Новая философская энциклопедия. Том первый. А - Д.
Шрифт:
326
БУЛЬТМАН софия в результате собственных усилий сумела разглядеть действительное содержание Нового Завета» (Бультман Р. Новый Завет и мифология. Проблема демифологизации новозаветного провозвестия. — «ВФ», 1992, № 11, с. 101). В самом деле, спрашивает Бультман, не получается ли, что философия дает христианское понимание человека — но без Христа, а теология, оказывается предшественницей философии, философией же оставленной далеко позади, так что теперь она превратилась в ненужную и назойливую соперницу философии? И здесь Бультман находит точку опоры в самой христианской традиции. Он рассуждает так: Новый Завет содержит утверждение, что человек не в состоянии достичь подлинного существования собственными усилиями, помимо Откровения Бога во Христе. Но, конечно, Новый Завет не может доказать истинность этого утверждения, так же как философия не в состоянии доказать, что человек способен сам пробиться к подлинному существованию, о возможности которого он знает. Используя терминологию Хайдеггера, Бультман разъясняет: подлинное существование, будучи онтологической возможностью для человека (т. е. структурным элементом его бытия), не есть его оптическая возможность (т. е. возможность, которая реально присутствует в его жизни). В решающем пункте, когда речь идет о переходе к подлинному существованию, Бультман оставляет схему Хайдеггера и просто утверждает (опираясь на Лютерово понимание ап. Павла), что подлинное существование — это христианская свобода, т.е. свобода от греха, это оправдание, которого нельзя достичь «делами Закона», к которым в лютеранском понимании относятся любые человеческие усилия. Итак, используя терминологию Хайдеггера, Бультман намечает «керигматическое» истолкование центрального новозаветного мифа о спасении во Христе, стремясь раскрыть его экзистенциальное содержание, непосредственно затрагивающее современного человека, т.е. превратить «равную себе догму» в обращенную к слушателю и непосредственно понятную им весть. В этом Бультман видит важное отличие своего герменевтического проекта от прежней либеральной теологии, которая пыталась вовсе исключить миф как устаревшую оболочку религиозно-нравственного учения, вечная истина которого в принципе может быть выражена и воспринята помимо христианского мифа, т.е. без помощи теологически интерпретированной истории жизни и смерти Иисуса. Бультман предлагает особую экзистенциальную интерпретацию личности и судьбы Иисуса из Назарета. Он принимает результаты историко-критического исследования Евангелий кон. 18 — нач. 20 в., но пытается по-своему истолковать природу связи между верой и историей, точнее, между христианской верой и историей Иисуса. Новым здесь является и само понимание истории. В его основе — некоторые идеи Мартина Келера, принадлежавшего к поколению учителей Бультмана, а также основополагающий для диалектической теологии и создателей философии немецкого экзистенциализма постулат о различении между «объективирующим»
327
«БУРЖУА: ЭТЮДЫ ПО ИСТОРИИ ДУХОВНОГО РАЗВИТИЯ... ческого метода и диалектической теологии, отрицающей значимость исторического исследования вообще, и в самом деле несовместимы. Будучи профессиональным историком, Бультман понимал: исследование жизни Иисуса из Назарета непригодно для того, чтобы обосновать или хотя бы проиллюстрировать образ Христа догматики. История и догматика не могут иметь общий предмет, историку нечего сказать о втором лице Троицы: историк занимается делами людей. Неизбежная связь христианской веры с историей как Historie — это связь с чем-то зыбким, изменчивым и ненадежным. Поэтому Бультман оставляет Иисуса из Назарета на произвол историков и заявляет, что христианская вера — это вера в «событие Иисуса Христа» в решающее эсхатологическое деяние, о котором возвещает керигма. Примером применения «керигматической» герменевтики Бультмана может служить его толкование Воскресения. Он считает, что за объективирующим языком мифа, за представлением о воскресении Иисуса как чуде-доказательстве в самом Новом Завете стоит эсхатологическое содержание, которое в соответствии с намерением новозаветных авторов (в частности, ап. Павла) может быть понято в экзистенциальном смысле. Тогда Воскресение — это истолкование значения Креста как спасительного события. «Не значит ли идея Воскресения того, — пишет Бультман, — что крестную смерть Иисуса надо рассматривать не просто как гибель человека, а как освобождающий суд Бога над миром — суд Бога, лишающий смерть ее силы? ...