Новое открытие древней Африки

Ибн Баттута поделился с нами и любопытными воспоминаниями о Мали. Этого замечательного человека всегда интересовали женщины, и он нашел, что в Халате они «необыкновенно красивы». В устах человека, которому довелось увидеть множество разных народов, такие слова – не просто банальный комплимент. Особенно поразило Ибн Баттуту, даже можно сказать ошеломило, что женщины «пользуются б о льшим уважением, чем мужчины». Положение вещей в Валате, которую он называет «самой северной провинцией негров», было «поистине необычным. Мужчины там не проявляют никаких признаков ревности. Никто из них не говорит о своем происхождении по отцу, но каждый говорит о происхождении от брата своей матери. Наследниками отца считаются не его собственные дети, а дети его сестры. Нигде в мире я не встречал такого положения, за исключением индийцев Малабара. Но ведь те язычники, а эти – мусульмане, свято соблюдающие часы молитв, изучающие книги закона и заучивающие Коран. Однако их женщины не проявляют никакой робости перед мужчинами и не прячутся от них, хотя неутомимо посещают мечети...»

В Судане даже исламу не удалось уничтожить передачу наследства по женской линии. Несмотря на всю ортодоксальность этой религии, здесь, в Судане, она породила свою, оригинальную точку зрения на вопросы этики и морали. К своему удивлению (и, по-видимому, восхищению), Ибн Баттута обнаружил, что у замужних женщин Валаты есть «друзья», или «приятели», среди чужих мужей. И у мужчин были «приятельницы» среди замужних женщин. «Мужчина может прийти домой, увидеть, как его жена развлекает такого „приятеля“, и не высказать никаких возражений. Как-то раз я пришел к кади, предварительно испросив его согласия, и увидел, что он сидит с молодой женщиной исключительной красоты, и, когда я увидел ее, я так возмутился, что повернулся к выходу, но она засмеялась, вместо того чтобы покрыться краской стыда, а кади сказал: „Зачем ты уходишь? Ведь это моя приятельница“». При всем том этот кади, по словам Ибн Баттуты, «был теологом, да еще и хаджи».

В результате завоеваний Канку Мусы его империя богатела, извлекая выгоды из контроля над центрами транзитной торговли и монополии на наиболее ценные товары. Из имперских городов, пожалуй, самым знаменитым был Дженне. «Именно благодаря этому городу, – писал спустя 300 лет автор „Тарих ас-Судан“, – приходят в Тимбукту караваны со всех сторон». Его слова вполне можно отнести к временам господства Мали, а также расцвета Сонгаи. Генрих Барт в середине XIX века, пересекая Сахару с севера на юг, сумел найти факты, свидетельствовавшие о существовании разветвленной торговой системы и о значительных масштабах торговли. К этому времени размеры ее давно уменьшились и она, конечно, была невелика по сравнению с европейской торговлей XIX века; тем не менее там существовал огромный торговый аппарат, способствовавший в средние века созданию и укреплению отдельных государств и династий в этой стране саванн. Даже с точки зрения такого наблюдателя, как Барт, многое в древней истории Судана уже было ясным. Барт никогда ничего не принимал на веру. У него была свойственная репортерам любовь к фактам. Он всегда стремился проникнуть в суть явлений, и в данном случае ему захотелось узнать размеры торговых прибылей не только в его время, но и в прошлые столетия. «Значение торговли Агадеса и богатства этого района в целом, – писал он в одном из своих типичных фактологических исследований, – явствует хотя бы из того, что царь Агадеса был в состоянии выплачивать царю Сонгаи огромную дань – 150 тысяч дукатов». И это было за 250 лет до того, как здесь побывал Барт. С той же старательностью Барт изучил обороты и характер торговли солью, которая в течение веков шла через Сахару и по размерам оставалась почти постоянной. Барт оставил нам удивительно подробное описание средств, при помощи которых отважные и предприимчивые люди наживались на этой торговле.

Во время господства Сонгаи (как обнаружил Барт) второй по значению чиновник в Агадесе – одной из южных караванных станций Сахары – должен был взимать налог со всех товаров, ввозимых купцами в город (во времена Мали положение было почти таким же, и царь Ганы издавна действовал подобным образом на своих древних границах). Таможенный налог составлял большую часть королевских доходов, но немалая толика оседала и в карманах частных лиц. Как выяснил Барт, основная обязанность таможенного чиновника состояла в том, чтобы «ежегодно сопровождать от Агадеса до Сокото караван с солью из Кель-Гереса, который снабжает западную часть среднего Судана солью из Бильмы, защищать его по дороге, а также охранять от нападения со стороны фульбе (фулани) из Сокото. За это чиновник получает один канту, то есть восьмую часть груза каравана средней величины. Это приносит стране значительный доход – примерно восемь-десять тысяч испанских долларов. Обычный караван состоит из тысячи неодинаково нагруженных верблюдов, и канту соли колеблется в Судане от пяти до семи-восьми тысяч курди, или раковин, из которых каждая стоит примерно два-три доллара. При таких условиях чиновники, которые к тому же ведут торговлю на свой страх и риск, сколачивают значительные состояния».

