Новые встречи

Однажды, незамеченный охраной, он проник в буковый лес за фабрикой, перемахнул через проволочное заграждение и спустился по берегу ручья в долинку, где в невысоких светлых домиках жили дети. И странное дело, он не чувствовал ни страха, ни смущения, пока полз по лесу и, словно вор, пробирался сквозь кусты, но теперь, когда он добрался до детского городка и увидел сверкающие стекла раскрытых окон, сердце у него заколотилось так, словно хотело вырваться из груди, а ноги дрожали и подкашивались, отказываясь ему служить. Он волновался, как юноша перед свиданием, и вынужден был посидеть на скамейке за кустами роз, чтобы успокоиться.

Вокруг было тихо, так тихо, что слышалось жужжание пчел над пышно распустившимися розами. Безмятежное спокойствие было разлито в этом зеленом, цветущем парке, испещренном солнечными бликами. Посреди блестело зеркало небольшого и неглубокого бассейна, обнесенного низенькой железной оградой, издали похожей на нежную кружевную каемку. Бассейн окружали скамеечки, окрашенные в желтый цвет, что придавало пейзажу еще более веселый вид; дальше открывалась картина самого городка с качелями и горками, с параллельными брусьями и железной перекладиной, тоже низенькой — как раз по росту маленьких спортсменов.

Борис с любопытством разглядывал этот миниатюрный стадион и умилялся при мысли, что здесь вместе с другими детьми играет, бегает и кричит его дочурка. Хотелось подойти поближе — осмотреть и качели, и горку, но он боялся, что его заметят, да и пора уже было возвращаться. Поскорее бы увидеть девочку! Но в городке почему-то никого не видно и не слышно.

Не вытерпев, Борис решил выяснить, почему дети до сих пор не выходят играть. Он прошел мимо бассейна к солнечному домику с колоннами, который издали казался просто сказочным. На открытую террасу вышла женщина в белом халате и, окинув его подозрительным взглядом, спросила довольно сердито:

— Что вам здесь нужно, товарищ?

— Дочь свою хочу увидеть, Валю.

Женщина раздраженно ответила:

— Отец нашей Вали — товарищ Манчев… А вы кто такой?

— Как так? — вспыхнул Борис. — Я ее отец.

Женщина повернулась к нему спиной, скомкала тряпку и, начав протирать стекла, добавила:

— Ни разу вас тут не видела… А товарищ Манчев каждый день приходит.

Борис сел на каменную ступеньку и, помолчав с виноватым видом, рассказал уборщице свою печальную историю. Женщина выслушала его не без любопытства и, смягчившись, доверительно сообщила, что дети ушли на Папоротниковую поляну, вернутся к обеду, а потом будут отдыхать в кроватках.

Борис сердечно поблагодарил добрую женщину и поспешил на поляну. Дети, как сказал ему лесничий, ушли к речке за луговыми цветами. Борис кинулся на луг, но и там не застал ребят. Они перешли через деревянный мостик и прошли обратно по другому берегу речушки. Так объяснили ему встречные лесорубы. Борис бродил по тропинкам, взбираясь на пригорки, осматривал зеленые поляны — детей нигде не было, они будто нарочно прятались от него. Вернувшись к главному входу, он узнал от сторожа, что малыши, выстроенные попарно, длинной колонной только что вошли на территорию. Борис снял фуражку и вытер вспотевшее лицо. В это время из-за ограды донеслась радостная песенка маленьких туристов, возвратившихся из долгого похода. И Борису невольно вспомнились слова незнакомой женщины, смысл которых показался ему сейчас еще страшнее: «Отец нашей Вали — товарищ Манчев… А вы кто такой?» И тоска по ребенку сильней защемила сердце.

Борис, разумеется, не отчаивался. Законного права никто у него не отнимет. Рано или поздно правда восторжествует. Мешают, конечно, гордость и амбиция — родимые пятна прошлого нелегко стираются. Но ведь победил же Борис в борьбе с Беглишки, победит и в борьбе с Яной, докажет свое право на ребенка, плоть от плоти его!