мы встречаем Христа, Распятого и Воскресшего, в слове провозвестия — и больше нигде... Понимающая вера в это слово и есть подлинная пасхальная вера» (Teologie des Neuen Testaments. S. 53—61). Другими словами, Бультман стремится любой ценой спасти догматическое представление о Воскресении, которое необходимо для его теологической схемы перехода от неподлинного существования к подлинному. Для этого он подвергает идею Воскресения своеобразной рационалистической обработке, сводя «пасхальное событие» к возникновению керигмы, т.е. к исторически бесспорному факту. Тем самым доктринальное содержание (Воскресение как эсхатологическое событие) становится недосягаемым для исторической критики. Бультман был, вероятно, последним исследователем Нового Завета, работавшим в рамках теологии, т.е. последним «несекулярным» писателем, внесшим значительный вклад в изучение раннехристианской литературы. Соч.: Иисус. М, 1992; Christus und die Mythologie. Tubingen, 1941 (рус. пер.: «Октябрь», 1995, № 12); History and eschatalogy. Edinburgh, 1958; Theologie des Neuen Testaments, 3 Aufl. Tubingen, 1958; Glauben und Verstehen. Gesammelte Aufsatze. 4 Aufl. Tubingen, 1984; Neues Testament und Mythologie. Das Problem der Entmythologisierung der neutestamentlichen Verkundingung. Munch., 1985 (рус. пер.: «ВФ», 1992, № 11); Das Urchristentum im Rahmen der antiken Religionen. Munch., 1992. Лит.: Evang M. Rudolf Bultmann in seiner Fruhzeit. Tubingen, 1988; Лёзов С. В. История и герменевтика в изучении Нового Завета. М., 1996. С. В. Лёзов «БУРЖУА: ЭТЮДЫ ПО ИСТОРИИ ДУХОВНОГО
РАЗВИТИЯ СОВРЕМЕННОГО
ЭКОНОМИЧЕСКОГОЧЕЛОВЕКА» - Der Bourgeois, работа. В. Зом- барта (нем. изд. Munch.—Lpz., 1913; рус. изд. 1924; 1994). В книге исследуется существо «капиталистического духа» и его носителя — «буржуа», причем само понятие «капитализм» получает расширительное толкование. Капиталистический дух слагается из предпринимательского духа и мещанского духа. «Из страсти к наживе и предпринимательского духа, из мещанства и отчетности строится сложная психика буржуа, и эти составные части могут сами опять-таки являться в многочисленных оттенках и находиться у одного и того же лица в совершенно различных пропорциях смешения» {Зомбарт В. Буржуа. М., 1994, с. 118). Предпринимательский дух — совокупность всех душевных качеств, необходимых для осуществления предприятия любого рода. Предприятие в широком смысле предполагает существование плана, для осуществления которого требуется длительное совместное действие нескольких лиц, осуществляемое под руководством единой воли. Предприятие, понимаемое т. о., не ограничено хозяйственной сферой, а, напротив, охватывает все виды человеческой деятельности. В истории Европы выделяются четыре формы предприятия: военный поход, землевладение, государство, церковь. Вне связи с капитализмом как таковым известны три типа предпринимателя — завоеватель, организатор, торговец. Если предприниматель хочет добиться успеха, то он должен сочетать в себе все три типа. Собственно капиталистический предприниматель реализуется помимо указанных трех типов деятельности еще в качестве спекулянта и ремесленника. Комплекс мещанских добродетелей образуется из воззрений и принципов индивида, которые вместе составляют хорошего гражданина и добропорядочного отца семейства, солидного и «осмотрительного» делового человека. В каждом капиталистическом предпринимателе сидит «мещанин». Это проявляется в «святой хозяйственности», т.