Новая философская энциклопедия. Том третий Н—С
Шрифт:
189
ПАЛАМА ГРИГОРИЙ ле обедненная параллель этой схеме содержится в джайне - кой «Сутра-кританге», где лжива противостоит пяти стихиям. Влияние философа на последующую индийскую философию было весьма значительным: он впервые представил набор субстанций, предварительно проанализировав их на предмет несводимости к другим началам (ср. системы субстанций в джайнизме и вайшешике); построил модель философского реализма, признавая и материальные и нематериальные начала; к нему же в значительной мере восходит попытка «разложения» индивида на составляющие — основная предпосылка депер- сонализма. В. К. Шохин
ПАЛАМА ГРИГОРИЙ - см. Григорий Полома.
ПАЛИНГЕНЕСИЯ (греч. ttatayyeveoia, от raxAiv — опять, вновь и yeveaic — рождение, т. е. новое рождение, возрождение) —термин древнегреческой философии. 1) Первоначально в стоицизме означал «возрождение» мира после мирового пожара (экпюросис) (Хрисипп SVF II, 191, 187; Боэт-стоик SVFIII, 263; Марк Аврелий II, 1: «периодическая палингене- сия всех вещей») и был синонимом др. термина для «вечного возвращения» — апокатастасиса, «восстановления»; такое употребление встречается у Прокла (комм, к «Тимею» 3, 241 Diehl). 2) Позднее термин «палингенесия» попал в сферу пифагорейского учения о метемпсихозе^ впервые в значении «возрождения в новом теле» употребляется у Плутарха (De esu carnium 4,998с; De Is. 72, 379e, зачатки уже у Платона — Ме- нон 8 lb); во множеств, числе (лаАлууеаеотш) — «инкарнации». Неопифагореец 2 в. н. э. Кроний, по свидетельству Немесия Эмесского (О природе человека 3,117 Matthaei), написал трактат «О палингенесии» (сохранилось 11 цитат), причем палин- генесией «он называет реинкарнацию» (Немесий). 3) В эллинистических мистериальных культах — «новое рождение» при посвящении втаинства (см. особенно 13-й трактат
ПАНИНИ (санскр. Panini) (ок. 5 в. до н. э.) — индийский грамматист, автор самого древнего труда по грамматике санскрита «Аштадхьяи» («Восемь уроков»). Уроженец Ша- латуры и Гандхаре, в Северо-Западной Индии (ныне Лахор в Пакистане). Выходец из семьи брахмана; его имя Дакши- путра (сын Дакши) представляет собой матроним, что было редкостью в брахманской среде. О его жизни ничего больше не известно. Хотя начало индийской лингвистики неизменно ассоциируется с именем Панини, известно, что он был не родоначальником, а талантливым и даже гениальным систематизатором традиции грамматики (вьяхарана), которая ко времени его жизни уже имела достаточно разветвленную «инфраструктуру» (Панини называет десять имен грамматистов). Текст «Аштадхьяи» создан в устной форме и рассчитан на запоминание, отсюда особенности его композиции. Каждая адхьяя (урок) делилась на четыре пады (четверти), а пада — на сутры (правила), которые и являются фундаментальной композиционной единицей памятника. Содержание каждой отдельной сутры выступало производной от содержания всего текста (общее число сутр ок. 4000). В этом смысле «Аштадхьяи» является не учебником санскрита, а первой из известных в мировой практике попыток систематического и нормативного описания языка. Хотя выражение «грамматический анализ» очень часто употребляется в связи с Панини, оно, строго говоря, к нему неприменимо. Грамматика Панини не анализирует готовые языковые формы, а порождает их. Однако это не значит, что конструируется некий искусственный язык. Грамматист, имея дело с живым языком, открывает законы его устройства и по ним как бы заново воссоздает его. Самые известные комментаторы «Аштадхьяи» — Катьяяна и Патанджали, которых иногда называют «отцами индийской грамматики». Открытие труда Панини в 19 в. в Европе оказало огромное воздействие на формирование сравнительной грамматики и развитие других лингвистических дисциплин — фонетики, морфологии, порождающей грамматики. См. также Философия языка в Индии. В. Г. Лысенко