В таком настроении слегка подвыпивший Борис отправился в тот день на новый стадион, где должен был состояться футбольный матч. Он помнил, как сооружался этот стадион! Одни хотели, другие возражали; одним нравилось выбранное место, другим не нравилось… Заседания, разговоры… А дело на точке замерзания… Пока наконец не вмешался он, Борис. Но и потом какую борьбу пришлось выдержать, сколько было подводных камней… Он, конечно, настоял на своем, ведь все делалось в интересах горожан. После-то все радовались, и каждый старался приписать заслуги себе… А кто подал идею, кто боролся с предрассудками — об этом никто и не вспомнит. Впрочем, черт с ним, он всегда отличался скромностью!

Решив пройти через новый парк, Борис свернул с дороги, ведущей вдоль реки, и вышел на главную аллею. И тут его осенила счастливая мысль: «А вдруг она с дедом здесь гуляет?» У него заколотилось сердце. Он устремился по аллее, в глубине которой маячили какие-то фигуры. Борис задыхался от волнения. Он несся вперед в лихорадочном возбуждении, предвкушая желанную радость встречи.

На скамейке сидел дед Еким и читал газету, а чуть в сторонке играла с ведерочком Валя. Дед с бабушкой выпросили у Яны девочку на воскресенье, чтоб порадоваться на ребенка. И вот целое утро они, словно опьянев, вертелись возле внучки, наперебой балуя ее. Угощали разными лакомствами, пирогами, без конца тискали и целовали, а после обеда дед Еким новел девочку в парк подышать свежим воздухом.

Запыхавшийся Борис кинулся прямо к ребенку. Дед Еким не заметил его и порывисто обернулся, только когда услышал: «Валечка, Валечка!» В нескольких шагах от него, стоя на коленях в песке, Борис обнимал смущенную дочурку.

— Борис, — вскочив, крикнул старик, — что ты делаешь?

— Оставь меня, дедушка.

Девочка уронила ведерко. Взволнованный отец наполнил его песком и подал ей, спросив при этом, любит ли она шоколадки. Девочка сказала, что любит.

— А бузу?

— И бузу.

— А лимонад?

— И лимонад.

Он подхватил девочку, поднял ее высоко и понес к павильону, где продавалось все, что она любила.

Дед Еким поплелся за ними.

— Пусти ее, Борис, — кротко просил старик. — Она сама может идти. Не надо ее баловать.

— Ничего, дедушка, я понесу. Она не тяжелая.

Он торжественно выступал посреди аллеи с ребенком на руках, не забыв прихватить и ведерко.

Старик семенил следом и не знал, радоваться ему или горевать. Он заметно состарился в последнее время, волосы совсем поседели, брови торчали, как клочки нескошенной травы, глаза угасли.

У павильона Борис опустил дочку на землю и достал бумажник.

— Ну, теперь говори, моя девочка, чего тебе хочется.

Дед Еким стоял в стороне и хмурился.

— Не транжирь деньги, Борис. Купи ей шоколадку, и все тут.

— Ты, дедушка, не вмешивайся! Она моя гостья, пускай приказывает.

Старик сдался.

Девочка поднялась на цыпочки и с восхищением осмотрела все, что было разложено на прилавке. Сперва она потянулась к шоколадке, потом к пестрым леденцам, а затем к бутылкам с лимонадом. Но тут лежали и конфеты в мешочках, и шоколадные «кошачьи язычки». Борис все это брал и совал ей в ручонки.

Они отошли от павильона, когда в кармашках и в руках у девочки было полно подарков. Борис счастливо улыбался и нежно гладил ее каштановые волосы, мягкие, словно атлас.

Втроем они снова вернулись в парк. Не сводя глаз с ребенка, Борис озабоченно сказал:

— Дедушка, по-моему, Валя очень бледненькая. Я тебя прошу, не давайте ей сладостей перед едой. Сладости убивают аппетит!

Дед Еким кивнул головой, жмурясь, как старая кошка, привыкшая к шалостям котят. Борис наставительно продолжал: