Новогоднее Королевство

Теперь Петер всё же ощутил некоторый трепет перед возможностью прочитать то, что до него, вероятно, не доводилось читать ещё никому и, возможно, раскрыть какую-нибудь великую тайну Мироздания. Он аккуратно отклеил печать, скрепляющую края свитка, и осторожно развернул пергамент: однако внутри не было ничего интересного, вместо строчек виднелось одно огромное голубое пятно растёкшихся чернил…

— Как же так, у Хранителя Судеб — и нет своей судьбы?! — удивлённо подняв брови, пробормотал Петер себе под нос, открытие, сделанное им, было и впрямь странным. — А, может быть, так и задумано? Но, нет! Здесь определённо что-то не так! — теперь в этом уже не оставалось никаких сомнений!

Петер положил свиток на место и закрыл ларец, парень выглядел расстроенным и обескураженным. Покинув Хранилище Судеб, он вяло побрёл по коридору, ощущая, что потерпел какое-то поражение, но вдруг ему вспомнились слова учителя Фроста, которые тот не уставал повторять на каждом занятии «никогда нельзя сдаваться!». Петер крепко сжал кулаки и заставил себя победно улыбнуться, взгляд его сделался уверенным и целеустремлённым:

— В этом нужно непременно разобраться, расскажу учителю Фросту, он прав, что никогда нельзя сдаваться! — произнёс он вслух. — И вместе мы что-нибудь обязательно придумаем! — преображённый и исполненный уверенности он быстрыми шагами направился к потайной дверце, выводящей в Королевскую библиотеку.

Выйдя в библиотеку, Петер нос к носу столкнулся с учителем Фростом, казалось, что тот уже ждал его. Он стоял у стеллажа с книгами, поигрывая свой тросточкой, и хитро улыбался.

— Ну, как, узнал, что хотел? — поинтересовался он, будто уже заранее зная ответ.

— Не совсем, — почёсывая в затылке, протянул Петер.

— В смысле? Получил плохие оценки? — испугался Фрост, и улыбка тотчас сошла с его лица.

— Наоборот, отлично сдал сессию…

— Ты как будто не рад, — Фрост развёл руками, — в чём дело-то?!

— Там что-то странное в записях, всем в городе написаны отвратительные вещи: директора увольняют, Яна отчисляют, у соседей одни неприятности…

— Впервые слышу о таких записях! — Фрост нахмурился. — Обычно, Хранитель Судеб писал только хорошие и добрые вещи…

— Не знаю, он мне как-то не очень понравился, — честно признался парень.

Фрост задумчиво потёр подбородок изумрудным набалдашником трости.

— Да и мне он показался каким-то странным… Может быть, здесь что-то изменилось, пока меня не было?

— Нужно изменить записи на хорошие! — безапелляционным тоном заявил Петер. — Мы должны всё исправить!

— Но менять записи очень опасно, вдруг мы сделаем что-то не так! — засомневался Фрост.

— Но если мы ничего не сделаем, то Рождество будет испорчено для всего города! — возразил Петер. — Давайте обратимся к королю?

— Да, Петер, ты совершенно прав, — согласился Фрост, — мы обязаны что-то предпринять, но и обратиться напрямую к королю мы не можем, чтобы не раскрыть, что нам всё известно. Придётся действовать тайно, чтобы Хранитель Судеб не смог нам помешать.

— Но ведь записи нельзя исправить простой ручкой, верно?..

— Да, — задумчиво протянул Фрост, не дав Петеру договорить, — только Хранитель Судеб знает этот секрет.

— Да нет же! Я тоже его знаю, изменять записи можно только голубым волосом единорога, к тому же остро отточенным, но там только чернильница, волос Хранитель Судеб, скорее всего, где-то прячет.

— Ничего подобного, — мгновенно возразил Фрост, — он его всегда при себе держит, носит во внутреннем кармане камзола…

— Ещё бы, такая ценность! — согласился Петер и вдруг сообразил, что Фрост был в курсе про волос и раньше, иначе откуда бы он узнал о внутреннем кармане? — А откуда вы узнали, что…

Но Фрост снова не дал ему договорить:

— А ты уверен, что нужен именно волос единорога?

Петер утвердительно кивнул.

— Тогда нам надо действовать быстро, я знаю, где раньше водились единороги! — с этими словами Фрост вынул из нагрудного кармана сюртука маленький голубой свисток, и свистнул в него трижды. Тут же со стороны улицы раздался характерный шум, Петер обернулся к раскрытым дверям библиотеки и увидел, как за ними на мостовую приземляется кораблик львёнка гондольера.

Петер и Фрост поспешили на улицу, солнце поднялось уже довольно высоко, но вокруг всё ещё было свежо от ночной прохлады и оттого приятно и легко дышать. Всюду вновь сновали вездесущие горожане в красивых нарядах, вероятно, они готовились к новому карнавалу, которыми так славится наша Воздушная Венеция.

— Привет, дружище Петер! — львёнок двумя пальцами отдал честь. — Куда летим, друзья?

— Привет! — Петер подмигнул новому другу и одним прыжком оказался на палубе волшебного судёнышка.

— В долину тысячи туманов и ста одной радуги! — воскликнул Фрост, взбираясь на кораблик по изящному трапу.

— Так точно, капитан! — львёнок вновь отдал честь, и его красивая крылатая гондола мгновенно взмыла под самые небеса.

ГЛАВА V

Взгляду открылась невероятная панорама надоблачного мира королевства: внизу струились радуги, вверху разливалась лазурь, спереди сияли лучи восходящего в зенит большого, доброго солнца. Когда кораблик львёнка немного спускался, задевая килем вату облаков, становились слышны птичьи трели звенящих внизу белоснежных стай. Петер с Фростом ещё даже не успели насытиться красотами окружающего пространства, как кораблик начал снижение, казалось, что над облаками и расстояние становилось меньше, хотя согласно известным законам физики, всё должно было быть с точностью до наоборот.

Гондола пронзила первый ярус облаков и вошла в слой радужного тумана, ещё не растаявшего на свежем солнце. Над туманом показались вершины гор, одни были окрашены сиреневым, другие — оранжевым, а третьи покрывала ковром изумрудная зелень джунглей.

Львёнок Арчи двинул лапкой штурвал, и гондола опустилась ещё немного, внизу сквозь туман проступила зелёная равнина луга. Солнечные лучи, проникающие таки к её благодатной поверхности, становились тончайшими золотистыми нитями, и в тех местах, где они утыкались в пушистые травы, струились фонтанами радуги.

Кораблик медленно снизился к самой траве и приземлился, почти даже не помяв растений. Снизу чудесная долина смотрелась совсем по-другому: вершин гор видно не было, скалы на горизонте уходили под самые облака, теряясь вершинами за ними.

— Дальше придётся топать ножками, — констатировал усатый хвостатый гондольер, — в долине тысячи туманов никогда нет ветра, а без оного парус не сможет нести наш кораблик!

— Значит, прогуляемся! — усмехнулся Петер, спрыгивая на упругую траву, слова львёнка, казалось, ничуть его не смутили, ведь всем известно, что «студента ноги кормят», особенно на физкультуре.