Новгород и Ганза

Косвенные рубежи постоянно происходили в новгородско-ганзейской торговле на протяжении XIV—XV вв., о чем свидетельствуют договорные грамоты и многочисленные ганзейские документы. Конфликты 70-х гг. XIV в. положили начало затяжной торговой войне между Новгородом и Ганзой, длившейся около 20 лет. В этот период новгородцы продолжали вести торговлю с ганзейскими купцами, но главным образом в неподвластной Ганзе Нарве (Ругодиве). Однако акции рубежа по отношению к новгородским купцам совершались и там, что известно из Нибурова мира 1392 г. При его заключении ганзейцы снимали с себя ответственность за товар, который у новгородских купцов был порублен (т. е. конфискован) в Ругодиве и настаивали, чтобы Новгород предъявлял претензии по этому поводу к непосредственным виновникам «кто у их товар поймал». Нет сомнений в том, что веками установленные правила почти никогда не соблюдались в торговой практике, и поэтому их приходилось постоянно повторять во всех последующих договорах.

В XV в. терминология договорных документов изменилась, но суть осталась прежней — «а купити и продати товар всякий без вывета и без рубежа»; при этом нередко законодатели ссылались «на старину». В некоторых случаях, связанных с урегулированием конкретного конфликта, ганзейцы настаивали на том, чтобы «Великому Новгороду немецких купцов у себя не задерживать, а отпустить их в Немецкую землю с их товарами без рубежа, по старым грамотам».

Яркие примеры прямого и косвенного «рубежа» с указанием имен «порубных людей» и всех подробностей дела, а также процесса урегулирования акции «рубежа» содержатся в «Списке убытков новгородцев», составленном в 1412 г. из пяти разных документов. В одном из них излагается жалоба новгородских купцов на Зумбера, который «порубиле 10 новгородъцевъ» в Нарве, взяв у них (т. е конфисковав) бочку белок и отрез кумского сукна. Здесь мы имеем дело с прямым «рубежом», причем осуществленным представителем власти.

В другом документе пересказывается жалоба порубных людей на то, что по повелению магистра Индрика (очевидно, ратмана Нарвы) у группы новгородских купцов (перечисляются их имена) был конфискован товар за вину других новгородцев. «Порубные люди», обращаясь с жалобой к новгородским властям, сообщают, что они пострадали «за Павла за Кровчу, за Огофона, за Симонова зъ братомъ его съ Яковомь, за Мосея зъ детьми и за Нага Павлова… и за Смена за Коровина з детьми… за Луку…». Тут же пострадавшие указывают суммы, на какие у них был конфискован товар, и добавляют: «а нас в том господа порубили», т. е. «а у нас за это конфисковали». Обращаю внимание на грамматическую конструкцию с предлогом в или за, которая использовалась, когда речь шла о косвенном «рубеже», точно так же, как это было в XI и XII вв.

Нередко «рубеж» являлся внешнеполитической акцией, направленной против той страны или города, откуда прибыли купцы. Как правило, это происходило с ведома или по инициативе властей, что видно из только что приведенных примеров.

Одним из действенных стимулов развития торговли и торговых связей была выдача льготных грамот тем или иным купцам или купеческим объединениям на ведение торговли и обеспечение «чистого пути», т.е. беспрепятственного проезда по территории того государства, куда направлялись купцы. Совершенно очевидно, что гарантировать такие права могли только власти той или иной страны, земли, княжества или города. Так, в 1188 г. Фридрих I, заинтересованный в развитии торговых связей растущего Любека, выдал грамоту на право беспошлинной торговли в этом городе «русским, готам, норманам и другим народам Востока».

Обеспечение чистых путей в средневековье было постоянной заботой купечества, что нашло отражение буквально во всех документах, касающихся торговли. В каждом торговом договоре, в любой грамоте, регулирующей возникшие конфликты, оговаривался чистый путь как новгородским купцам, так и иноземным гостям — «а гостю чистый путь без пакости и без рубежа, немецкому гостю и новгородскому». В начале XIV в. была заключена грамота между Новгородом и Любеком, Готским берегом и Ригой о предоставлении их купцам трех сухопутных путей по Новгородской волости и одного водного, «вречках».

