Новая Инквизиция 2

Так-так, Факел должен быть похоронен во втором ряду от центральной аллеи. Очень престижное место, надо заметить! По соседству с почившими артистами, выдающимися деятелями и даже именитыми учеными. И совсем недалеко от входа, что тоже является немаловажным преимуществом. А то бродить впотьмах по огромному некрополю, слушая вопли мертвецов, удовольствие ниже среднего.

Укрытая плащом мужская фигура остановилась напротив свежей могилы, сплошь заваленной цветами и венками. Воровато оглядевшись, чтобы убедиться, что посторонних свидетелей поблизости не наблюдается, странный визитер переступил через временную ограду. Присев на корточки, он отодвинул рукой пышный ковер из пожухших на холоде цветов, и прислонил ладонь к сырой земле.

«Ну-с, приступим!» — с такой мыслью незнакомец обратился к своему дару и призвал на помощь некроэфир. Чернильная тьма колыхнулась, подаваясь на зов хозяина, и полилась во внешний мир. Своим касанием она добивала не до конца промороженные трупики брошенных на могилу растений и неспешно опускалась ниже. Мрак, подобно воде углублялся в почву, заполняя собой микроскопические ходы и полости, покуда не добрался до гроба. Если у ефрейтора Салманова вышло услышать из-под земли мертвого некроманта, то почему не получится у него?

Ощутив препятствие, инфестат сделал усилие, вдавливая черный туман внутрь могилы, сквозь щели между крышкой и колодой. Несколько мгновений, и он уже почувствовал, как темная энергия смерти обволакивает неподвижно лежащее тело похороненного инквизитора. Однако погибший штурмовик никак не отреагировал на происходящее, ни в ментальном плане, ни в физическом.

«Ну же, Факел!» — подумал таинственный визитер, перекачивая через себя огромные объемы некроэфира. «Дай хотя бы знак, что я не просто так теряю время и драгоценный запас!» Но ответа из-под земли так и не последовало.

В конечном итоге, некромант израсходовал две трети своего резерва впустую, не добившись никакого результата. Однако сдаваться после первой же неудачи он не собирался. У него не так уж много было вариантов добыть необходимую информацию для заказчика.

— Вот же падла, — проворчал себе под нос мужчина, поднимаясь с колена. — Придется опять идти на поклон к Широкову, чтоб как следует «подзарядиться…»

Да, жизни десятка-другого нелегалов могли очень существенно увеличить его долг перед бизнесменом. Но и они же дарили надежду на удачный исход мероприятия. На данном этапе вернуть к жизни Факела, получить от него ответы и снова похоронить казалось куда более посильной задачей, нежели разыскать неуловимого Валентинку.

Глава 28

Кап… кап… кап… кап-кап… кап… кап-кап-кап…

Единственный звук, которым меня терзал реальный мир, издавала просочившаяся в гроб вода. До конца не уверен, но, похоже, что я уже несколько дней лежал в этой ледяной ванне. Видимо, там, наверху, наступила небольшая оттепель. Может даже дождь прошел. Для московского января такое далеко не редкость. Или уже февраля? Ведь хрен знает, сколько я недель маринуюсь во влажной могиле…

Хор покойников, кстати, тоже не утихал ни на мгновение. Поэтому, чтобы отвлечься от их стенаний и набившего оскомину «кап-кап-кап», я мысленно пел все известные мне песни. Громко, с надрывом, можно даже сказать истерично. Но повторить фокус не получалось. Внутренний голос больше не мог заглушить ни мертвенного шепота, ни звуков падающих капель, как изредка происходило тогда, когда я просил о заступничестве бога. И в такой обстановке мне всерьез приходилось беспокоиться о своем рассудке. Боюсь, что он тут долго не продержится…

А услышал ли меня вообще всевышний, или это было просто совпадение? Не знаю. Но как бы там ни было, неизвестный доброжелатель, навещавший меня уже несколько раз, больше не появлялся. Некто трижды наведывался наполнял мою могилу некроэфиром, который я ненасытно поглощал, не веря свалившемуся счастью. Мой дремлющий дар в такие моменты вскидывался, как разбуженный запахом свежей крови волк, и проявлял небывалую активность. Но стоило только энергии смерти иссякнуть, снова впадал в глубокий анабиоз.

