Новая жизнь владыки демонов
Шрифт:
Наш род лишился почти всех активов, исключая лишь пару пекарен. Мать после этого слегла в больницу и вскоре умерла. Братья отца (Демид подозревал, что это он их и подговорил) попытались поджечь несколько предприятий Михайловых в отместку за случившееся, и были пойманы, после чего их казнили. Остались только отец, я и Лика – моя сестра.
После всех этих событий Николай пристрастился к выпивке и азартным играм, и вскоре начал просаживать в казино все накопления наших предков. Затем настал черёд фамильных драгоценностей, картин, и прочего антиквариата.
– Явился, - прохрипел отец,
Он увидел кровь на моей одежде, и скривился.
– Снова наполучал, слабак?
Я вновь погасил попытавшееся разгореться в душе пламя ярости. Какие же эти низшие жалкие! Вот он – ничего из себя не представляет, развалина, спускающая жизнь в унитаз, забившая на воспитание собственных детей – и он ещё смеет что-то мне говорить?!
Выдохни, Джерлак, выдохни… Тут нельзя убивать всех направо и налево… Тем более «родителя»… Он тебе ещё пригодится…
– В этот раз всё наоборот.
– Ну-ну, - Николай, очевидно, мне не верит, - Как скажешь.
– Не рановато ты сегодня начал? Только полдень миновал.
Он аж поперхнулся от такой наглости.
– Ты что, сучий сын, вздумал мне выговаривать?! Ты, бездарь, решил поучать отца?!
Пустая бутылка лети мне в голову, но я легко ловлю её в полёте, и бросаю обратно, в столик. Во все стороны брызгают осколки, на затасканный ковёр проливается дешёвый алкоголь и по комнате разносится его запах.
А отец смотрит на меня во все глаза.
– Ты…
– Ты что-то не в духе сегодня, - говорю я, - Давненько на меня руку не поднимал. Случилось что-то серьёзное, верно?
Он скрипит зубами и встаёт. Видимо, хочет ударить. У него развиты умения Духа, но использовать их он может в ближнем бою – так что я демонстративно отвожу руку и зажигаю на ней большой огненный шар.
– Только попробуй – и я спалю этот свинарник. Он пропитан алкоголем настолько, что вспыхнет за секунду.
Отец выпучивает глаза. Он открывает и закрывает рот, как рыба, и не может ничего сказать. Даже не знаю, чему он удивляется больше – тому, что его бездарный сын неожиданно раскрыл чакры, или тому, что позволяет себе говорить с родителем таким тоном.
– Ну и жги! Давай, жги! Всё равно через неделю у нас всё это заберут! Жги, давай, чего стоишь?!
Он хочет сказать что-то ещё, но всё-таки берёт себя в руки и плюхается обратно на диван.
– Прорвался, значит? Раскрылся? И силу сразу почувствовал? Поздравляю…
Особой радости в его голосе не слышно, но я киваю, не решаясь распалять конфликт. Это просто бессмысленная потеря времени. Особенно – в свете услышанного.
– Спасибо. Да, «раскрылся».
– Ну и флаг тебе в руки, - бормочет он, отыскивая уцелевшую бутылку.
– Ты так и не ответил вопрос – что случилось? Кто заберёт дом?
– Не твоё дело, сопля!
– А чьё же ещё? – искренне удивляюсь я.
Действительно – я не был его сыном, это так. Но память Демида слилась с моей полностью, и теперь я ощущал, что этот человек и правда мой отец. Ну… биологический, по крайней мере… А сестра – моя сестра. И в первое время, пока я не освоюсь, как следует, не стоило настраивать против себя всех подряд. Тем более, что и сил
особых для противостояния целому миру не было…– Отец, ты посмотри вокруг. Живём как смерды, как безродные. Прислуги давно нет, питаемся в забегаловках. Машины ты продал, пекарни в залоге. Лике ещё три года учиться в школе, мне – поступать через несколько месяцев. Останемся без дома – что делать будем? Если тебе наплевать на нас, ты так и скажи, но если нет – расскажи, что произошло. Подумаем вместе.
Николай смотрит на меня очень внимательно.
– Надо же, - бормочет он, - Как яра (так в Анклавах называют магическую силу, прим.авт.)меняет человека… Только пробудился, а уже совсем другой… И говоришь по другому, и мыслишь. Страх потерял?
– Потерял, - соглашаюсь.
– Хм, а вот это ты зря. Страх помогает…
– Отец, давай по существу. Философии мне хватает в лицее.
– По существу – херово всё, сын. Проигрался я.
– Не в первый раз.
– Так по крупному – в первый… Нечем расплатиться будет…
– Сколько ты проиграл?
– Д… Десять…
– Чего?
– Миллионов.
Память Демида снова подкидывает информацию – на этот раз, о местной валюте и финансах. Я присвистываю – сумма получается очень внушительная. Если продать дом, и то наберется две третьих от неё… А пекарни продать нельзя – в залоге…
– Кто принял у тебя такую ставку без наличных? Без поручителя?
– Расписку на дом написал, - бурчит отец, снова прикладываясь к бутылке. На этот раз пьёт прямо из горла, - Остальное наличными надо отдать.
– Как скоро?
– Через неделю.
Вот же наркун проклятый! Идиот-пропойца! Как будто у меня забот было мало, так ещё и без дома, кажется, останусь! Оторвать бы ему башку, и… Так, Джерлак, успокойся…
– Кому проиграл-то?
– Афанасию Михайлову.
Оп-па! А это уже интересно! Это ведь глава рода Михайловых, отец того коротышки, которому я сегодня лицо сжёг! Вот ведь совпадение… Не думаю, что удастся списать весь долг за проступок его сына, но хотя бы часть… Можно над этим поразмыслить…
– Я подумаю, что можно сделать.
– Ага, - бесцветным голосом говорит Николай, - Удачи. Мне потом рассказать не забудь.
Я оставляю его в гостиной, и иду на второй этаж. Прохожу мимо комнаты Лики, и её дверь открывается.
– Дём?
Маленькая черноволосая девчушка бросается мне навстречу, обнимает, и от неожиданности я на секунду теряюсь.
– Наконец-то ты дома! Я целый день тут торчу, даже не спускаюсь! Отец пьёт с самого утра…
Вот оно как…
– А ты почему не в школе?
– Так автобусы отсюда до моей школы не ходят, надо с пересадками, - она чуть отстраняется и хлопает своими огромными зелёными глазищами, - А у меня денег не было не то, что такси вызвать, но и на четыре билета…
Николай! Я скриплю зубами. Хотя, по сути, эта девочка мне совсем чужая, но… Что-то в ней заставляет чувства Демида во мне пробудиться. Хочется защитить её, не дать в обиду…
– Пошли, - зову её за собой в комнату, - Дам тебе наличку, у меня немного припрятано. Завтра не пропускай школу, ладно?