е. в рациональном экономном ведении хозяйства, в следовании нормам деловой морали и т. д. Зомбарт особо выделяет отчетность как особо близкое сердцу предпринимателя мещанского типа занятие, состоящее в каждодневном, последовательном разложении мира на числа и составлении из них искусной системы прихода и расхода. По Зомбарту, исторически и логически капитализм возникает из пересечения и слияния двух встречных потоков — героического предпринимательского духа, соединившегося с жаждой золота и денег, и духа мещанского торгашества, духа экономии, сбережения и счета. В капиталистическом предприятии изначально раздвоенный капиталистический дух обретает единство. Со временем героическое начало ослабевает и исчезает, предпринимательство все более окрашивается в мещанские цвета. Зомбарт полагал, что капитализм 20 в. ведет к сдвигу в отношении человека к личным ценностям, от предпринимателя — к предприятию. Формируется новое разделение: дело отделяется от деятеля. В. М. Быченков
БУРЖУАЗИЯ(франц. bourgeoisie, от позднелат. burgus — укрепленный город) — общественный класс собственников, выросший из средневекового сословия свободных горожан («третье сословие»). Его становление связывают с присвоением земли и средств производства в эпоху первоначального накопления капитала. С марксистской точки зрения буржуазия — это господствующий класс собственников
328
БУРИДАН средств производства в капиталистическом обществе, живущий за счет эксплуатации наемного труда и присвоения прибавочной стоимости. При этом буржуазия превращает значительную часть населения в лишенный собственности пролетариат, и тем самым, по утверждению марксизма, она неизбежно подготавливает собственного «могильщика». Важным фактором образования буржуазии, ее выделения в особый класс, в самостоятельную экономическую и политическую силу стала протестантская этика со свойственной ей системой ценностей индивидуализма и предприимчивости, сформировавшая тот своеобразный этос, который М. Вебер называл «духом капитализма» и который, по его мнению, заключался в стремлении ко все большей наживе при полном отказе от наслаждений и излишеств, возможных при наличии денег. Для В. Зомбарта буржуа — носитель «капиталистического духа», слагающегося из страсти к наживе, предпринимательского духа и мещанства. Современный капиталист, по Зомбарту, находится во власти двух абстракций — наживы и дела. Иные черты класса буржуазии отметил Т. Веблен. В теории «праздного класса» он утверждал, что и при системе индивидуальной собственности денежный успех, проверяемый завистническим сопоставлением себя с другими людьми, становится общепринятой целью всякого действия. Отношение праздного класса (т. е. класса, обладающего собственностью, но ничего не производящего) к экономическому процессу является чисто денежным отношением- стяжательства, а не производства, эксплуатации или полезности. В соответствии с этим праздный класс стремится направить развитие правовых, экономических и финансовых институтов, норм ведения дела, обычаев бизнеса по тому пути, который отвечал бы его денежным целям (усиление защиты собственности, гарантии исполнения договоров, удобство осуществления финансовых операций и т. д.). Разведение функций собственника и непосредственного руководителя производством шло в двух направлениях. Во-первых, в экономической сфере формировались «безличная субъективность», при которой права собственности на средства производства и статус функционирующего капиталиста переходят от индивидов к юридическим лицам — акционерным обществам и т. д., возникшим из стремления буржуа-предпринимателей к объединению капиталов для реализации крупных проектов и уменьшению личного хозяйственного риска. Тем самым Веблен зафиксировал тенденцию к замене буржуа-собственника, «капитана индустрии» на «бездушную» акционерную корпорацию. Н. А. Бердяев также отметил этот процесс. По его словам, субъектом собственности перестает быть буржуа с именем собственным, он заменяется анонимом. Более того, на первый план выступает вместо владельца акций, собственника стоимости капитала, управляющий. Управление корпорацией, контроль превращаются в «реальную», т.е. не юридическую, а фактическую собственность, и в ходе «революции менеджеров» ведут к образованию «нового класса» капиталистического общества. Для обозначения этого феномена Веблен использует понятие абсентеистской собственности. Во-вторых, в экономике формировалась «бестелесная предметность», т.