Новая холодная война. Кто победит в этот раз?

Параллельно продолжали существовать реликты идеологических моделей старой эпохи. К примеру, каждое воскресенье на телеэкраны выходила очень консервативная телевизионная программа «9-я студия», которую вел ныне покойный Валентин Сергеевич Зорин, мой друг и учитель. И одновременно с этим пять дней в неделю люди слушали прямой эфир всесоюзного радио «Маяк», где высказывались вещи диаметрально противоположные тому, что пропагандировала зоринская «9-я студия».

Кому должны были верить телезрители и радиослушатели, что могло закрепиться в их сознании как непреложная истина?

Убрав из общественной жизни такие фигуры, какими были в течение долгих лет партийные агитаторы, государство фактически сделало ставку на средства массовой информации. При этом людям забыли сказать, какие из них правильные – то есть какие выражают государственную позицию на текущий момент. В итоге получилось, что каждое средство массовой информации в позднем СССР жило собственной, ни от кого не зависящей жизнью, как бы в своем мире. К тому же среди них существовала жесткая конкуренция – еще одно явление, которого практически не знала прежняя советская пресса. Теперь это выражалось так: они «вмазали» какому-то Егору Лигачеву, а мы в ответ должны «вмазать» какому-нибудь Борису Ельцину. И мало кто вспоминал, что каждое СМИ является составной частью единой государственной машины, – сиюминутные интересы победы над конкурентами были важнее.

Американцы, публикуя материалы из истории радио «Свобода», сделали большой подарок всем, кто интересуется последними годами существования советской власти. До 1988 года видное место в эфире этого радио занимали религиозные программы, в студию приходили представители Русской православной церкви за рубежом и обращали к слушателям свое пастырское слово. Впоследствии этих программ не стало – по причине того, что в Советском Союзе появились собственные православные передачи. Тысячелетие Крещения Руси отмечалось на государственном уровне самым торжественным и даже пафосным образом. Был снят полнометражный документальный фильм – продолжительностью более часа – о том, как проходило празднование этой даты. А ведь еще были живы советские лозунги, провозглашавшие, что религия – опиум для народа. Как одно могло сочетаться с другим, никто объяснить не может до сих пор.

Общество пришло к убеждению, что есть некий обязательный модуль поведения и публичного выражения мыслей, который необходимо соблюдать, хочешь ты этого или не хочешь. А то, что за рамками этого модуля, – тоже правильно, но уже с неофициальной точки зрения.

Не исключаю, что и при таком вывихе общественного сознания страна смогла бы двигаться дальше – если бы не одно очень печальное обстоятельство. По мере сокрушения всех существовавших ранее идеологических и нравственных основ в позднем СССР закономерно развился экономический кризис. Да, тут сыграли свою роль санкции западных стран, введенные еще в 1970-е годы, сказалась ситуация с нефтью, которая на тот момент несколько упала в цене. К нехорошим для экономики результатам привела и так называемая ликвидация убыточных предприятий, начавшаяся вовсе не во времена правления Бориса Николаевича Ельцина, как теперь многие думают, а в эпоху горбачевской перестройки. Тогда это называлось «конверсией», переводом производства в новое русло – например, оборонный завод вместо гусениц для танков начинал выпускать барабаны или чайники. Почему это происходило и какой в этом смысл, объяснить было невозможно, да никто, впрочем, и не спрашивал. Некоторые предприятия пытались «капитализировать», то есть убрать из государственного сектора и передать в частные руки. Конечно, если завод выпускал детали для военной техники, ставшие вдруг невостребованными, появлялся смысл перепрофилировать его в маленькую фабрику для производства, скажем, телевизоров, продавать их за границу и получать за это валюту. Таким образом был фактически ликвидирован важный сектор государственной экономики.

Все это привело к тому, что в один далеко не прекрасный момент с прилавков магазинов начали пропадать продукты. Сперва кризис, например, в производстве ликеро-водочной продукции можно было условно объяснить тем, что в ходе объявленной Горбачевым антиалкогольной кампании у нас зачем-то вырубили чуть ли не все виноградники, в том числе и те, что пережили еще Гражданскую войну, – в Грузии такие были в Алазанской долине. Это неудобство общество еще могло пережить – хотя недостаток магазинного алкоголя вскоре стали восполнять масштабным возрождением самогоноварения, что привело к исчезновению из продажи сахара.

