Новая жизнь

над строчкою, но худшие прошли

тоскливейшие дни. Он не любил

рассказывать о них или не помнил,

вот бы о чем писать ему - когда

хотел бы настоящей скудной правды,

какие-то приоткрывались бездны,

но для него, страдальца, бесполезно.

37.

Мы пили чай на кухне и курили,

он снова говорил о вашей встрече,

мы тихо, мило проболтали вечер.

38.

Нет, он не собирался умирать,

он занял денег у меня, они

при обыске нашлись почти-что все -

из сорока тыщ семь пятерок, две

по тысяче. Всё смятое в карманах.

Чтоб Паша так, не завершив дела,

на полуслове - нет...

39.

Нас собралось немного. Круг друзей

давно распался, скорбными вестями

их было не согнать на край Москвы,

в больничный морг, вот родственники жались

в сторонке. Эта в нищей серой куртке

захлюстанной, в сиротских синих ботах -

сестра его Марина, а с ней рядом

рахманный, богоданный этот твой.

Молчат все. Подхожу ко гробу. Надо

сказать хоть что-то, но стою, туплю,

гражданская проходит панихида,

скорбим мы о покойнике для виду.

Так я нашел тебя. Ты не скрывалась,

и ни меня, ни Бога не боялась.

40.

Я на тебя смотрел в упор весь день

и муж твой волновался, думал как

окоротить меня, чтоб без скандала,

да что-то не придумывалось, ты

старательно меня не замечала,

всё теребила черного платка

концы, всё зябко куталась в шубейку -

а слёз-то нет. Ты шла поцеловать

покойника в его холодный лоб,

я ждал, что как положено убийцу

труп жертвы опознает, выдаст, вздрогнет.

Шел мокрый снег. И вместо слёз снег мокнет.

41.

Там, где мать похоронена его

отрыли сбоку ямку. Гроб стоял

под неожиданно блеснувшим солнцем

открытый.
– Забивать?
– Давай, стучи.
–

Так денег бы прибавить. – Будут деньги.

Пятёрку им, другую...

Откупаясь

от мертвых.

Жизни собственной стесняясь.

42.

Поминки были в ресторане "Русь" -

ну, где еще еврея поминать,

как не в такой тошниловке. Я дал

достаточно. Наверное, Марина

по нищенству благому своему

прикинула, что можно подешевле

и уложилась много в половину.

Я думал, умыкнуть хотела деньги,

так нет же - принесла с убогой, жалкой

улыбочкой.
– Возьми, Илюша - на.–

Худа, тиха... и в косах седина.

43.

Мы пили, пили, пили еще раз,

мы много пили, водка, водка, водка.

Сперва не чокаясь,

потом как попадёшь

в чужую рюмку рюмкою дрожащей

и плещущей, налито было с горкой.

Сивушный дух пластался над столом,

тарелка стала пепельницей, густо

наблевано вокруг.

А я весь вечер

подначивал тебя, не называя

по имени, в третьем лице клеймил

убийцу, блядь блядующую - ты

не отзывалась на мои призывы,

пила, глотала, зябко, торопливо.

44.

Я речь заговорил. Пускай они

послушают. Кипела злость моя

и голова болела. Ясно было

как я смешон. Но на похоронах

и надо быть смешным, шута корёжить -

ну, смерть, смотри, смотри, ушедший друг,

как нас пронял не за тебя испуг,

как мы стараемся забыть скорее

что тут.

Пустых бутылок батареи

свидетельствуют о большом труде

проделанном - залить глаза беде.

45.

Поэт - он как-то с вечностью в сношеньях

тяжолых, несвободных, ну а здесь

читающей России и родне

постыдно безразличен. Кто из нас

читал его, по памяти кто может

хотя бы строчку - а? Пусть будет пухом

тебе земля - твоих черновиков,

беловиков слагаем груду в гроб -

весь труд твой долгий также мертв, как ты,

уныл, как намогильные цветы.

Труд трупа - нет, нет - я не каламбурю,

в моей душе смятенье, гнева буря.

Я встал, качаясь, и заговорил.

46. На смерть поэта.

Испытаны условья смерти,

проделаны ее дела,

в декабрьской снежной круговерти

она на сердце так легла,

легко, свободно и безбольно,

что верим в сказки смерти вольной,

мол, в райски области спеша,

тропою узкой и короткой,

как вервь петли, как глоток водки

спасётся беглая душа.

47. На смерть поэта.

Но он, качающийся в петле

так не похож на беглеца

удачливого - этот свет ли,

тот свет на лике мертвеца

отражены, свет искаженный

страданием по обнаженной,

по коже содранной, след свеж,

скользит, синеет, обвивает,

по шее тут и там мелькает...

Сними его, петлю разрежь...

48. На смерть поэта.

Он был поэт, и он любую

смерть заслужил, а может быть,

он сам бы предпочел такую

двусмысленную - во всю прыть

дурную, собственную - прыгнуть,

в нелепой пляске тело выгнуть,

так приподняться над судьбой,

над даром малым - хочешь славы,

так выбираешь путь неправый

и ног не чуешь под собой.

49.