е. происходило сосредоточение богатства в ценных бумагах, позволяющее умножать его не производительным путем, а биржевой игрой, куплей-продажей титулов собственности. Для биржевиков представляемое бумагами богатство не есть, по словам П. Лафарга, нечто видимое, это ряд абстрактных цифр метафизической ценности. В этих двух процессах происходит своего рода самоотчуждение буржуа. Все это дало Бердяеву основание заметить, что стихия буржуазности есть стихия безличная; буржуа жаждет собственности, но она двойственна: она может быть гарантией свободы и независимости, но может и сделать человека рабом — рабом не только материального мира, но и фикции, в которую погружено его существование. Царство буржуа кончается победой фикции над реальностью. С развитием безличной субъектности традиционное понимание буржуазии как класса собственников нуждается в модификации. Понятие «собственник средств производства» оказывается неприменимым ни к владельцам акций, включая обладателей
контрольного или просто крупного их пакета, ни к управляющим, которые могут вообще не быть акционерами. Поэтому в ряде современных концепций буржуазии в качестве определяющих ее признаков выдвигают фактический контроль за средствами производства. Однако при этом возникает проблема формального разграничения между буржуа-акционером и мелким акционером, буржуа-менеджером и менеджером — наемным работником, что требует специфических критериев и методов анализа. Лит.: Вебер М. Протестантская этика и дух капитализма. — Он же, Избр. произв. М., 1990; Веблен Т. Теория праздного класса. М., 1984; Зомбарт В. Буржуа: этюды по истории духовного развития современного экономического человека. М., 1994. В. М. БыченковБУРИДАН(Buridan, лат. Buridanus) Жан (ок. 1295, Бетён, Франция — ок. 1358) — средневековый логик и натурфилософ. Изучал философию в Париже у Оккама, затем магистр искусств Парижского университета, в 1328 и 1340 — ректор университета. Большая часть его трудов — комментарии или вопросы к сочинениям Аристотеля. Известны также работы «О логическом следовании» (Consequentiae) и «Софизмы» (Sophismata). Продолжая традицию Оккама в логике, Буридан занимался анализом значений терминов и условий истинности высказываний. Определение научного знания Буридан расширил так, что в него вошло опытное естествознание. Он принимает аристотелевское определение науки как знания, полученного на основании очевидных, необходимых и недоказуемых посылок, но проводит различие между посылками, необходимость которых определяется логическими критериями, и теми, которые можно назвать необходимыми в условном смысле: их очевидность основывается на опытных утверждениях. Принципам естественных наук Буридан приписывает очевидность и необходимость в условном смысле, отказываясь тем самым от схоластического положения, что принципы физики устанавливаются метафизикой. Область физического знания, не претендующего на абсолютную необходимость, становится более независимой и от теологической критики, так как его относительный детерминизм не ограничивает свободы божественной воли. Учение Буридана о соотношении воли и разума в человеческих поступках характеризуется умеренным моральным детерминизмом. Человек должен желать того, что представ-
329
БУРРУ ляется его разуму наибольшим благом, но воля свободна отложить выбор до тех пор, пока разум не достигнет большей ясности относительно ценности того, что предстоит выбору. Возникающая в этой ситуации проблема выбора между равными возможностями известна как проблема «Буриданова осла», умирающего с голоду между двумя совершенно одинаковыми охапками сена. В области натурфилософии с именем Буридана связана средневековая модификация аристотелевского учения о движении, известная как теория импетуса. Эта теория была предложена для объяснения движений, продолжающихся в отсутствие контакта с внешним двигателем (в физике Аристотеля всегда предполагается такой контакт для случаев насильственного движения). Импетус — это сила или способность, которую первоначальный