Новичок в XIX веке. Снова в полиции!

— Мы — директор московской полиции и я — с трудом добились того, чтобы его императорское величество не отказалось с ходу, а хотя бы посмотрело на вас. Хорошо, видимо, вы ему показались, если он вас наградил с явными нарушениями существующего положения. А его императорское величество это очень не любит, просто ненавидит!

Министр финансов в эти дни был в своем министерстве. Он вообще очень редко приезжал во дворец, как, например, сегодня, когда награждали его ближайших сотрудников. И поэтому даже старые дворцовые новости для Егора Францевича были наиновейшими.

— Как сумел, ваше высокопревосходительство! — скупо улыбнулся князь. На фоне холодных и горделивых петербуржцев Канкрин был для него даже, как родственник.

Министр тоже был к нему, как к близкому человеку.

— Я слышал тут, его императорское величество собирается даровать вам дом? — поинтересовался он.

— Да, ваше высокопревосходительство! — подтвердил Константин Николаевич. То, что он еще не решил, брать ему такой августейший подарок или нет, он не уточнил. В его отношения с императором и его семьей третьи лица были явно лишними. Даже такие, как Канкрин. Публичность тут явно не катила, даже наоборот, мешала

— Тогда, если вы окажитесь в затруднительном положении с деньгами, извольте подойти ко мне. Я похлопочу вам у государя-императора денежную ссуду.

За спиной рядом кто-то негромко ахнул.

Егор Францевич на это кивнул, пробормотал что-то: «И вам, батушка» и ушел.

Только после этого попаданец посмотрелся, кто тут за его спиной удивленно ахает.

А это был его новый начальник так сказать в оперативном отношении — глава корпуса жандармов и главноуправляющий III отделения Е. И. В. граф А. Х. Бенкендорф.

— Что вы с ним сделали? — спросил граф. Он был настолько потрясен, что даже не подумал ни поздороваться, ни даже хотя бы кивнуть. Хотя граф, хотя бы с верхушкой высшего света, был вежливым. Это даже в научной литературе советского периода невзначай подчеркивалось. Даже с подчиненными не грубил, не матерился. Хотелось верить, что он действительно был очень удивлен.

— Здравствуйте, ваше высокопревосходительство Александр Христофорович, — за него поздоровался Константин Николаевич. Это было очень невежливо и в санкт-петербургском чиновничьем мирке за такой поступок подчиненному очень бы попало.

Но Бенкендорф был не только вежлив, но очень добродушен, то есть ему от природы не только придали внешний лоск, но и он внутренне был таким же. Обошлось-таки.

Константин Николаевич, — предложил-приказал Бенкендорф, — а поедем-ка к нам на казенную службу. Посмотрим, приценимся, даже, может, поработаем. Ведь хоть в жандармы вас его императорское величество не включило, но в рамках III отделения надо сотрудничать. Задачи ведь и цели одни и те же, сфера деятельности. Преступники только разные. Так что все равно работать вместе.

Ну коли начальник потребовал. Этот принцип универсальный, на все века. С шефом не спорит. По крайней мере, по пустякам. Тем более, Константин Николаевич и сам был не против. Ему тоже казалось, что от жандармерии ему не отвязаться. Ведь явно с первого взгляда: политическая сфера — жандармам, обычная уголовщина — полиция. Ха, а вот ограбление императорской семьи — это государственное преступление или уголовное? Князю Долгорукому почему-то казалось, что Николай обязательно притянет туда жандармов. Ну и князя Константина Николаевича вдобавок, как блестящего сыщика, гм-гм.

— Почту за честь, Александр Христофорович, — охотно сказал князь.

Были и не очень приятные моменты. Пока они ехали, шеф III отделения въедливо интересовался деталями его биографии. При чем не только работы в полиции, но и учебы в Московском университете, и даже его детством. А он-то откуда может знать!

Попаданцу было уже не до интересных особенностей дороги. Трудно пересказывать чужую биографию, особенно если и сам знал кое-как, через пень-колоду.

Князь замечал, что иногда его собеседник в открытую морщился, но ничего сделать не мог. Если значится у него в анкете «аналитические способности — превосходно», значит, превосходно, а детали к дьяволу, или к Бенкендорфу, как вам будет угодно. Ведь первый жандарм России в правление императора Николая обязательно относился к черной нечистой силе, это вам любой советский историк скажет.

К счастью, шеф жандармов так ни в чем его не заподозревал. Более того, князя даже похвалили за скрытность и секретность. И, тем не менее, в самом здании Константин Николаевич оказался в чувствах. Ух!

Он думал, что Бенкендорф посадит его куда подальше, в толпу чиновников. Но нет, князь уже показал себя так хорошо, что никто и не думал о такой дурости. Более того, наоборот, его выдвигали, чтобы в случае чего начальнику помог. Ведь медиократов всяких много, умных, а вот тем более, талантливых чиновников мало. настолько мало, что их постоянно надо выдвигать. Не для того, чтобы способными были еще и гордыми, а чтобы они постоянно могли помогать своим начальникам.

— Вы, Константин Николаевич, будете следователем по особо важными делам, и немного чиновником при главноуправляющем III отделения. А по сему, в организации вам может приказывать только я, всем остальным, вне зависимости от чинов и должностей — НЕ ПОЛОЖЕНО. А вне оной — только его императорское величество. Даже члены его августейшей семьи могут только просить. Государь еще просил вам передать, что можете считать себя как бы следователем при императоре. Понимаете всю честь?

— Понимаю, — внешне спокойно сказал Константин Николаевич. В душе же началась настоящая буря. Ай да Пушкин, ай да сукин сын! В XXI веке он, кажется, стал только заместителем начальника рядового отдела в провинции, подполковникам полиции. А в XIX веке — как поднялся! Видит Бог, быть ему штатским генералом, не менее.

Он специально не стал называть ни чины, ни должностей, понимая, что его начальник (начальник ли?) еще не закончил.

И действительно, Александр Христофорович поздравил его полковником жандармерии и заместителем начальника III отделения Е. И. В.

— Без конкретной сферы службы, — пояснил Бенкендорф, в принципе, вы сами по себе целое отделение. Так что если деятельно будете работать здесь плодотворно, структура аппарата Е. И. В. увеличится еще.

Ну этот разговор между нами. Все еще может измениться. Причем даже не от нас с вами это будет зависеть. Государь не зря не стал сам говорить, а просил мне передать, чтобы вы не надеялись чрезмерно. Работать головой все равно вас придется.

Ха, как же интересно. Император Николай Павлович практически демонстративно его к жандармом не включает. А вот дражайший шеф жандармов, он же главноуправляющий III отделения Е. И. В. мягко-мягко, но настойчиво притягивает. Но, в конце концов, ему-то не все равно. Аппаратные игры под ковром будут всегда. И пока он будет плодотворно работать, его это не будет касаться.

Ладно, пусть. Посмотрел на шефа корпуса жандармов. О, Господи, а тот прямо даже не смотрит, а палится на него. Мысли читает? Увидел, что князь Долгорукий отвлекся от своих дум, предупредил: