Новая реальность

А со дна уже росли новые. Пока маленькие и острые сосульки, они вырастут… вырастут… И тогда она окончательно потеряет Огонь.

Я не хочу!

Не хочу, не хочу, к дьяволу, убирайтесь!

Она толкнула ближайший "сталагмит", обжегший диким холодом, злой ненавистью, и перед глазами замелькали-пронеслись картинки-осколки… прошлое.

…в тот день она увидела дождь… Не просто увидела, а поняла, что маленькие светлые капли, которые только притворяются холодными, на самом деле отплясывают веселый звенящий танец. Танец лета. Она забыла про скучные дротики, они ведь мертвые и злые, они подождут. А ей куда важнее было другое - стать вот такой же капелькой… веселой, звенящей, легкой! Закружиться в солнечных струйках, затанцевать, заскользить по мокрой плитке тротуара… А потом пришла мама и очень рассердилась. Очень…

…Лина прижала к щекам ладони, заново переживая те пощечины…а в сознание уже проталкивалась острыми колючками-льдинками новая картинка.

Семнадцать. Восемнадцать… Девятнадцать… Как же она ненавидит цифры! Не те, что почти поет мисс Родригес в школе танцев, а те, которые мучают нескончаемыми отжиманиями… километрами бега… от которых дрожь бьет и темнеет в глазах.

–  Плохо!
– по плечам словно плещет струйка кипятка, и руки невольно подламываются… - Плохо, Лина. Где твоя сосредоточенность? Все сначала.

Я ненавижу… цифры…

И еще, еще…

День, когда, светясь от счастья, она прилетела из Школы танцев к бабушке, торопясь поделиться своей победой на конкурсе… и нарвалась на мать, которая ледяным голосом приказала готовиться к посвящению.

Когда принесла домой щенка…

Когда в первый раз убила… и пришла домой со сломанной рукой… он был колдун, и не из последних, а страховки не было… и нарвалась на разбор ошибок вместо помощи.

Так и вырастали они - маленькие сосульки из ненависти…Ненависти, посеянной чужим холодом. Мама, зачем?…

Я не хочу. Я больше не хочу. Не смейте больше меня трогать, это моя жизнь! Моя!

Огненный вихрь…

Не хочу!

Клубящееся пламя, неистовый жар. И столб черного льда тает и плавится… оплывает… и нет его, нет, нет…

Лина с усилием размыкает ресницы. В теле еще бродил жар, губы были солоны, точно от крови… серые стены пещеры плыли перед глазами. Что такое…

Феникс уже очнулся, окутал крыльями, щедро делясь теплом, подпитывая силами, и в глазах потихоньку прояснялось, но пол еще протаивал и вспухал какими-то уродливыми черными горбами…

Горбом.

Одним. Лина с усилием сглотнула горячий ком - под ногами лежало тело заказчика…

"Так, - сказал внутренний голос на редкость спокойно и рассудительно, - А вот это, похоже, конец…". Вот так. Мать не простит… Тот, кто подрывает репутацию клана, на снисхождение рассчитывать не может…

Лина медленно подняла руки, убирая с лица волосы. Тело работало как-то нечетко, замедленно, словно снова где-то под кожей застрял шип, посылая в кровь отраву… мертвое лицо заказчика слоилось и плыло… рот, глаза… Казалось, он еще усмехается, предвкушая развлечение…

Стоп.

А ну соберись.

Распустилась! Возьми себя в руки. Хладнокровие, Лина, хладнокровие… Спокойно. Она чуть прикрыла глаза и глубоко вдохнула сыроватый воздух с запахом извести. Пять.

Расслабить мускулы, позволить всему лишнему стечь вниз… к ладоням… темным нечетким, но осязаемым комом.

Четыре.

Мягко сблизить-сложить ладони, удерживая свои тревоги там, в жарком плену рук.

Три.

Отрешиться и отпустить сознание на один бесконечный миг… Беззвучная жаркая вспышка огня. И липкий ком испаряется прочь… прочь… оставляя покой и равновесие.

Два.

Я спокойна. И выдох, медленный и плавный, так, чтобы не колыхнулось пламя свечи…

Один.

Я спокойна.

Лина открыла глаза. Прищурилась, рассматривая труп. Присела, чуть повела рукой… Похоже, она обошлась даже без ножей, попросту сломав клиенту шею. Ну, туда ему и дорога, жалеть не стоит.

Даже хорошо, если подумать. Пещерка уединенная, тело сейчас замаскируем, ауру своего присутствия сотрем.

И гадайте, кто приложил руки к его шее…

Конечно, на демонов никто не подумает, у них оружие другое, но ведь и у нас другое… И магию я у него не брала - от некромантки феникс клюв воротил, от этого тем более…

Так что… у меня есть время.

Неизвестно сколько, но есть.

И что будем делать, феникс?

А ничего. Жить… Пока можем.

Ну что ж… Лина рывком распрямилась, уже в другой пещерке, крохотной и совершенно пустой. Молча отступила от скорченного трупа. Карие глаза блеснули отчаянно и зло. Время… Сколько у нее осталось времени?

Сколько б ни осталось - все мое!

Утро она встретила на берегу того самого залива, где накануне Лёш показал ей, как плыть по звездам…

Не потому, что кого-то ждала и не потому, что надеялась увидеть здесь Леша - просто так хотелось. Хотелось сидеть здесь и смотреть на лунную дорожку… на переменчивую цепочку бликов и огоньков. Когда она в последний раз просто сидела и смотрела на море? А никогда.

Она всегда торопилась. Сделать это… Исполнить то. Выполнить раньше срока что-нибудь еще, чтоб осталось несколько лишних минут. Море бодро рокотало прибоем, под спиной медленно остывал камень скалы, и серый предрассветный сумрак стирал одну звезду за другой…

Что с ней было ночью? С чего она вдруг решила отдать себя на суд клана? Для соблюдения законов и традиций? Разве не она ненавидела эти традиции? Разве не она бунтовала против законов, предопределяющих жизнь человека с его рождения?

К черту!

Явиться в клан и бросить свою жизнь под ноги ледяной безупречности - Лиз? И не только свою - Лёша… Лёша тоже. Явись в клан и признайся в срыве заказа… чтобы твою оплошность исправили, чтобы завтра или послезавтра, утром или вечером, дома или в гримерке после концерта к Лёшу подошла другая девушка…

В руке сам собой вспыхнул кинжал, и девушка с яростью послала его в холодный песок.

Ну нет. Катитесь в Преисподнюю, традиции. К дьяволу законы. Она больше не одна. Ей есть за кого драться - за зеленоглазого ведьмака, который показал ей, как плыть по звездам… Их двое теперь.

И за них двоих она будет сражаться!

На востоке небо зарозовело… В море заплескались первые ало-золотые блики. Лина прикрыла глаза, сквозь ресницы наблюдая, как по воде, играя светом, бежит новая дорожка - празднично-золотистая. Ну что ж, мама…