КПСС пыталась предпринимать какие-то шаги, но опять же по безнадежно устаревшей схеме – снимались пропагандистские фильмы, выступали агитаторы и лекторы. Суть явления от этого не менялась, а продукты начали пропадать из магазинов один за другим. Впервые после Второй мировой войны появились продуктовые карточки – сначала на табак, сахар и алкоголь, а затем и на многое другое. В столице же, куда жители всей страны традиционно ездили за покупками, ввели еще и так называемую «карту москвича» – теперь человек, прибывший в Москву из Рязани, Новосибирска или Самары, мог, извините за грубое выражение, только кукиш облизать, поскольку такую карту ему взять было негде. Все это, разумеется, не прибавляло симпатий людей к существующей тогда власти.

На Западе, кстати, это обстоятельство – введение продуктовых талонов – вызвало буквально восторг. Советологи кричали, что русские всегда жили по карточкам и по-другому жить не могут. Характерная деталь – они воспринимали карточную систему не как признак краха советской экономики, а как некую данность, как неизбежную черту советской власти.

Неудивительно, что готовность советского общества капитулировать в холодной войне росла с каждым днем. По моему мнению, официальным признанием поражения стал спуск красного флага на Красной площади. Запад эту капитуляцию принял.

Если подвести промежуточный итог, надо отметить следующее. Победа в холодной войне ни в коей мере не является завоеванием Запада, а целиком и полностью представляет собой заслугу советского общества в целом и ЦК КПСС в частности. Никакие «пятизвездные» генералы Пентагона не сумели добиться того, что сделало само советское общество и советское руководство.

Второй момент – возможно, гораздо более важный, чем первый. Советский Союз, потерпев поражение в холодной войне, воспринял его не как катастрофу национального самосознания, не как ущемление национального самолюбия, а как… триумф собственной воли! Внутри советского общества полностью перевернулись представления о том, что такое хорошо и что такое плохо. Общий кризис идеологии правящей политической элиты не только вызвал в дальнейшем серьезнейшие экономические сложности, но и привел к тому, что советское общество стало готово принять целиком и полностью западную модель жизни и считало это решение единственно правильным и верным.

Третье. Те, кто сегодня рассказывают, что в конце 1980-х – начале 1990-х все советское общество изо всех сил сопротивлялось проклятому давлению Запада, идеологическому впрыскиванию чуждых нам понятий – кстати, недостатка в таких рассказчиках нет, – либо добросовестно заблуждаются, либо сознательно лгут себе и окружающим. Подобные заявления отчасти можно простить лишь тем, кто не жил в ту эпоху и в силу возраста не может помнить, как все было на самом деле.

Четвертое. Ответственность за то, что произошло со страной, должна целиком и полностью нести элита КПСС, партийная верхушка – она не сделала ничего для того, чтобы сохранить Советский Союз. Конечно, можно предъявлять обвинения сотрудникам ЦРУ и государственного департамента США, но давайте, выражаясь словами замечательного военного аналитика полковника Месснера, просто признаем, что в первую очередь надо винить самих себя. Все, кто жил в то время, по сути дела, виноваты в том, что Советский Союз распался и государство было уничтожено. Разумеется, ответственность должна быть соизмеримой – невозможно поставить в один ряд вину руководителей партии и государства и вину простого гражданина.

Извлекли ли мы для себя урок из Первой холодной войны, завершившейся катастрофой русской государственности? Да, вне всякого сомнения. Для такого осмысления потребовалось как минимум десять лет. Но некоторые прежние постулаты до сих пор не искоренены – давайте это честно признаем. И сегодня есть модели, которые реализуются ровно по той же схеме, что и в конце 1980-х – начале 1990-х годов, – и реализуются вновь самим российским обществом, без влияния западных деятелей.

Глава 2. Годы унижения

Что происходило в России в 1990-е годы, и кто за этим стоял

2.1. На обломках великой страны

За 90-ми годами XX века в массовом сознании сегодняшних россиян закрепилась очень своеобразная репутация. Многие из ныне живущих воспринимают события этого десятилетия как дела давно минувших дней, которые и происходили будто бы не в нашей стране, а где-то очень далеко. «Лихая» эпоха обросла множеством мифов и легенд, за толщиной которых теперь непросто разглядеть правду. Если же на тему 1990-х начинаются серьезные разговоры, то они, как правило, сводятся к рассуждениям о масштабных экономических преобразованиях, которые могли и должны были свершиться, но почему-то практически ничего из ожидаемого не произошло. Почему? Ответов предлагают множество, но чаще всего звучат они малоубедительно и не слишком вразумительно.