двигатель сообщает телу, напр., при броске, и которая, оставаясь в нем, выступает затем в качестве двигателя. В работах Буридана учение об импетусе приобрело статус физической теории, позволив объяснить ускорение падающих тел, ввести гипотезу первоначального толчка для объяснения вращения небесных сфер; учение это стало общепринятым в средневековых университетах. Объяснения с помощью целевых причин заменяются в арис- тотелианской физике Буридана объяснениями, апеллирующими к действующим причинам, обсуждается возможность понятия бесконечного пространства. Соч.: Iohannis Buridani quaestiones super libros quattuor De caelo et mundo, ed. E. A. Moody. Cambr., 1942; Iohannis Buridani Tractatus de consequentiis, ed. H. Hubien, 1976; Sophismata, ed. Th. K. Scott, 1977; Questiones super octo librum Politicorum Aristotelis, 1513 (repr. 1968). Лит.: Зубов В. П. Пространство и время у парижских номиналистов. — В кн.: Из истории французской науки. М., 1960; Гри- горъянЛ. Т., Зубов В. Я. Очерки развития основных понятий механики. М., 1962; Maier А. Die Impetustheorie. Rome, 1940; Zwei Grundprobleme der scholastischen Naturphilosophie. Rome, 1951; ClagettM. The Science of Mechanics in the Middle Ages. Madison, 1959; Moody E. A Truth and Consequence in Medieval Logic. Amst., 1953; PerreiahA. R. Buridan and the Definite Description. — «Journal of History of Philosophy», 1972,10; The Logic of Buridan. — «Proceedings of the third European Symposium on Medieval Logic and Semantics». Copenhagen, 1975, J976; Guisalberti A. Necessita e liberte nelle «Quaestiones in Metaphysicam» di Giovanni Buridano. — «Medioeva» (Padua), 1975, 1; La teologia rationale di Giovanni Buridano,— «Rivista di fiiisofia neo-scholastica», 1973, 65; Grant E. Scientific Thought in Fourteenth-century Paris: Jean Buridan and Nicole Oresme. — Machaut's World: Science and Art in the XlVth century. N.Y., 1978. В. П. Гайденко
БУТРУ(Boutroux) Эмиль (28 июля 1845, Монруж, близ Парижа — 22 ноября 1921, Париж) — французский философ, представитель спиритуалистической традиции. С 1871 — профессор философии университета в Нанси (1876). С 1888 по 1907 заведовал кафедрой современной философии в Сорбонне. Бутру — критик точного научного знания. Он сосредоточил внимание на анализе научного творчества с целью выяснения, действительно ли категория необходимой связи, внутренне присущая разуму, присуща и самим вещам. «Если бы в данном нам мире, — писал Бугру, — проявлялась подлинная, ни к чему не сводимая случайность, то следовало бы полагать, что законы мира не являются самодостаточными и имеют свое основание в превосходящих их причинах, таким образом, точка зрения разума не была бы окончательной точкой зрения познания вещей случайности законов природы» {Бутру Э. О случайности законов природы. М., 1900, с. 4-5). В центре анализа Бутру — законы сохранения как основа детерминизма. Эти законы, считает Бугру, казалось бы, полностью исключают случайность, однако существует столько же законов, сколько уровней бытия, и на всех этих уровнях более высокий уровень выступает в качестве случайного по отношению к низшим уровням. Эта случайность или несводимость уровней бытия друг к другу есть позитивная данность; более того, законы сохранения ставят проблему постоянства количества (энергии, жизненной силы, теплоты и т. д.). В механике принцип сохранения силы проявляется лишь в системе данных в опыте механических элементов и не выводит на познание высшей по отношению к опыту метафизической сущности; кроме того, невозможно строго установить абсолютное равенство двух последовательных состояний системы, и единственное постоянство, о котором может идти речь, есть постоянство изменения, необъяснимое в рамках механики. На каждом из уровней бытия роль случайности усиливается. На уровне жизни проявляется и действие исторического фактора в форме совершенствования или деградации. Т. о., заключает Бутру, на высших уровнях бытия «сохранение целого не определяет действий индивидуального существа, напротив, оно от них зависит», индивид превращает закон в орудие своего действия. Дедуктивный характер