Нова Свинг

– Эй, эй… – прошептал он.

Ирэн между тем поставила рядом с собой маленький блестящий ярко-красный полиуретановый несессер и стала одной рукой копаться в нем. Она еще сидела там двумя-тремя минутами позже, вытряхивая все свое добро, шмыгая носом и вытирая глаза, когда из Зоны Явления в Саудади безмолвным потоком хлынули чем-то встревоженные коты.

Кто знает, сколько там вообще котов? Но среди них – ни одного тебби, только черные или белые. Когда они вырвались из Зоны, могло показаться, что кто-то привел в движение модель хаотического потока, где, вопреки полной детерминированности условий, невозможно предсказать результат. Вскоре они запрудили Стрэйнт в обоих направлениях, принеся тепло тел и сильный, пыльный, не слишком неприятный запах. Ирэн подорвалась, но кошачья лавина ей уделила не больше внимания, чем уличным фонарям.

Ирэн родилась на планете под названием Аренда Перкинса. Она была тогда высокой и костлявой девчонкой, неуклюжей и длинноногой. Улыбка ее обнажала десны, а волосы она обильно покрывала спиралями медного лака, такими плотными и сложными, что те принимали белый шум, фоновые радиопередачи Вселенной. Смеялась она заразительно. Когда она погрузилась на ракету и отбыла с планеты, ей исполнилось семнадцать. В чемоданчике с собой у нее было желтое хлопковое платье вроде тех, какие носили в эпоху ар-деко, тампоны и четыре пары туфель на высоких каблуках.

– Я люблю обувь, – принималась она объяснять всякий раз, стоило ей наклюкаться. – Я люблю обувь.

В этот момент из нее можно было выжать лучшее. Она следовала за слушателем две недели, куда бы тот ни направлялся, а потом покидала его и прибивалась к кому-то еще. Она любила жокеев-ракетчиков.

Теперь слезы струились по ее лицу, а саудадийские кошачьи потоки – вокруг нее, пока Лив Хюла с известной брезгливостью не вступила в кошачью реку и не затянула Ирэн обратно в бар, где усадила ту за столик и спросила:

– Ну чем тебе помочь, солнышко?

– На этот раз он совсем умер, – выпалила Ирэн.

– Не могу поверить, – отозвалась Лив Хюла. И тут же подавила нахлынувшие внутри чувства, стараясь отстраниться от этого факта. Но Ирэн продолжала бессвязно повторять снова и снова:

– На этот раз он совсем умер, и всё.

Трудно было это переварить. Ирэн схватила руку Лив Хюлы и прижала к своей щеке.

– Я так думаю, – сказала она, – мужики по большей части абсолютно не приспособлены к жизни.

Лив Хюла на это ответила:

– Я тоже всегда так считала.

Тут Ирэн снова ударилась в слезы и полезла в несессер за зеркальцем.

– Особенно лучшие из них, – всхлипывала она.

Когда через некоторое время явился Антуан и попробовал ее разговорить, она извлекла из своего вида максимум возможного. Толстяк купил ей напиток под цвета ее одежды – розовый и желтый, и сообщил, что пойло это в почете на какой-то захолустной планетенке в пятидесяти световых ниже.

– Я там была, Толстяк Антуан, – ответила она с грустной усмешкой.

Исходная Ирэн, думала она, не умела толком справляться со своими проблемами. Она бы сейчас сидела, раскачиваясь на кровати, слушала дождь и пыталась собрать себя в кучу. С другой стороны, амбиций у той Ирэн было предостаточно. Звезды гало манили ее, как неоновая реклама: Тут обуви выше крыши. Когда она покупала пакет Моны, портняжка ей пообещал, что волосы всегда будут пахнуть шампунем из перечной мяты. Она порылась в каталогах, затребовала эту опцию, и портняжка ее активировал. На улицах Саудади такая особенность прибавляла ей много очков.

– Я там была, – говорила она Антуану, позволяя толстяку наслаждаться ароматом перечной мяты, – и я так рада встретить человека, который там тоже побывал…

Антуана, как и любого мужчину на его месте, это заявление приободрило. Когда Ирэн прикончила свой напиток, Антуан попытался усладить ее историями о местах, которые он посетил в бытность свою пилотом-ракетчиком. Но Ирэн во всех этих местах тоже побывала, – и во множестве других, подумалось Лив Хюле, – так что Толстяк Антуан не нашел ничего лучшего, как заказать ей еще один дешевый коктейль. Лив наблюдала за ними на расстоянии, и ей было абсолютно все равно, чем кончится дело: у нее свои-то мысли выгорели дотла. В конце концов даже Антуан протумкал настроение. Утащив за собой стул, он возвратился к наблюдательному посту у окна. Который час? И как так получилось, что он тут застрял? Он обозрел Стрэйнт.

– Уже день, – заметил он. И добавил ворчливо: – Я этого чувака в натуре уважал, вы знаете?

Тем временем мимо бара ожившей моделью из статической механики струился кошачий поток, не ослабевая и не утончаясь, а потом внезапно выключился, и Стрэйнт снова опустела. В портняжной лавке напротив сливали в канализацию белки, составлявшие некогда тело Джо Леони.

* * *

В гражданском космопорту громоздились выше крыш полускрытые туманом круизные корабли; по узким улицам с высокими домами двигались рикши и татуированные ребята, перевозя туристов из нового кафе «Аль-Актар» в Манитаун, из Церкви на Скале в Рок-Церковь, [5] а вокруг вились вуалями и колыхались обрывками теневые операторы, нашептывая:

5

В оригинале непереводимая игра слов: досл. from the Church of the Rock to the Rock Church.

– …зрелище, которое пожелает увидеть каждый, дискурс противоположностей…

К восьми часам весь город Саудади наводнили шубки цвета меда или конского каштана, скроенные так, чтобы развеваться на ветру подобно легкой ткани. Что это за деньги? Откуда? Из-за пределов планеты. Корпоративные деньги. При всей жестокости производящей их торговли трудно было отрицать, что одеяния эти красивы, а обладательницы роскошны.

Вскоре после того, как последний кот исчез в городских дебрях, в бар вернулась клиентка Вика.

Вик вернулся грязным, а она – чистой. В ее облике нельзя было заметить никаких перемен, разве что плечи чуть обвисли, а лицо застыло. Она не вынимала рук из карманов шубки. Из одежды ничего не пропало, но голову она держала аккуратнее прежнего, неотрывно глядя вперед, словно у нее болела шея, а может, что-то постоянно маячило на краю поля зрения. Язык тела ее стал неясен. Она осторожно устроилась за столиком у окна, закинула ногу за ногу и тихо попросила принести ей выпить. Посидев немного, сказала:

– Я хотела бы узнать, не может ли тут кто передать тому человеку остаток причитающихся ему денег.

Антуан радостно подался к ней.

– Я могу это сделать, – предложил он.

– Нет, не можешь, – предостерегла его Лив Хюла. Женщине в шубке она сказала: – Вик – дешевка, он тебя там умирать бросил. Ты ему ничего не должна.

– И все же, – настаивала женщина, – я думаю, что он заслужил свои деньги. Вот они. Ну и потом, так же честно будет. – Она продолжала неотрывно глядеть прямо перед собой. – Я, пожалуй, удивлена тем, как неприятно это.