Несмотря на то, что загадочный посетитель щедро делился со мной весьма солидными объемами тьмы, по меркам моего раздувшегося резерва этого оказалось до ничтожного мало. Обращая взор внутрь себя, я видел огромную космическую пустоту, зияющую на том месте, где раньше бурлил океан некроэфира. Нет, какой-то ничтожный глоток мрака все-таки задержался во мне. Но по сравнению с тем, чем я обладал до схватки с упырями, это было подобно стакану воды, вылитому в опорожненную досуха железнодорожную цистерну.

Однако я все равно в душе горячо благодарил таинственного жертвователя и высший промысл, который направил его стопы к моему захоронению. Конечно, как добросовестный инквизитор, я был обязан насторожиться и, согласно инструкциям, передать неведомого альтруиста «черным кокардам». Ведь столько некроэфира на скотобойне не запасешь, если только там не зимовать. Следовательно, остается лишь один вариант, где его можно достать в таких количествах. У людей…

Но какие, в задницу инструкции, когда ты медленно сходишь с ума в собственном мертвом теле на глубине полутора-двух метров под землей?! Да я сам готов сейчас броситься проламывать черепа, лишь бы только наполнить свой резерв и выбраться отсюда! Господи, как же хорошо, что у меня такой возможности нет…

В общем, с каждым новым «кап», раздающимся возле моего уха, я все стремительней погружался в пучину отчаяния. Я не знал, как можно прервать свое неполноценное существование в обличии мыслящего овоща, не знал, как заткнуть незамолкающих трупов по соседству, не знал, как остановить проклятую воду, сочащуюся в гроб! И в то мгновение, когда меня накрыло самой черной безысходностью, каковой я еще никогда не знал с момента своего рождения, пришла она, моя спасительница. Царица Боль. Она скрутила меня от макушки до кончиков пальцев ослепляющим спазмом, и только это позволило мне отвлечься.

«Живой!» — застучала в моем полмертвом мозгу по-щенячьи счастливая мысль. «Я живой! Живой!»

Именно благодаря ей я смог воспротивиться сумрачному набату подступающего безумия. Никогда бы не подумал, что обрадуюсь тому, что меня начнет жестоко ломать и корежить, но вот поди ж ты! Шторм неописуемо жестких пароксизмов принялся столь неистово швырять меня из стороны в сторону, что мне стало плевать на все неудобства этого подземного пансионата.

Я снова потерял счет времени, запутавшись в секундах и днях. Я пытался плакать, я пытался орать, но организм все еще меня не слушался. Молчаливая и беспощадная пытка люто терзала оживающее тело, а я даже не мог облегчить свою участь очищающим криком. По моему субъективному восприятию минули целые годы, прежде чем боль пошла на спад, а мои ледяные пальцы впервые шевельнулись. Не веря в эту победу, я хотел завопить от восторга и ликования, вот только пустые легкие по-прежнему никак не желали делать вдох.

Спустя часы (а может недели) томительного и мучительного ожидания мне удалось обрести относительный контроль над конечностями и обшарить руками свое узилище. Промокшая ткань гроба была сырой и неприятной на ощупь, но это не помешало мне расцеловать ее от радости. Теснота и мрак не пугали меня, ведь я знал, что где-то там, всего парой метров выше, существует свет. И мне очень хотелось пробиться к нему.

Поэтому я колотил в потолок своего узилища, надеясь, что меня кто-нибудь услышит и вызволит отсюда. Но потом, обратившись к проклятому дару, я с тревогой отметил, что у него не осталось даже тех крох энергии смерти, которые находились в его распоряжении ранее. Собственно, а чему я удивляюсь?