современной науки не должен вводить ученого в заблуждение: необходимость сосредоточена не в самом принципе, но в его следствиях. Тем самым Бутру ставит под сомнение «ценность позитивных наук», способных познать лишь постоянные и неизменные стороны бытия, тогда как подлинная жизнь остается вне поля зрения науки. Однако это не означает отказа от познания нашего опыта, границы которого, напротив, должны быть раздвинуты. Опыт служит основанием для индукции и установления закона, он упускает из виду исторический аспект существования всех вещей, не объясняя случайности; подлинное же и окончательное объяснение случайности можно найти только в морали, в стремлении к Благу: «Бог есть то самое бытие, чье творящее воздействие мы ощущаем в глубинах нашего я, в наших стремлениях приблизиться к нему». И вся иерархия бытия предстает как средство и условие развития свободы, нарастающей на каждом уровне вопреки действию физической необходимости. Критикуя натурализм, Бутру видит в свободе исток бытия, которое имеет случайную форму. Историко-философские исследования Бутру согласуются с основными положениями его доктрины. Так, его диссертация «De veritatibus aeternis apud Cartesium» (1874; франц. пер. 1927) посвящена анализу случайности, приписываемой Декартом действию Бога. Во Введении к переводу книги Э. Целлера «Философия греков» (1877) он доказывает случайный характер исторического прогресса разума. В поздних работах («Наука и религия в современной философии», 1908; «Уильям Джеймс», 1911; «Об отношении философии к наукам», 1911; статье «Психология мистицизма», 1907) Бутру доказывает, что научный разум порожден реакцией разума, восставшего против религиозного духа, что триумф науки и утрата позиций религиозным разумом — две стороны одной проблемы. При этом он выступает за то, чтобы религия, не чиня никаких препят- ззо
БУХДАЛЬ ствий развитию науки и демократии, оставалась бы самой собой, очистилась бы от политических форм, в которые ее пытаются замкнуть, и оставалась бы созерцанием Бога и истины. Соч.: De la Contingence des lois de, la Nature. P., 1874; De l'idee de la loi naturelle dans la science et la philosophie contemporaine. P., 1895; Etudes d'histoire de la Philosophie P., 1897; W.James. P., 1911; Science et religion dans la philosophie contemporaine. P., 1908; Morale et religion. P., 1925; О случайности законов природы. M., 1900; Паскаль. СПб., 1901; Наука и религия в современной философии. СПб., 1910. Лит.: FoutaineA. P. La Philosophie d'E. Boutroux. P., 1920. M M. Федорова
БУХАРЕВАлександр Матвеевич (в монашестве архимандрит Феодор) [1824, с. Федоровское Тверской губ. — 2 (14) апреля 1871, Переславль-Залесский] — русский богослов, религиозный писатель, критик. В 1846 закончил Московскую духовную академию, незадолго до выпуска был пострижен в монахи и рукоположен во священника. Преподавал в этой же академии. С 1853 архимандрит Через священника Ф. Голубинского познакомился с немецкой философией и теософией. Испытал влияние Белинского, философские идеи которого переводил «на иное основание», т.е. воспринимал через Христа. Книга Бухарева «О православии в отношении к современности» (СПб., I860) послужила поводом для обвинения его в уклонении от руководства церкви и гегельянстве. Бухареву пришлось оставить пост цензора духовных книг (занимал с 1858), а после запрещения Синодом многолетнего труда «Исследование Апокалипсиса» (1862; издан в Сергиеве Посаде в 1916) сложить с себя сан и монашеские обеты. До самой смерти семья его жила в крайней бедности. В центре системы Бухарева — представление об искупительной любви Христа, принявшего на себя через вочеловечение и страдания все грехи рода человеческого как в прошлом, так и в настоящем и будущем. Он настаивает на том, что главное в христианстве — жертва Христа во имя мира и человека, а не жертва человека и мира во имя Бога. Рассуждая о тайне Боговоплощения, Бухарев пытается приложить к ней философские приемы исследования. По его мнению, человеческий ум, философия, науки, искусства должны быть «возвращены» Христу: в этом смысле мир, современность должны стать воплощением духа