Рассказы о баснословных богатствах царей – явление нередкое. По словам аль-Бакри, у царя Ганы хранился слиток золота такой огромный и тяжелый, что он вполне мог удержать лошадь на привязи. С ростом Мали и его торговой сети эти басни, в сущности, перестают быть баснями. Говорят, что Муса взял с собой во время паломничества в Мекку 500 рабов и каждый нес около 6 фунтов золота. На верблюдах было, по слухам, от 80 до 100 мешков с золотом, каждый из которых весил фунтов 300. Тех, кому довелось в наши дни увидеть торжественное собрание вождей и племенных правителей Западной Африки в одеждах, сверкающих множеством золотых и позолоченных украшений, не удивят такие цифры.

Накопление богатств содействовало не только росту торговли, но и развитию ремесел. «Величайшее преимущество Кано, – писал Барт об этом городе Северной Нигерии (его слова можно вполне применить к Тимбукту, Гао и Дженне), – состоит в том, что торговля и ремесла идут здесь рука об руку, и почти каждая семья занята в одной из этих отраслей. Поистине есть нечто величественное в этих ремеслах, распространившихся на север до самого Мурзука, Гата и даже Триполи, к западу – не только до Тимбукту, но и до берегов Атлантики (жители Аргуина на атлантическом побережье носят одежды, вытканные и украшенные в Кано); на восток – до территории Борну, где они сотрудничают с местными ремеслами, а также на юг, где соперничают с ними...».

Торговые связи ширились. К 1400 году, по словам Ибн Халдуна, караваны, ежегодно пересекающие Сахару через хребет Хоггар, насчитывали не менее 12 тысяч верблюдов, а ведь этот путь был лишь одним из полудюжины известных путей. Караваны шли по многим направлениями – караванные пути перерезали всю территорию Судана. Государство Борну, расположенное на месте теперешней Северо-Восточной Нигерии, покупало медь у Вадаи – своего соседа на востоке, а Вадаи в свою очередь получало ее из Дарфура, расположенного еще восточнее. Мали привозило с побережья Средиземного моря и из Египта по восточным и северным путям много товаров – шелк, дамасские мечи и коней. Ученые-мусульмане разъезжали по всем странам, паломники шли в Мекку. Все чаще пользовались деньгами или тем, что заменяло деньги, – золотом, медью, ракушками, солью или кусочками металлов. Только на юг редко проникали обитатели царства саванн, но и там у них были свои торговые интересы, ибо туда они сбывали орехи кола из Южной Нигерии.

Долгий и беспокойный период завоеваний, централизованных правительств и континентальной торговли, период царств и империй длился более тысячи лет. Пожалуй, только сегодня, когда Западный Судан стоит на пороге завоевания независимости, его достижения можно оценить в правильной перспективе. Они очень велики, как и подобает стране, возрожденной к независимости. Канку Муса, умерший в 1337 году, оставил после себя, по словам Бовилля, «империю, которая в истории чисто африканских государств выделялась размерами и богатством, и эта империя дала нам поразительный пример способности негров к политической организации».

Сонгаи

Империя Сонгаи, расположенная в среднем течении Нигера, усилилась в тот период, когда могущество Мали стало клониться к упадку. Сонгаи подняло цивилизацию Западного Судана на более высокую ступень.

В настоящее время негритянский народ сонгаи насчитывает примерно 650 тысяч человек. Вот уже тысячу лет они обитают по берегам Нигера между Тимбукту и современной Нигерией, там, где эта река протекает по опаленным солнцем равнинам и где они господствовали в былые времена. Они обрабатывают землю, пасут стада, оставаясь по сути дела такими же, как прежде: народом, чьи судьбы и обычаи неотделимы от реки, на берегах которой он живет.

Письменная культура сонгаи, по крайней мере на арабском языке, возникла еще 900 лет назад. Именно представитель этого народа составил «Тарих аль-фатташ», хотя она и написана в Тимбукту.

Город Гао был политическим и культурным центром Сонгаи и играл в жизни этой империи такую же роль, как Тимбукту и Дженне в истории других государств. Здесь, в Гао, сохранились наиболее интересные надписи, относящиеся к истории Африки. Они были обнаружены в 1939 г. в Сане, в четырех милях от центра нынешнего Гао. Эти надписи сделаны на арабском языке и начертаны на царских гробницах, сооруженных в первой половине XII века. «Здесь покоится царь, который защищал религию божью и который почил с миром, – Абу Абдаллах Мухаммед», – гласит одна из них. Из последующих строк мы узнаём, что царь умер в 494 году хиджры, то есть в 1100 году н. э. Таким образом, надпись свидетельствует и о древности ислама в Гао, и о любви его жителей к знанию.

Происхождение этого негритянского народа и его царей покрыто тайной, ибо оно теряется во многих преданиях, занесенных сюда с востока и запада. Согласно преданиям, когда-то, в далекие времена, вся эта речная долина была заселена народом, разделенным на «хозяев земли» и «хозяев воды». Существует мнение, что эти народы относились к древней семье народов Западной Африки. К древним аборигенам впоследствии прибавились еще и мигрирующие народы. Предание гласит, что среди пришельцев было племя сорко, занимавшееся рыболовством и пришедшее сюда с востока (возможно, из района озера Чад, двигаясь по реке Бенуэ), и охотничье племя гоу. Оба эти племени наряду с другими народностями были предками народа сонгаи. Их основное поселение Коукья, или Гоунгия, почти наверняка находились неподалеку от водопадов Лаббезенга в стране Денди, расположенной у северо-западных границ теперешней Нигерии.