Регулирование юридических взаимоотношений между иноземными гостями и новгородцами, судя по нормативным источникам, разрешение споров в торговых делах целиком находилось в компетенции тысяцкого и купеческих старост. В статьях договора 1269 г. отмечалось, что «кончать ссору» между немцами и новгородцами следует во дворе св. Ивана (церковь Иоанна Предтечи на Опоках — ил. 13) перед тысяцким. Только пристав тысяцкого имел право приглашать провинившиеся стороны на суд.

Немецкие купцы также постоянно настаивали на том, чтобы место купеческого суда было во дворе св. Ивана и нигде в другом месте, «перед тысяцким и двумя старостами немецкими». Дело в том, что на практике торговые споры часто приводили к столкновениям и конфликтам, влекущим за собой нарушения не только торгового, но и уголовного законодательства, а в этом случае требовалось вмешательство новгородских властей. Совокупное показание буквально всех договорных грамот Новгорода с западными контрагентами, начиная с древнейшей, конца XII в., и кончая документами XV в., свидетельствует, что в разборе конфликтных дел новгородцев с иноземцами активно участвуют высшие власти Новгорода, включая князя или княжеского наместника, посадника и тысяцкого. О том же говорят и донесения ганзейской конторы, касающиеся описания конкретных конфликтов.

Переговоры между новгородскими властями и ганзейскими посланцами проводились во дворе архиепископа, о чем неоднократно упоминают посольские отчеты первой половины XV в. В дальнейшем представители Новгорода и Ганзы вели переговоры в Нарве как нейтральном пункте по отношению к обеим сторонам.

ГЛАВА V. НОВГОРОД И ГАНЗА В МОСКОВСКОЕ ВРЕМЯ (XVI—XVII вв.)

Хроника событий

Сразу после ареста немецких купцов в Новгороде в 1494 г. началась деятельная переписка об их освобождении, в которой наряду с ганзейскими городами принимали активное участие орденский магистр и даже император Максимилиан.

В первой половине 1495 г. Любек посылал одно за другим письма великому князю всея Руси с просьбой освободить купцов и их товары, в августе того же года в Москву было отправлено письмо от всех ганзейских городов с просьбой не только об освобождении купцов, но и восстановлении прежних отношений на основе старых свобод и крестоцелования.

Активное участие в освобождении купцов принимал, как уже отмечено, магистр Ливонии, организовавший с этой целью несколько посольств в Москву. Во время четвертого посольства в 1496 г. из-под ареста были освобождены восемь человек, находившихся в свое время в Новгороде для обучения русскому языку. Иван III согласился освободить ганзейцев с условием, что Ревель выдаст виновных в казни русских подданных.

В 1496 г. оставшиеся в заключении купцы писали в Любек о своем тяжелом положении, опасаясь еще худшего, и просили организовать посольство ганзейских городов для их освобождения, при этом просили не экономить на расходах посольства, видимо надеясь в будущем их возместить. Аналогичное письмо купцы отправили орденскому магистру, который в свою очередь обратился к Любеку с предложением подумать о посольстве в Москву и не оставлять бедных купцов без помощи. Очевидно, Любек устранялся от непосредственного участия в переговорах, полагая, что это дело ливонских городов, и в первую очередь Ревеля, коль скоро именно он дал повод к закрытию новгородской конторы.

В результате длительных переговоров и неоднократных посольств орденского магистра к великому князю, в начале 1497 г. были освобождены все ганзейские купцы за исключением ревельских, которые были задержаны в Москве до выдачи виновных в гибели русских. Ревельские купцы получили свободу только в 1505 г.

Несмотря на закрытие конторы, города продолжали обсуждать незаконченные расчеты двора св. Петра с приказчиком и священником. Бывший священник двора Иоанн Греве обратился с жалобой, что он не получил плату за свою службу во дворе в Новгороде. Это дело обсуждалось даже на ганзейском съезде в Любеке в 1498 г., в результате чего было решено вернуть Греве причитавшиеся ему деньги.