Новенькая не для меня

И снова мысленный отсчет в такт с колотящимся сердцем. А вдруг она злится, и вообще обиделась из-за вчера.

Иначе как ещё объяснить, что она меня сейчас назвала в сообщении полным именем?

Не замечаю, как из меня вырывается досадный рык, и ловлю на себе удивленный взгляд отца.

– Все в порядке?

– В полном.

Уведомление перетягивает на себя мое внимание.

«Ну я даже не сомневалась, что сын губернатора не менее занятой человек, чем сам губернатор».

Из меня вырывается смешок. И я снова ощущаю на себе быстрый взгляд отца.

«До встречи, Снежинка. Сейчас немного буду занят. Целую свою сладкую девочку».

Сообщение остаётся без ответа.

– Приехали, – отрывает меня отец от гипнотизирования дисплея.

Вскидываю голову и впиваюсь внимательным взглядом в место, где сейчас находится мама.

Красивый кованый забор, густой лес, светлые здания не выше четырех этажей. По территории гуляют пациенты. Но, вопреки ожиданиям, что они все будут чуть ли не в смирительных рубашках, люди в обычной повседневной одежде.

– Не надо так шокировано смотреть на все. Это не психушка, я же сказал.

Я все ещё озираюсь по сторонам, пока мы идем к одному из зданий. Ищу какой-то подвох.

Фиг знает какой. Но вдруг вот сейчас из-за того куста выскочит какой-нибудь ненормальный и начнет орать на всю улицу, что он Наполеон.

Доходим мы до второго этажа без лишних представлений.

– Главное, не бойся маму. Ладно?

Хлопаю глазами.

– С чего бы мне её бояться?

Отец пожимает плечами.

– Ну откуда я знаю, что у тебя там в голове.

На этаже у меня создается впечатление, что это не больница, а гостиница. Уютно, на каждой двери табличка с номером. Электронные считыватели.

– Эм, это точно больница? – скептично гну бровь.

Слышу в ответ тяжелый вздох отца.

– Яр, я делаю все, что от меня зависит, чтобы мама побыстрее вернулась домой. Это лучшая частная клиника с лучшим персоналом.

– Ладно, ладно, – бормочу под нос.

Отец стучит в дверь, на которой стоит номер двести пять.

– Да, да, входите, – слышу до боли родной голос, и ноги слабеют от облегчения.

Почему-то до последнего не верил, что отец сдержит обещание и устроит встречу с мамой.

Мама сидит на кровати по-турецки и что-то увлеченно рисует на планшете.

Услышав наши шаги, поднимает голову, и стоит признаться хотя бы себе, что она выглядит намного лучше, чем в нашу последнюю встречу.

Появился румянец на щеках, и в глазах блеск.

– Леша, – на лице широченная улыбка.

Мама откидывает планшет и подлетает к папе, чуть ли не по воздуху. Удивленно хлопаю глазами, пока отец прижимает маму к себе.

– Привет, – радостно выдыхает мама и переводит на меня взгляд, словно только что поняла, что отец не один, – Яр, привет, сынок.

И я вижу ту улыбку, которую не видел вот уже полгода. Искреннюю и такую счастливую.

У меня от этой картины внутренности все переворачиваются, а в месте, где должно быть сердце, как будто вакуум.

Сглатываю комок и выдавливаю улыбку.

Отец внимательно следит за моим поведением, но я не собираюсь сейчас в панике выбегать из комнаты.

– Привет, ма, – напускаю в голос бодрости, хотя по телу гуляет слабость, – как ты?

Мама закусывает губу, и в её глазах подозрительно блестит влага. Бросаю испуганный взгляд на отца, но он ничего не делает, просто ждет.

– Хорошо, – смущенная улыбка, и щеки покрываются румянцем ещё сильнее. – Ты рассказал, да, Леш?

Отец прижимает маму крепче к своему боку и зарывается носом в её волосы.

– Мне пришлось, милая. Иначе он бы меня сдал в полицию за сокрытие матери.

Мама хмыкает и выпутывается из объятий отца.

Подходит ко мне и берет за руки. Не сводит с меня глаз, а я вижу, что на дне их плещется сожаление.

– Ты прости меня. Это я Леше сказала, чтобы он тебя по пустякам не выводил из строя. А потом все как-то вышло из-под контроля.

– По пустякам? Блин, это касается нашей семьи, с фига ли это пустяки? – не замечаю, как эмоции выходят из-под контроля и я повышаю голос.

– Ярослав, – папа одергивает меня и резко мотает головой.

Выдыхаю, пытаясь взять себя в руки.

– Ты имеешь право злиться, Яр. Мы с папой все ещё не можем привыкнуть к тому, что ты уже совсем взрослый. Ты прости нас за это.

– Оксан, сегодня врач был?

– Да, все идет прекрасно. Такими темпами через недельку я буду дома.

Громкий выдох отца заставляет меня содрогнуться.

Он волнуется за маму. И это не обман зрения!

– А я вот, – мама хватает с кровати планшет и поворачивает к нам экраном, – пытаюсь воплотить мечту детства. Рисую.

На экране какой-то набросок, и он выгляди вполне неплохо.

– У тебя отлично получается, – папа хмыкает, – тебе, может, курсы какие пройти?

Пожимает плечами. Мама крутит в руках планшет и опускает глаза.

– Пока не надо. Я думаю, нравится ли мне это.

– Ну смотри, ты же знаешь, стоит тебе только сказать…

– И у меня будет все, – выдыхает мама за отца.

Видя все это собственными глазами, я чувствую что-то схожее с шоком. Как я мог быть таким слепым и не видеть чувств родителей?

И как теперь побороть желание, вспыхнувшее во мне? Ведь теперь я хочу иметь то же самое.

Через время отец привозит меня в школу.

– Я прощен? – тормозит у ворот и поворачивается ко мне.

Дергаю плечом, выходя на пронзающий ветер.

– Посмотрим.

Кривит губы и усмехается.

Забегаю в комнату и мне впервые намного легче.

Торможу на пороге при виде собирающих шмотки парней.

– Э, у нас переезд?

Глебас швыряет в спортивную сумку форму.

– Веселее, Бородин. Мы едем на игру.

– В смысле?

– В коромысле, Яр. Не тупи, блин, – Чумак недовольно пыхтит, рыская в шкафу, – к соперникам едем до конца недели.

– А что я последним-то узнаю? – стискиваю челюсть.