Христова. Богословской позицией Бухарева объясняется и его интерес к светской культуре: он посвящает статьи разбору романов Н. Г. Чернышевского, И. С. Тургенева, Ф. М. Достоевского, полотна А. А. Иванова «Явление Христа народу», светских и духовных журналов. По оценке Г. В. Флоровского, основным в мировоззрении Бухарева было «очень яркое переживание совершившегося спасения», ощущение возможности скорого преодоления греха, что влекло за собой «несдержанный оптимизм, радость примирения» (Пути русского богословия. Париж, 1937, с. 348). Оправдание Бухаревым мира и светского творчества, идея воцерковления жизни оказали влияние на религиозно-философскую мысль России начала 20 в. (Розанов, Бердяеву Флоренский). Соч.: Три письма к Н. В. Гоголю, писанные в 1848 г. СПб., 1860; О современных духовных потребностях мысли и жизни, особенно русской. М., 1865; О духовных потребностях жизни. М., 1991. Лит.: Архимандрит Феодор (А. М. Бухарев): Pro et contra... Антология. СПб., 1997; Знаменский П. В. Богословская полемика 1860-х гг. об отношении православия к современной жизни. Казань, 1902. А. 77. Козырев
БУХАРИННиколай Иванович [27 сентября (9 октября) 1888 — Москва, 15 марта 1938] — русский философ, политический деятель, экономист. Учился в Московском университете на экономическом отделении юридического факультета. Был активным членом большевистской партии, занимая в ней лидирующие позиции (член Политбюро ЦК партии в 1924-29). В 1929 избран академиком АН СССР, В 1934—36 возглавлял Институт истории естественных наук и техники, инициатор создания журнала «Сорена» («Социалистическая реконструкция и наука»). В 1937 арестован, в 1938 расстрелян, в 1977 реабилитирован. Оценка философского творчества Бухарина неоднозначна. Так, Д. Лукач, А. Грамши рассматривают его социально-философскую концепцию как выражение экономического детерминизма марксистского толка; другие (С. Коэн, А. Майер) характеризуют ее как теоретическую новацию большевизма. В своей наиболее известной социально-философской работе, посвященной анализу исторического материализма, Бухарин рассматривал его не как идеологию партии, но как научную теорию, продуцирующую социальное знание на уровне мировых традиций («Теория исторического материализма». М., 1921). Бухарина считают (напр., И. Сталин) создателем «нэповской философии», основанной на его «теории равновесия». В последней некоторые исследователи его жизни и творчества видят инструмент социального анализа современности и метод решения проблем модернизации стран третьего мира. В своем последнем труде, написанном на Лубянке, — «Философские, арабески (диалектические очерки)» Бухарин развивает ряд новых тем (практика и способы освоения действительности, техника и технология, критика расовой идеологии фашизма и др.), оставаясь приверженцем ленинизма. Соч.: Теория исторического материализма. М., 1921; Дарвинизм и марксизм. М., 1932; Избр. произв. М., 1990; Философские арабески (диалектические очерки). — «ВФ», 1993, № 6. Лит.: Бухарин И. И. Человек, политик, ученый. М., 1989; Кун М. Бухарин: его друзья и враги. М., 1992; Haynes M. Nikolai Bukharin and the transition from capitalism to socialism. L., 1985. E. Л. Петренко
БУХДАЛЬ(Bucgdahl) Тсрд (род. 1914) — английский философ и историк науки. Родился в Германии, в 1933 эмигрировал в Великобританию. В 1947—58 работал в Мельбурнском университете, с 1958 (до ухода на пенсию) — в Кембриджском университете и в Центре по истории и философии науки. На протяжении всей научной деятельности Бухдаль стремился соединить исследования по философии науки и истории науки. Он выступил одним из предшественников исторической школы в методологии науки. По мнению Бух- даля, взаимосвязь философии и истории науки основана на порочном круге: понимание истории науки предполагает наличие философски обоснованной методологии науки, в то время как последняя в свою очередь должна опираться на историю науки. Выход из этой парадоксальной ситуации состоит в предварительном формулировании некоторой методологической схемы (которая в какой-то мере основана на историко-научных данных) и в последующем уточнении