо, у старой женщины не было других изображений сына.