ПАНЛОГИЗМ (от греч. 7tav — все и tafyoc — мысль, слово, разум) — философское воззрение, согласно которому все существующее представляет собой воплощение мыслящей субстанции, мирового разума, логической идеи. Потенциально присутствует в учении Спинозы, где мышление объявляется одним из атрибутов субстанции. Считается, что классическим выражением панлогизма является философия Гегеля. Однако в системе Гегеля панлогизм является лишь промежуточным моментом построения концепции абсолютного духа, который свободно полагает логическую идею, природу и конечный дух в качестве моментов своей внутренней жизни, так что отнюдь не сводится к логической идее и ее самосознанию: положение «всё есть логическая идея» (момент панлогизма) снимается положением «всё есть абсолютный дух» и, далее, «всё есть в абсолютном духе». Элементы панлогизма получили специфическое развитие в марбургской школе нео кантианства (отождествление действительности с логическими формами ее познания у Г. Когена). Лит.: Быкова М. Ф., КричевскийА. В. Абсолютная идея и абсолютны» дух в философии Гегеля. М., 1993; SplettJ. Die Trinitatslehre G. W. F. Hegels. Munch., 1984; Wandschneider W., Hosle V. Die Entau?erung der Idee zur Natur und ihre zdtliche Entfaltung als Geist bei Hegel— «Hegel-Studien», Bd. 18,1983. А. В. Кричевский
ПАНПСИХИЗМ (отгреч. rcav — все, \|шхп — душа) — представление о всеобщей одушевленности природы. Исторически ранней формой панпсихизма был анимизм, В ранней греческой натурфилософии выступает в форме гилозоизма (Фа- лес, Анаксимен, Анаксимандр). Элементы панпсихизма присутствуют в философии Платона. В эпоху эллинизма идеи панпсихизма характерны для представителей стоицизма и неоплатонизма. Панпсихизм эпохи Возрождения представлен именами Парацелъса* Дж. Кардана, Дж. Бруно, Т. Кампанел-
190
ПАНТЕИЗМ лы и др.; в этот период обнаруживается его близость пантеизму. В Новое время панпсихизм получает распространение в немецкой идеалистической философии. Его черты присутствуют во юглядах Лейбница, Шеллинга, Шопенгауэра, Э. Гартмана, В. Вундта. Наиболее явное выражение в 19 в. он получает во взглядах Г. Т. Фехнера и Г. Лотце. Среди философов 20 в. идей панпсихизма придерживались А. Н. Уайтхед, С Александер, Тейяр де Шарден и др. ; Уайтхед считал его более адекватным современной физике, чем материализм. В русской философии идеи панпсихизма разделял К. Э, Циолковский, отдельные его черты характеры для представителей лей- бницианства — А. А. Козлова, Л. МЛопатина, Я. ОЛосского и др. А. Н. Павленко
ПАНСЛАВИЗМ — теория культурно-исторической общности славянских народов. Предтечей панславизма был хорват Юрий Крижанич, приехавший ко двору царя Алексея Михайловича и выдвинувший идею славянского единения. Захваченные Оттоманской Портой и Габсбургской империей южные и западные славяне чаяли освобождения. Панславизм явился реакцией на пантюркизм и пангерманизм. Вырабатывались различные модификации, предусматривавшие объединение под российским или польским управлением либо в форме конфедерации. В Австро-Венгрии в качестве альтернативы была выдвинута концепция австрославизма, предусматривавшая благоденствие славянских народов в рамках монархии. Идею славянской взаимности развивали П. Й. Шафарик, Л. Штур, М. П. Погодин, Н. Я. Данилевский, В. И. Ламан- ский, П. Н. Милюков. В политических целях она использовалась царским правительством в борьбе против Турции, Австро-Венгрии, Германии, что находило сочувствие во время освободительной борьбы на Балканах, но с подозрением воспринималось в разделенной Польше. Идею панславизма пытались использовать в 19 в. революционеры из Общества соединенных славян, петрашевцы, М. А. Бакунин. Марксисты относились к панславизму отрицательно, Ф. Энгельс в статье «Демократический панславизм» (1849) отказывал в праве на самоопределение большинству славянских народов. В ходе национально-освободительных движений в 19—20 вв. славянские народы обрели суверенитет. В годы 1-й и 2-й мировых войн L» противовес германскому национализму на некоторое время оживились панславистские настроения. Реально славянский мир, равно как романский и германский, составляющие основу европейской цивилизации, имеет сложные межгосударственные, межкулыурные, межконфессиональные отношения, поэтому генерализирующие концепции панславизма, пангерманизма, пантюркизма выгодны преимущественно использующим их великим державам. Кроме политических доктрин просматриваются романтические версии панславизма в литературе и искусстве. В современных условиях идея панславизма широкого распространения не имеет, однако существуют вариации на темы православного славянского братства, союза славянских государств, особой миссии славянства в грядущем тысячелетии. Лит.: ПыпинА. Н. Панславизм в прошлом и настоящем. СПб., 1913; Славянский Ф. А. Великие славянские задачи. Харбин, 1919: Славянским вопрос. Вехи истории. М., 1997; Kohn H. Panslavism. It's History and Ideology. Notr Dame (Ind), 1953. M. H. Громов
ПАНТЕИЗМ (от греч. nav — все и беос, — Бог) — религиозно-философская доктрина, согласно которой Бог имманентен миру. Бог и мир суть одно. В качестве религиозного учения обычно противопоставляется теизму, отделяющему Бога в качестве трансцендентного вневременного творца от мира как его временного творения. Термин «пантеист» был впервые использован английским философом Дж. Толандом (1705), собственно термин «пантеизм» был введен в философский оборот нидерландским теологом Й. Фаем (1709). Первыми историческими формами пантеизма считаются некоторые системы индийской (брахманизм, индуизм, веданта) и китайской (даосизм) философии, а также философские концепции древнегреческих философов-досократиков (Фалес,
Анаксимен, Анаксимандр). Бог здесь еще не мировой дух, но скорее душа мира, одушевляющее начало, субстанциальный элемент среди других элементов, что дает основание говорить в данном случае о гилозоистическом пантеизме (см. Гилозоизм). Пантеизм предлагает монистический вариант решения проблемы соотношения Бога-субстанции и мира-Вселенной. Но тогда возникает необходимость согласования, примирения атрибутов Бога (вечности, бесконечности, неизменяемости, неподвижности) с атрибутами временного, изменяющегося мира.Сэтойтрудностьюсправляютсяпо-разному.Абсолютистс- кий монистический пантеизм полностью отождествляет Бога и мир, и такие качества Бога, как вечность, неизменность, бесконечность, переносятся на мир (Парменид). Такого рода пантеизм, последовательно проведенный, приводит к акос- мизму — признанию иллюзорности мира. Гегелевский абсолютистский пантеизм наделяет Бога способностью к самодвижению и саморазвитию, тем самым снимая противоречие между Богом и миром. Имманентный пантеизм помещает Бога в мир в качестве его «части» — как силу или закон, вечный и неизменный, управляющий изменяющимся миром (Гераклит, стоики, Спиноза). При этом Бог в некоторых из имманентных пантеистических учений может рассматриваться не как средоточие характеристик, противоположных миру, а как единство противоположностей (Николай Кузанский, Дж. Бруно, Я. Бёме). Неоплатоники создали эманационный вариант пантеизма: мир есть истечение, эманация божественной сущности, он имеет степени совершенства, соответствующие мере присутствия божественной сущности. Этот вид пантеизма содержит в себе скрытый дуализм, поскольку результат эманации отделен от источника эманации — Бога. Поэтому эманационный пантеизм не вступал в противоречие со средневековой христианской теистической доктриной, существуя в ней в качестве особой формы реализма (Эриугена, Давид Динан- ский). Отождествляя