Новенькая

– Ты... ты хочешь жениться? На медсестре, я так понимаю? – Улыбка сразу сошла с лица Карины. Она лишь сейчас осознала весь ужас этих слов. Ведь если ее отец женится, она будет просто ему не нужна, и опять окажется на улице. Девочка оттолкнула Круста от себя и уткнулась лицом в подушку. Ее плечи затряслись от рыданий.

– Она тебе не нравится? Она плохо обращалась с тобой, неужели? – он тут же опустился на кровать рядом и опустил ладонь девочке на плечо.

– Уходи! Я не хочу тебя видеть! Я тебе буду не нужна, ты все время будешь на жену тратить, а меня на улицу, как щенка выбросишь! Уходи! – Карина дернула плечом, стараясь сбросить его руку.

– Ну что ты говоришь, подумай? – но уходить он и не думал. – Разве родители выгоняют своих детей, когда они любят друг друга? Нет...

– Уходи! Я не хочу тебя видеть! Ты любишь ее, а не меня! Я это вижу и чувствую! – Карина была полна обиды, слез и ярости. – Уйди! Просто уйди!

– Послушай, милая, нет никогда противоречий между любовью к собственным детям и любовью к... в моем случае, женщине. Нет и никогда не может быть. Я люблю тебя, как и прежде.

– Уходи я сказала! – крикнула Карина, вскочила с постели и бросилась вон из палаты вся в слезах. Ее даже не остановило то, что она еще не окрепла и ей нужно больше лежать, поскольку ее легкое еще не до конца сформировано. Заперевшись в туалете девочка повалилась на пол, рыдая от боли и отчаяния.

Ее сердце разрывалось на части. Ну почему отец так поступил?! Почему не сказал о помолвке раньше?! Зачем он скрывал?

Рядом послышались шаги, но стучать в кабинку, тем не менее, никто не пытался. Пара секунд. Пара слышимых вздохов.

– Карина, – это был голос той самой медсестры, определённо, – не знаю, хочешь ты ли меня слышать, но... Мы только вчера сами говорили об этом... И не успели подготовить тебя к новости так, как следовало, наверное, надо было подождать... Послушай, тебе нужно вернуться в палату. Я уйду отсюда, да, сейчас уйду, только вернись. Ни я, ни твой отец не хотим, чтобы из-за нас ты получила осложнение.

– Уходите! Я ни с кем не хочу разговаривать! – ответила Карина. Сейчас ей было все равно, что с ней будет. Она была сильно обижена.

– Мне все равно, что со мной будет! Я не выйду отсюда! – Хотя девочка уже чувствовала себя плохо. Стук в кабинку заставил ее вскочить.

– Я же сказала, уходите! Оставьте меня в покое! – закричала Карина.

– А вот и не уйду, – этот голос явно принадлежал не медсестре и даже не Крусту. – Вылезайте, голубушка, второй раз вас сливать нам не улыбается.

Карине пришлось открыть, хотя она вообще не хотела никого видеть и слышать. Ей просто хотелось покоя и тишины.

– Вот и славно, – врач спокойно улыбнулся, протянув ей руку. Рядом с ним была девочка, явно не старше Карины, но почему-то облачённая как все другие медсестры академии. – Пойдёмте, уже и обедать пора.

Карина вдруг пошатнулась и чуть не упала. Ноги еще не держали ее, она тряслась от слабости.

– Я не голодна, – сквозь зубы процедила девочка.

– Не голодны, а падаете, – покачал головой мужчина. – Люси, будь так добра... – не успела Карина даже задуматься о странном для России именем девочки, как та уже подхватила её на руки. – Вы ведь в девятнадцатой лежите, правильно я помню?

Карина ошарашенно кивнула и даже не сообразила, что ответить на это. Хотя сейчас ей было все равно на все. Абсолютно.

– Только уведите моего отца оттуда для начала и не присылайте ко мне больше ту медсестру. Я их видеть не хочу. Я не пойду в палату, пока мой отец не уйдет из больницы.

– Вашего отца нет в Вашей палате, – уверенно отозвался врач. – В первую очередь, потому что он понял, что Вам нужно время. А во вторую очередь, потому что его вызвал к себе директор. Раз так, временно, к Вам будет приставлена Люси. Надеюсь, Вы не боитесь роботов академии.

Карина покачала головой. Обед с трудом шел ей в горло. Девочка все равно была обижена и печальна. Она не понимала, почему же ее отец так поступил? Это же нечестно!

“Хоть бы Семен пришел, а то скучно!” – подумала Карина и решила пока подремать. Когда она проснулась, около ее кровати сидел никто иной как Семен.

– Привет, – улыбнулась Карина.

– Здравствуй, – крупно вздрогнув, улыбнулся парень. – Я тебе не помешаю?

– Нет, ты как раз мне и нужен. С тобой гораздо лучше, чем с отцом.

– А?.. – Семен растерянно моргнул. – Ещё вчера ты бы не променяла его на кого угодно...

– Все поменялось. – Карина отвернулась, чтобы скрыть слезы. – Он предал меня! Я ненавижу его за это! Лучше бы я умерла тогда!

– П... Предал?.. Нет, ну, зачем ты?.. Зачем тебе?.. Да как же?.. – он точно абсолютно растерялся и не мог найти ни одной “твёрдой поверхности”, чтобы удержаться хоть на одной мысли.

Карина со вздохом рассказала ему все, что узнала. – Как только он мог? Почему он сразу не сказал правду? Видимо, я ничего для него не значу.

– Знаешь... Я тебе скажу... Вообще-то, подслушивать плохо, но я столько раз... В общем. Думаешь, он скрывал?.. Но они только вчера сами об этом говорили. В смысле... Не мог же он рассказать заранее, пока она не согласилась?

– Не пытайся меня убедить помириться с ним. Не хочу даже пытаться. Лучше одной жить.

– Да я не буду убеждать, – покачал головой Растяпкин. – Если ты так хочешь, то, конечно же... Просто я объясняю, что могу... Круст очень переживал, пока ты была без сознания, было бы странно думать...

– Все, закроем тему! Пожалуйста! – Карина сделала два глубоких вдоха и успокоилась. – Поговорим о другом.

– Хорошо, давай. О чем?

– О чем угодно. Как дела в академии? Как Анжела?

– В академии очень спокойно, даже скучновато. Анжела... Хм, не припомню, чтобы видел её. По-моему, Истребитель что-то говорил...

– Скажи мне, почему она так равнодушно себя ведет? Ведь Митя был ее родственником, дядей можно сказать. А ей будто плевать, что он погиб.

– А... А тебе уже сказали?! – округлил глаза Семен. – Ну... Знаешь, я думаю, ей не безразлично. Она просто не понимает, что смерть – это плохо. И... Ну в каком-то смысле...

– Но ей же придется это понять, рано или поздно.

– А ты правда считаешь, что это настолько ужасно? В смысле, знаешь, для тех, кто остаётся, конечно...

– Я считаю, это ужасно! Не оплакивать смерть родного человека, которого она толком и не узнала даже.

– У неё ведь все умерли, – вздохнув, вспомнил Семен. – Просто она... Наверное, не хочет всю жизнь провести в слезах.

Карина сконфуженно замолчала. Ведь она и сама сейчас ведет себя, как Анжела. Холодно и равнодушно. Она не хочет провести всю жизнь в слезах по вине отца.