Новатор
Шрифт:
Размышляю я, сидя на заднем сидении нашего первого отечественного джипа и пыля по дорогам маньчжурии. Рядом Володя и он по моему уже спит, дорога не близкая и машина мягко укачивает. Впереди неизменный Николай Семенович, бдит.
А мы едем в Суньу. Не одни, конечно, в центре маршевой колонны ТП1. Тут почти две сотни единиц техники, растянувшейся на добрый десяток километров и отмеряющей два десятки километров ежечасно.
— Еще несколько часов и будем на месте. — Понимаю я и от нечего делать, начинаю рассматривать порядок построения колонны на марше:
Ну,
Первыми идет БТ-БТР полковой разведки и пятерка Т38 танковой разведки, за ними рота БТ7. А затем уже и остальная техника — Т26, ЗСУ, Т26-БТР, самоходки и артиллерия на прицепах к грузовикам. Есть и грузовики перевозящие боеприпасы и остальной народ. Всех хватает тут. Замыкают колонну опять рота БТ7 и пятерка Т38. Ну и треть рота БТ 7, разделилась пополам, по пять машин и идет с боков примерно на дистанции пару километров друг от друга.
— Все, как и полагается, четкий контроль и организация войск на марше. Как и тренировались не раз. — Понимаю я.
И тут мне приходит новая мысль:
— Света, Долли, милые. А я ведь не покатал вас на этом чуде техники. Надо будет исправить, да и заказать еще моделей. У завода вроде есть разработки и открытой модификации, так называемого фаэтона. Вот на ней и можно прокатится с ветерком. Точно закажу. Пусть будет. — Думаю я и прямо явственно вижу:
Мчится оранжевая машина с открытым верхом, по подмосковной дороге, а в ней, на заднем сидении уже не сидят, а стоят и даже прыгают. Да прыгают, вопя от восторга, две очень красивые девчонки, рыжая и темноволосая, нежная и страстная, беленькая и смуглая, русская и испанка.
За это можно все отдать, ведь это Любовь, а она бесценна.
И с этими мыслями, я тоже проваливаюсь в сон.
10.06.1937
Понедельник
Суньу
18:00
Штаб тяжелой танковой бригады
— Есть, приехали. — Понимаю я резким рывком вылетая из тягучего сна:— Что-то снилось, волнующее и приятное, но не помню. Так всегда бывает, сон как будто остается там, где-то там. В другом мире, в другом измерении, а я снова тут и у меня масса дел.—
И открываю глаза, а рядом Володя чуть не прыгает от восторга.
— Ну да, в окна видна наша техника и видно, что она наготове. — Понимаю я простую истину.
Машины вырулили на стоянку и встали. Мы выходим, а нас встречают, конечно, встречают. Сам комбриг, нач. штаба и командиры второго и третьего полков, встречают вновь прибывших:
…… Товарищей из Москвы, Мерецкова, Ватутина и Еременко, приехавших на том самом одолженном отечественном джипе.
…… Комполка 1, Лелюшенко, добравшемся на аналогичном транспорте и взявшем с собой за компанию командиров полка огневой поддержки и приданного ТАП.
…. И конечно нас, меня с Володей. Ну как тут без нас?
— Как добрались
товарищи, спрашивает сразу всех Рокоссовский и тут же слышит дружное:— Хорошо, комфортно и быстро.—
И тут же включается Мерецков:
— А у Вас как тут?—
Рокоссовский подирается и коротко предлагает:
— Давайте пройдем на командный пункт? Там все сами увидите и я доложусь.—
Мерецков соглашается, и мы идем. Еще сотня метров и вот он, то самый КП.
— Командный пункт и правда вполне оборудован. Есть средства наблюдения и связи, стоят дежурные, связисты и ординарцы. И конечно охрана. Все как полагается. — Понимаю я, оглядываясь вокруг, а комбриг докладывает:
Бригада расположилась согласно разработанному плану, по полкам. Выдвинуты контрольные группы для блокирования дорог на Суньу с севера, ведется постоянное наблюдение. В случае выдвижения групп противника, они будут немедленно уничтожены.
Протяженность укреплений противника около пятнадцати километров, в основном окопы, но есть и укрепленные огневые точки.
Наши полки развернуты в десяти километрах от противника и каждый полк блокирует около пяти километров. Вперед для контроля выдвинуты батальонные группы, которые меняются каждые четыре часа. Группы отчитываются в полки, полки в штаб бригады. Отчеты каждый час, или по необходимости.
Сейчас ТП2 и ТП3 передадут выделенную зону ответственности ТП1 и завтра с утра мы начинаем операцию по взламыванию укреплений противника в соответствии с разработанными штабом бригады планами.
На командном пункте установлены средства наблюдения и развернуты штабные карты, на которые в реальном времени наносится текущая обстановка.
— Это кстати, идея и наработка Даниила. — Неожиданно отмечает он и тут же добавляет:— Очень удобно, надо сказать.—
Я в ответ пожимаю плечами, как бы показывая, что ничего особенного тут нет.
А комбриг продолжает:
— В средства наблюдения, кстати, все прекрасно видно и можете посмотреть. — Предлагает он и тут же добавляет:— А вон посмотрите, опять эти бессмертные полезли на танки.—
Мерецков и я прижимаем к глазам натуральные перископы и я вижу и правда фигурки бегут, насколько танков и наши БТ7 стоят стеной.
— Не пропустят. — Понимаю я и они и правда открывают огонь. Два японских танка мгновенно останавливается, видны языки пламени и оттуда выскакиваю черные фигурки. Которые тут же падают как скошенные, от близких разрывов снарядов. Мгновения и все закончилось.
Я передаю перископ Володе, тот хватает ручки и через мгновение разочарованно отпускает с возгласом:
— Не успел. Все уже закончилось.—
Я улыбаюсь ему и говорю:
— Ничего еще не закончилось, все только начинается, еще успеешь.—
И замолкаю под кивки командиров.
— Они опытные и умные, они все понимают. — Осознаю я и неожиданно для самого себя чувствую потребность спеть, такое. Какого тут еще не слышали.
Я замечаю в углу гитару и спрашиваю:
— Можно?—