Бога и мир, пантеизм содержит в себе возможность редукции одного из элементов тождества к другому. Либо Бог растворяется в мире (природе), и пантеизм тяготеет к материализму (наиболее ярким образцом такого рода пантеизма служит доктрина Б. Спинозы с ее формулой «Deus sive Natura»), либо природа исчезает в Боге, представая как всего лишь его инобытие (в таком виде пантеизм присутствует в различных философских версиях объективного идеализма, от систем индийской философии до гегелевской философии Абсолюта). Пантеизм исторически был движением от теологии к философии в форме метафизики. Ведь бог пантеизма — это имен- нофилософский бог-субстанция, а нетеологический Бог-личность. Поэтому все попытки сохранить идею Бога и одновременно построить онтологию, исходящую из идеи единства, самопорождекия и самопричинности мира, т. е. онтологию,191
ПАНЧАВИДХАКАЛЬПАНА ориентированную на научное мировоззрение, неизменно приводили к пантеизму. Популярность пантеистической доктрины отчасти объясняется тем, что пантеизму присущ мощный эмоциональный потенциал. Пантеизм устраняет необходимость посредника между Богом и личностью, открывая бесконечные возможности интимного обшешш человека с Богом. Бог рядом с нами, вокруг нас, в нас; познавая природу, мы познаем Бога, познавая себя, мы в себе узнаем Бога — такая установка импонировала многим художникам-творцам. Именно идея причастности личности мировому порядку вдохновляла поэтический пантеизм Гете, Теннисона, Эмерсона. Последнее яркое явление пантеизма на философской сцене — онтологическая система Гегеля. В позднейшие времена пантеистические мотивы дают себя знать всюду, где философия начинает тяготеть к теологии. Историческое значение философского пантеизма состоит прежде всего в том, что на его почве развилась идея субстанциального единства мира и всеобщей взаимосвязи явлений в составе целого — идея, составившая основу столь актуального в 20 в. холизма. О. В. Вышегородцева
ПАНЧАВИДХАКАЛЬПАНА (санскр. pancavidhakalpana — пятеричная конструкция [разума]) — категориальная система йогачары, реконструированная Ф. И. Щербатским из основного сочинения Дигнаги «Праманасамуччая» (1.2), комментария Камалашилы к «Таттвасанграхе» Шантаракшиты и других источников. Смысл панчавидхакальпаны заключается в том, что объектом нашего мышления не может быть реальность-сама-по-себе — точечные динамические моменты бытия, как абсолютно «частные», мгновенные и неверба- лизуемые, но мы можем выявить ракурсы, через которые оно конструирует мир из этого принципиально недискурсивного материала. Панчавидхакальпана и является системой только «имен»: индивиды — собственные имена (namakalpana), классы — родовые имена (jatikalpana), качества — имена свойств (gunakalpana), движение — глаголы (karmakalpana), субстанции — субстантивы (dravyakalpana). Однако мыслительный синтез способен не только к референции, но и к соединению понятий друг с другом. Поэтому таблица категорий панчавидхакальпаны находит продолжение в другой — таблице четырех возможных реляций двух понятий: в виде утверждения (vidhi), отрицания (anupalabdhi), тождества (tadatmya) и причинности (tadutpatti). Сопоставляя категориальную систему буддистов и вайшеши- ков, Щербатской отмечает помимо того важнейшего различия, что первая не призвана параметризировать саму реальность и отсутствие в ней четырех категорий — общего (все «имена», в т. ч. собственные, уже генерализации), частного (то, что действительно «частно», не есть объект мышления), ингеренции и небытия (см. Падартха). С категориальной системой Аристотеля панчавидхакальпану сближает тесная связь с грамматическими категориями и понимание субъекта предикаций как того, что само «ни о чем не сказывается», с системой Канта — рассмотрение категорий лишь как «линз» разума, через которые он рассматривает вещи (с учетом всех частных различий). В К. Шохин
