Новые приключения в Стране Литературных Героев

Профессор. Видишь? В одном случае старый приятель по гимназии, вышедший в большие чины, ведет себя с этим незадачливым человечком сурово и начальственно. В другом, на­против, остается мил и любезен. А вместе с тем в обоих случаях неза­висимо ни от чего происходит точь-в-точь одно и то же!

Гена. Вижу. Ну и что?

Профессор. Да ты вдумайся! Что было в первом вари­анте рассказа? Ведь в нем все, решительно все, даже юмор, основано на чистой случайности. На недоразумении. Встретились два приятеля, беспечно радуются нежданной встрече, и вдруг один из них случайно оказывается начальником другого. Только и всего.

Гена. Почему? Не только. Не просто же начальником, а вон какой скотиной – тонкий это верно заметил.

Профессор. Совершенно справедливо. Скотиной. Стало быть, еще одна неприятная случайность. Словом, не повезло бедняге тонкому. А во втором случае? О, тут совсем другое дело! Тут ему, наоборот, повезло. Старинный товарищ как был, так и остался человеком добродушным, вовсе не склонным к чино­почитанию. Как говорится, живи да радуйся, а тонкий все равно пресмыкается – жалко и даже, я бы сказал, жадно. Не хочет от­казаться от пресмыкательства, хотя ему это прямо и дружески предлагают. Ведет себя как раб, привыкший к рабству, доро­жащий своим рабством, – настолько, значит, оно в него въелось, настолько стало его неотъемлемой частью. Как и он сам стал его, рабства, частью... Ну, скажи мне, пожалуйста: разве такой оборот дела, такой поворот сюжета не говорит о тогдашней действительности суровой, печальной, самой что ни на есть серь­езной правды? Обо всей действительности в целом, о порядке вещей, о состоянии душ, а не о каком-нибудь одном нехорошем начальнике, – вот потому-то и куда более серьезной, чем это было в первом наброске рассказа, появившегося в журнале «Ос­колки».

ВАША КАРТА БИТА, ГОСПОДИН ЧИЧИКОВ!

Кажется, наш Гена все тверже становится на путь доброде­тели: не только читает, но и перечитывает. В прошлый раз заявился, перечитав рассказы Чехова, теперь заново взялся за Гоголя. Молодец! А то, что при этом у него возникают немного «не те» мысли, так это еще и лучше. Разве иначе у нас находились бы поводы для столь неотложных путеше­ствий?

Профессор(продолжая разговор, к началу которого мы опоздали). ...Значит, и «Ревизора», да еще и «Мертвые ду­ши»? Прекрасно. И даже, знаешь ли, завидно. Я всякий раз, когда перечитываю великую книгу, непременно обнаруживаю в ней что-то новое для себя. Даже сам удивляешься: как же я этого раньше не замечал?

Гена. Точно! И у меня так!

Профессор. В самом деле? Ну, рассказывай, рассказы­вай, как тебе показалась новая встреча? Что обнаружил на этот раз?

Хоть мы его и не видим, но можно догадаться, что он сей­час потирает руки: с такой, значит, жадностью предвкушает рассказ Гены.

Гена. Обнаружил-то? Да вот перечитал «Ревизора» и по­думал: ну как же я раньше не видел, что Гоголь его неправиль­но написал?

Профессор. Что-что?

А сейчас, кажется, он не только бросил потирать руки, но схватился этими самыми руками за голову.

Гена(с этой его дипломатической оговоркой мы уже знакомы). Да нет, я ничего плохого сказать не хочу. Здорово написано. Но только... Вот вы сами подумайте: а что если бы Гоголь не открывал нам с самого начала, что Хлестаков вовсе никакой не ревизор? Пусть бы это только в конце выяснилось. Ведь тогда же не только для всех этих чиновников, но и для нас бы загадка была. Тайна. Вот уж мы бы голову поломали – прямо как в настоящем детективе!

Профессор(понемногу приходя в себя). Ах, вот чего тебе захотелось – детектива!

Гена. А что?.. Да, между прочим, Архип Архипыч: а он, детектив то есть, уже был в те времена?

Профессор. Мм... Да нет, в таком виде, в каком он существует сейчас, не было.

Гена. Так я и знал, что его потом изобрели! Ну, тогда все ясно. Если бы детектив был, уж конечно, Гоголь бы им воспользовался. Тем более и в «Мертвых душах» тоже...

Профессор. Как? Неужели, Гена, и они тебе не угодили?

Гена. Почему это не угодили? Наоборот! И вообще, что это вы из меня какого-то дурачка делаете? По-вашему, я не пони­маю, что Гоголь все равно в тысячу раз лучше всякого Конан Дойла? Просто и тут ведь здорово можно было завернуть! Пред­ставляете, если б мы и про Чичикова тоже все время думали: а вдруг он эти самые мертвые души у помещиков только для виду скупает, а сам...

Профессор. А сам шпион! Или пуще того – рези­дент!

Гена(обиженно). Зря смеетесь! Если хотите знать, это даже несовременно с вашей стороны.

А теперь вдруг обиделся Архип Архипович: ничто не спо­собно так задеть пожилого человека, как упрек в том, что он несовременен.

Профессор. Даже так?

Гена. А вы как думали? (Дальнейший его нравоучитель­ный тон заставляет предположить, что говорит он не совсем свои слова.) Потому что детектив – это самое современное искусство. Конечно, может, по сложности это не Гоголь или Достоевский – ну и что? В наше время, когда на нас на всех столько всякой информации обрушивается, надо уметь всякие эти лишние слож­ности отбрасывать, а в детективе главное – логика мысли. (До­говорил и словно скинул с плеч чужой груз.) Вот!

Профессор. Ого, как ты заговорил! И кто же тебе все это внушил?

Гена (к чести его, врать он не научился). Ну, вообще-то, мне об этом часто Стасик Квочкин говорит – он у нас в классе самый сильный по математике. Ух, и сечет!.. (Спохватившись.) А почему вы решили, что я до этого сам додуматься не мог? Детектив, он же и в самом деле помогает... это... логически мыслить. Он... интеллект развивает. Он...

Профессор. Успокойся, на этот счет я с тобой спорить не собираюсь. И помогает и развивает – все верно. Но вот от­носительно того, что ты говорил чуть раньше, то... В общем, мне наш разговор напомнил одну пьесу.

Гена. Какую? Тоже Гоголя?

Профессор. Нет, современную. Написанную Алексан­дром Володиным. В ней, видишь ли, мальчик – ну, вот вроде тебя – приходит в библиотеку и... Однако вместо того, чтобы заниматься скучным пересказом, давай и мы отправимся туда же. И знаешь что, Гена? Проведем-ка эксперимент!

Гена. Это всегда пожалуйста. А какой?

Профессор. Вместо этого мальчика в пьесе будешь действовать ты... То есть, нет, не совсем ты. Я настрою нашу машину таким образом, что ты будешь вести себя в точности так, как прикажет автор пьесы. Во всяком случае, сперва.

Гена. А зачем?

Профессор. Затем, чтобы побывать в шкуре... или, вы­ражаясь деликатнее, в коже персонажа. Ну, как говорится, с бо­гом! Поехали!

Библиотека – самая обыкновенная, районная. И библиоте­карша тоже обыкновенная. Появляется Гена. Здороваются.

Гена. Записаться можно?

Библиотекарша. Почему же нет? Заполните форму­ляр, только аккуратно. Ваш номер 1616. Запомните?