Новые приключения во времена Людовика XIII

– Господи, помоги нам, - прошептала Изабелла, когда они в толпе горожан вышли под палящее солнце и засеменили к церкви. Они застенчиво проскользнули мимо гвардейцев, которые с видом знатоков прищелкнули языками, увидев их, и смешались с остальными прихожанами. Лейтенант гвардии с угрозой посмотрел на своих спутников, тотчас замерших под его взором, и вновь сложил руки на груди. Двух дам, одна из которых одета в мужской костюм, все не было.

Церковная служба для Джулии прошла упоительно! Она целиком, сложив маленькие ручки на груди, отдалась благочестивым думам, о которых непростительно часто забывала в Париже, занятая в последнее время балами и приемами. Изабелла же привычно - так она проводила долгие и скучные церковные службы еще в монастыре!

– углубилась в чтение про себя романтической альпийской баллады герцогов Савойских. Она уже дошла до ее середины, наслаждаясь любовными муками героя, влюбленного безответно и страстно в некую незнакомку, когда служба окончилась. Изабелла поспешно растолкала ушедшую в молитвенный экстаз подругу, и обе они скользнули к священнику.

– Отец мой, отец мой!
– тоненький голос оторвал святого отца от благочестивых дум, которым он предавался стоя у аналоя.

– Я слушаю тебя, дочь моя, - мелодично произнес тот, с интересом глядя на нежное чистое личико стоящей перед ним девушки.

– Мне не хотелось бы мешать вам, - смиренно и изысканно вежливо добавила та,- но нам нужно видеть Его преосвященство.

– Его преосвященство занят, дочь моя.

– Я очень прошу вас!

Эта смиренная мольба, кроткие глаза и почтительная поза разжалобили священника.

– Хорошо, дочь моя. Если богу угодно, чтоб я провел вас в святая святых, ступайте за мной.

Он величественно пошел вперед. Черная сутана мерно покачивалась в такт его шагам. То ступал человек из другого мира, где каждый жест наполнен божественным смыслом, смирением и верой, куда вход грешным смертным заказан, куда не допускаются мелкие мысли, желания, и уж тем более кокетство и легкомыслие. Джулия с благоговением и смирением следовала за священником. Изабелла шла позади, зорко оглядываясь.

Отец Бернар произвел на подруг незабываемое впечатление. Совершенно белые волосы обрамляли строгое бледное лицо, на котором чудесным светом сияли яркие синие глаза. Казалось, этот свет шел не от свеч, шуршащих на низком столе, за которым сидел священник, а рождался в его чистой, незамутненной душе. Когда он заговорил, голос его прозвучал необычайно мелодично.

– Вы хотели видеть меня, дочери мои?
– кротко поинтересовался он, захлопывая толстую книгу, которою только что читал.

– Да ваше преосвященство, - склонила темную головку Изабелла, украдкой поглядывая на тяжелые старинные книги, укутанные в футляры из воловьей кожи, с тяжелыми медными застежками, лежащие везде - на столе, на скамьях, даже на полу, укрытом толстым ковром.

– Я слушаю вас, дочери мои.

Капеллан, проводивший их сюда, вышел и тщательно закрыл за собой массивную дубовую дверь.

– Отец мой, мы должны передать вам от Его величества короля французского этот перстень, - Джулия встала с колен, на которые почтительно упала, приветствуя кюре, и сняла с шеи тонкую цепочку с перстнем короля. Кюре осторожно взял кольцо, поднес к свечам, задумчиво разглядывая блистающий камень. Теперь, когда все молчали, та особенная прохладная тишина, которая царит только в церквях, вольготно заполнила собой маленькое помещение. Лишь тихо шуршали мерцающие свечи, неотвратимо напоминая смертным о скоротечности времени.

– Я давно уже жду посланников от нынешнего короля, - произнес кюре медленно.
– Я знал, что когда- нибудь эти бумаги понадобятся, но я никак не предполагал, что посланницами от Его Величества будут женщины, - он перекрестился.

– Как же изменился грешный мир, если переодетые в простолюдинок знатные дамы ездят без сопровождающих по всей стране, наверно, ночуют в городских трактирах, и, что еще хуже, имеют при себе оружие! Ведь у вас есть оружие, дети мои?

– Да, - не посмела солгать Изабелла.

– И какое?

– Дага, кинжал для левой руки, отец мой!

– Боже мой! Да женщина и знать не должна, что это дага! К чему же едет мир, уже до краев полный всяческого невыносимого порока?! Женщина должна сидеть дома, служить мужу и детям, а в наше время сейчас она выполняет поручения политического характера! Ах, как же я стар, что не понимаю нынешние легкомысленные нравы!

Священник плавно встал на колени и начал молитву Святителю Николаю. Молился он долго. Изабелла прочла про себя всю любовную лирику Виома XII, который являлся одним из ее любимых поэтов - ее всегда привлекали необычные сравнения в этих изумительных балладах, таких непонятных, но грустных и полных до краев сожаления о прошлом,- когда отец Бернар, наконец, тяжело встал и подошел к настенному кресту. Мгновение, и из потаенного шкафчика в стене был вынут плоский черный ларец.

– Возьмите, дети мои.

Святой отец окрестил их левой рукой, пока подруги почтительно целовали ему правую, белую и словно неживую.

Потертый ларец исчез среди истончающих томный аромат фиалок в корзинке Джулии, а вскоре, наскоро прочитав молитву, церковь оставили и обе подруги. Гвардейцы, не остановившие подруг при входе в церковь, тем более не сделал выходе из церкви.

– Странно,- заметила Изабелла, когда они уже подошли к трактиру “Чернильница кардинала”, - куда делся барон де Рон? Почему он не караулил нас? Похоже, у него здесь еще одно важное задание! Интересно, какое же? Может быть, выследить какого-то несчастного, арестовать или, быть может, даже похитить?!

– Упаси нас боже узнать, что это за важное задание!
– отозвалась Джулия недовольно, отирая пот со лба.
– Знания одной тайны королевского дома с меня уже достаточно!

========== Глава 4 Ранение г-на де Арамисец ==========

От всего путешествия обратно в Париж у подруг остались смутные воспоминания о бесконечной пыльной дороге впереди, голубом небе, полном голубей и жаворонков, и неуютных и старых трактирах, в которых они пережидали ночи. Теперь, когда старинный ларец был в их руках, беспокойство овладело подругами.

– Наконец- то я вновь переоденусь в даму, - мечтательно произнесла маркиза, когда они на пятый день путешествия, в раскаленный полдень, умирая от усталости, подъезжали к Парижу.
– Прочь толстые камзолы и тяжелые шпаги, от которых ноют все мускулы! Да здравствует шелк и бархат!

– Да здравствует, конечно!- согласно кивнула Изабелла, сдувая упавшие на лоб волосы.
– И да здравствует сон! Признаюсь тебе, за эти дни я ни разу спокойно не спала и теперь голова у меня раскалывается.

– У меня тоже! Все- таки быть посланцами Его величества нелегко, хотя и почетно, верно, Изабелла!? Хотя я и горда оказанным мне доверием - везти загадочный ларец!

– А вот меня не оставляет неутешительная мысль, что за право владения этим ларцом мы можем заплатить жизнью! Жули, дорогая, не кажется ли тебе, что мы в последнее время ходим с тобой по острейшему лезвию, которое уже окрашено чьей-то засохшей кровью!

– Ты уж скажешь, так скажешь - просто мороз по коже!

– Как- то это все очень серьезно и мрачно, ты не замечала?!