ПАНЭТИЙ (navcuTOcJ Родосский (ок. 180до н. э., Линд, Родос — после 110 до н. э., Афины ?) — греческий философ, реформатор стоицизма, основатель учения Средней Стой. Происходил из старинного рода. Учился в Пергаме у Кратета из Малла; в Афинах слушал Диогена Вавилонского и Антипатра из Торса, после которого возглавил стоическую школу (ок. 129 до н. э.). Некоторое время жил в Риме, где поддерживал отношения со Сципионом Эмилианом и Полибием. Помимо философии занимался, по-видимому, историей и географией. Наиболее известные ученики —Дионисий Корейский, Гекатон Родосский, Посидоний. От сочинений Панэтия — «О промысле», «О надлежащем» (в трех книгах), «О философских направлениях», «О Сократе», «О благодушии», письма к Тубе- рону — сохранились незначительные фрагменты (ок. 70), что крайне затрудняет реконструкцию его учения. Программной целью Панэтия было, по-видимому, создание «синтетической» философии путем обогащения стоической доктрины элементами платонизма (а также перипатетического и др. учений). Прокл (In Tim. 1 p. 162, 12 Diehl) считает Панэтия платоником. Теорией познания (как и логикой) Панэтий, видимо, специально не занимался. Его физическая доктрина излагалась, вероятно, в трактате «О промысле». Как и Боэт Сидонский, он (возможно, под влиянием критики Карнеада) отрицал учение о «воспламенении» {Philo. De ае- tern. m. 76; Ос. De nat. deor. II118); сомневался в мантике (Cic. De div. II 88; Diog. L. VIII 49), хотя и не отрицал ее открыто. Провиденциально гарантированное совершенство космоса должно свидетельствовать в т. ч. и о том, что человек как носитель разума — венец творения (С/с. Dediv. II139; 141). Панэтий может быть назван вторым (после Xpucunna) реформатором стоической антропологии. В отличие от Хрисиппа он считал, что аффективная сторона души существует самостоятельно наряду с разумной: часть души — импульс, часть — разум (Cic. De off. I 101; 105; 132). Душа смертна: в этом одном, по словам Цицерона, Панэтий разошелся с Платоном (Tusc. 179). Однако Панэтий допускал только психологический, но не метафизический дуализм, который совершенно разрушил бы все здание стоической догматики. Трансформация психологии привела Панэтия к серьезным новациям в этике («О надлежащем»). Формула конечной цели «жизнь согласно побуждениям, данным природой» (то Cqv ката тас OeOouevoc гк сриошс acpopuac — С/. AL Strom. II 21, 129,4) подразумевала включение в понятие блага «природных» ценностей — здоровья, красоты и т. п. — и смягчала ригоризм раннестоической этики: четыре природных влечения — к познанию мира, к общению с др. людьми, к возвышению собственной души (к главенству) и к упорядочению жизни (De off. I 11—17) — развиваются в добродетели и одновременно служат основой «надлежащего». Совокупность этих влечений передается понятиями «нравственно-прекрасное» (kolAov = honestum), или «подобающее» Orporov = apturn, decorum) (ib. I 14; I 126), подчеркивающими момент разумно-природного и эстетически упорядоченного долженствования: все, что «нравственно-прекрасно», «подобает» (I 94; 96). Т. о., впервые в истории стоической догматики традиционные добродетели (лишь мужество заменено «величием души» — ц?уаХоуидо'а = magnitude animi) непосредственно выводятся из «первичного по природе», «надлежащее» приравнивается к добродетели, а «безразличное» возвышается, до блага, без которого невозможно счастье (Diog. L. VII 128), — этим открывается путь (хотя и не пройденный до конца) для соединения благополучия и добродетели в счастье. Образ «мудреца» для Панэтия был, вероятно, лишь необходимой методологической абстракцией (ср. Sen. Ер. 116,5). Вершину реального «продвижения» к мудрости представляла добродетель «величия души», связывающая этику Панэтия с его полити-