Новые сказки Шехерезады
Шрифт:
– А не та ли это была пещера, о повелитель, которая открывалась с помощью волшебного заклинания?
– Да, с помощью заклинания и пучка особой травы. А заклинание это подслушал у разбойников один сборщик хвороста, которого звали Али-Баба.
– О, в детстве я слышала эту историю!
– Так вот, привезли мне всю эту банду в глиняных горшках, которых в той пещере было великое множество - разбойники держали в них свою добычу. Представь, стоят на площади сорок огромных горшков, а из каждого торчит голова! Народ собрался, ходит, смеётся, кое-кого узнают… Кому подзатыльник отвесят, кому в лоб дадут… А потом мальчишки притащили горшок с дерьмом,
– Ну, я правитель добрый – я это прекратил, а велел накормить этих негодяев пловом. Да таким, что масло кипело!
– О, повелитель! – отозвалась Шехерезада. – Ты поступил справедливо! Жалеть разбойников – это значит не жалеть страдающих от них добропорядочных и честных мусульман, почитающих Аллаха и своего правителя.
– Я всегда справедлив, – отвечал падишах, у которого глаза уже слипались. – Но на сегодня прекрати свои речи, я устал… Прими лучше возбуждающую позу, и я полюблю тебя.
Шехерезада опустилась ниц в знак покорности и целовала его туфлю. Затем, не вставая с колен, подняла полы его халата и увидела, что жезл падишаха мягок, мал и не годится для любви.
– О, повелитель, - сказала она.
– Даже такой могучий и непобедимый жезл, как у тебя, нуждается в отдыхе. Давай дадим ему покой и не станем сводить с моей недостойной раковиной. Ляг и усни, повелитель! А утром жезл твой нальётся новой, невиданной силой – такой могучей, что тебе покорится целая тысяча женщин, и все останутся довольными. И я среди них буду первой!
– Ну, хорошо, - отвечал усталый падишах, покойно укладываясь на ложе. – А о чём ты расскажешь мне завтра?..
– Об Алладине, повелитель. Ведь они собирались лететь по воздуху, как птицы – так сказал ему магрибинец… Но сначала этот гнусный старик захотел полакомится его молодой рабыней, Эльчин - ты помнишь, повелитель?
Но повелитель уже спал… Спала без задних ног и сестра её Дуньязада; дремали невдалеке и обе служанки. Шехерезада прилегла с повелителем рядом, смежила веки, и всё во дворце погрузилось в сон…
* * *
И прошёл день, и настала следующая ночь, и Шехерезаду вновь призвали на ложе Великого. И она явилась и приветствовала повелителя, который уже ждал её, глубокими поклонами, а затем опустилась ниц, подползла к ложу повелителя на коленях и целовала его царственную пятку.
– Не прикажешь ли, о повелитель, прежде, чем начну свой рассказ, принять мне позу ослицы и развязать пояс? – спросила она на всякий случай, помня о его вчерашнем желании.
– Нет… не стоит, Шехерезада, - говорил Шахрияр умиротворённо. – Тут приходила Сулла… с просьбой от гарема разрешить им ночные купания. Ну и… заодно уж пришлось ублажать её. Очень страсти в них много, в моих жёнах! Не успеваю всем угодить.
– Сулла? – переспросила Шехерезада, и по лицу её пробежала тщательно скрываемая тень ревности. – Как она смеет докучать повелителю всякими пустяками? Разве ты назначил её любимой женой?
– Да нет…
– Ах, сестрица! – отозвалась Дуньязада, которая рядом с сестрой умнела прямо на глазах. – Забудь сегодня о любви повелителя. Сулла была полна страсти и истекала соком, как спелая хурма… и наш повелитель отдал ей все силы. Продолжи лучше свой рассказ – он такой чудный, замечательный!
–
Воистину разумное дитя, - похвалил повелитель. – Начинай, Шехерезада…– С любовью и удовольствием, - процедила Шехерезада сквозь зубы нужную формулу, хотя была вне себя.
Усевшись в позу лотоса, она прикрыла глаза, и через минуту успокоившись, начала…
– Дошло до меня, о счастливый царь, что старый колдун воспылал к юной рабыне своего внука жуткой страстью, и велел Алладину прислать её - якобы для приготовления плова, и оставил для этого несколько динаров.
Когда старик ушёл, Алладин позвал свою рабыню, отдал ей деньги и сказал, что она должна будет сделать.
– Господин мой, - встревожилась Эльчин. – Поверь, этому старику не плов нужен. Он хочет меня!
Алладин загоревал, ибо совсем не хотел отдавать свою любимую рабыню кому бы то ни было, даже на время.
– О, Аллах! – воскликнул он в печали. – Что же делать? Ведь это он, мой дед выкупил тебя – как же я могу его ослушаться?
Эльчин, у которой был быстрый ум, подумала немного и сказала:
– У купца Харуфа живёт одна служанка, горбунья, с которой мы были дружны. Она всегда жаловалась на судьбу, что уродилась горбатой, а когда Харуф, распалённый похотью, разыскивал меня, она прятала меня в чулане, говоря при этом: «Эх! вот уж я бы ублажила хозяина, так ублажила! Он бы после меня ни на какую другую и смотреть бы не захотел. Ничего эти мужчины не понимают…» Попробую её разыскать. Кажется, она смогла бы мне помочь.
Алладин обрадовался, что всё само собой может благополучно устроится, и отпустил её.
Эльчин отправилась на рынок, где надеялась встретить горбатую служанку, ибо знала порядок в доме Харуфа, и знала, что в это время служанок там отправляют на закупку снеди.
И в самом деле, прохаживаясь вдоль мясных рядов, она заметила знакомых рабынь, среди которых была и маленькая горбунья Зубейда, её подруга. Её большая голова с круглым носатым лицом сидела прямо на плечах, без шеи, и вся она походила на большую сову.
– О, милая моя Эльчин! – обрадовалась та, когда Эльчин подошла. – Тебя ведь продали, бедняжка!.. Как живётся тебе у нового господина?
– Лучше, чем ты можешь себе представить, – отвечала Эльчин.
– Но он уже наказывал тебя? Ох, все хозяева начинают с того, что примерно наказывают новую рабыню. Уж я-то знаю…
– Совсем нет, меня не за что наказывать. И мой новый господин так молод и хорош собой, что я готова любить его и днём, и ночью!
– Ах, какая ты счастливица! – восклицала горбунья. – Скажи, ну почему же мне Аллах никогда не пошлёт мужчины, который бы полюбил меня? хоть некрасивого, хоть горбатого, хоть старого! Посмотри, какая у меня нежная кожа… А какой у меня зад, ты же видела? ведь он поболее твоего, и такой округлый… Да если мужчина узрит его, он потеряет разум от страсти! Клянусь святой Мединой!
– Ах, Зубейда, а что ты скажешь, если я попробую помочь тебе в этом? – спросила Эльчин.
– Помочь?!. О, Аллах! Да я тогда сделаю для тебя всё, что ни попросишь! – обрадовалась горбунья.
– Есть у меня на примете один очень страстный мужчина. Правда, он не молод… Скорее, стар.
– О, Аллах! Да разве в этом дело?!
– Человек этот, скажу тебе сразу, богатый, и пылает страстью ко мне. Но мы с тобой сделаем всё так, чтобы получил он тебя!
От удивления глаза у Зубейды полезли на лоб, но Эльчин убедила её доверится ей, сделать всё так, как она скажет, и они расстались до вечера.