Новый Библейский Комментарий Часть 1 (Ветхий Завет)

2:1—16 Хлебное приношение

Эта жертва названа просто приношением (minha). Это слово обычно используется для обозначения даров, которые могут выражать преклонение и благоговение (Быт. 32:14, 43:11, Суд. 6:19, 1 Цар. 10:27), благодарность (Пс. 95:8) и преданность (2 Пар. 17:11). Здесь это слово относится к особой жертве хлебных злаков или зерна. Хлебное приношение часто предлагалось вместе с другими жертвами, особенно с жертвой всесожжения (напр.: Чис. 15:1—16, 28:1–10, где предусматривается также жертва возлияния вина, не упомянутая в Книге Левит), но его разрешалось приносить и самостоятельно в качестве альтернативы приношению жертвенного животного для бедных людей. В этом случае хлебное приношение имело тот же самый представительный и заместительный смысл, что и жертвоприношение животного.

Только в том случае, когда хлебное приношение состояло из первых плодов (зерна только что вызревших колосьев. — Прим. пер.) (14—16), в жертву приносилось само свежемолотое зерно. Во всех других случаях зерно следовало «обработать» и принести, по крайней мере, в виде муки. Таким образом, приносимое Богу состояло из соединения того, что Он прежде сотворил и чем снабдил человека (хлебные злаки), и того, во что человеческий труд превращал сотворенное Богом. Хлебное приношение, стало быть, являлось посвящением даров творения и продуктов человеческого труда Богу.

Эта глава делится на три части: в стихах 1—3 говорится о приношении из муки, не прошедшей термическую обработку; в стихах 4—10 речь идет о приношении из муки в виде хлебов, печеных в печи, или муки, смешанной с елеем, «со сковороды» или «из горшка»; а в стихах 11 — 16 содержатся дополнительные указания, общие для этих приношений. Основными ингредиентами в каждом случае были мука и елей. Фимиам, который был символом святости и Присутствия Бога, а также преданного служения Ему (Пс. 140:2) и самой радости от такого служения Богу (Прит. 27:9), добавлялся в небольшом количестве для сожигания на жертвеннике (2). Иногда елей в Ветхом Завете выступает как символ благодати Духа Божьего (как в обряде помазания, напр.: 1 Цар. 16:13), но здесь нет указания именно на эту символику. Елей также свидетельствует о радостной и благодатной жизни (Пс. 44:8; Екк. 9:7 и далее; Пс. 103:15; 22:5), и вполне возможно, что елей и фимиам сочетаются здесь, чтобы усилить радость и сакральный смысл жертвы.

На жертвеннике сжигалась небольшая порция (горсть, ст. 2) хлебного приношения. Это производилось, как здесь написано, в память ('azkara), что означает (букв.) «напоминание», однако непонятно, кто кому и о чем напоминал в данном случае. Одни полагают, что сжигаемая горсть муки была знаком, который напоминал поклоняющемуся, что он всем обязан Богу (ср.: 1 Пар. 29:14). Другие утверждают, что это было напоминание Богу о Его обетовании благословлять и хранить Свой народ, включая, конечно, и человека, приносящего данную, конкретную жертву. Возможно, последнее мнение лучше согласуется со ст. 26, где об этом приношении, подобно жертве всесожжения, сказано, что она есть благоухание, приятное Господу.

После того как эта небольшая порция предавалась огню, остальная часть хлебного приношения (в виде муки или в виде хлебов и всевозможных лепешек) становилась собственностью священников (10). Таким образом, хлебные приношения были значительным источником пропитания для священников, у которых не было собственной земли и, следовательно, не было возможности растить и собирать свой урожай зерновых. Это великая святыня, поскольку она отделялась для священников. Хотя это были обыкновенная мука или обычные лепешки, но все это была часть насущной, каждодневной пищи какой–либо семьи и предназначалась она для служителей Господа. В название «святыня» не вкладывалось никакого магического или религиозно–обрядового смысла; тем самым лишь подчеркивалось отличие этой пищи от всякой другой. Смысл этого слова станет понятнее далее, особенно в его нравственном и практическом смысле. Называются три вида хлебного приношения, приготовленного из муки на огне (4—10). Хлебное приношение можно было испечь в печи (4), приготовить на сковороде (5) или в горшке (7). Несомненно, священникам не могло не нравиться подобное разнообразие хлебной пищи!

Наконец, здесь указаны запрещенные и разрешенные к употреблению ингредиенты хлебного приношения. Хлебное приношение не должно содержать ни квасного, ни меду (11), но всегда в нем должна присутствовать соль (13). В тексте не разъясняются причины этих требований, так что, рассуждая о них, нам следует проявлять осторожность. И квасной хлеб, и мед разрешалось приносить в жертву Богу как первый плод (Лев. 23:17, 2 Пар. 31:5), поэтому запрет в этом случае не означает, что квасное и мед сами по себе относились к нечистой пище. По–видимому, квасное и мед, вызывая брожение или разложение, символизировали тление или смерть. Эта точка зрения находит подтверждение в повелении добавлять соль, поскольку в древности соль употреблялась в качестве консерванта. Причем соль была символом не просто очищения, но постоянства и верности; это согласуется с заветными обетованиями из Чис. 18:19и2Пар. 13:5. Всвязис приношением первых плодов жатвы здесь можно усмотреть отголоски завета Бога с Ноем и указание на бесконечную верность Бога Своему творению (Быт. 8:20–22). С христианским аспектом хлебного приношения можно познакомиться в конце этого раздела.

3:1—17 Мирная жертва

Название этой жертвы на еврейском языке (Selamim) идет от корня Salem, означающего «быть целым или невредимым», и связано, таким образом, со словом salom — полнота, целостность, благосостояние, мир. Точное значение этого термина в связи с данным жертвоприношением трудно определить. Вероятно, «мирная жертва» свидетельствовала о поддержании мира, т. е. об установлении хороших отношений между поклоняющимся и Богом, а также указывала на здоровые отношения между теми, кто приносит эту жертву; сам процесс становился поводом для торжества, когда семья могла насладиться прекрасным угощением мясного приношения.

Личные мотивы для мирной жертвы перечислены в 7:11–18; здесь названы жертва хвалы из благодарности к Богу, жертва после исполнения обета и любая произвольная жертва от усердия (напр.: 1 Цар. 1). В качестве общественных мотивов для принесения мирной жертвы указываются заключение завета или обновление его (Исх. 24:5, Втор. 27:7), помазание царя (1 Цар. 11:15) и освящение Храма (3 Цар. 8:63–66). В последнем случае Соломон принес в жертву огромное число животных не для того, чтобы не произвести впечатление на Бога, но чтобы обеспечить собрание народа достаточным количеством мяса для веселья по поводу праздника освящения Храма.

Эта глава делится на три части в соответствии с породой животного, приносимого в жертву: крупный рогатый скот (1—5), овцы (6–11) и козы (12–17). С практической стороны ритуал был таким же, как и при жертве всесожжения (см.: 1:3–17). Главные отличия от жертвы всесожжения заключались, во–первых, в том, что наряду с особями мужского пола в жертву приносились и особи женского пола (без порока), и, во–вторых, на жертвеннике сжигались только части, содержащие сало (т. е. внутренний жир, почки, сальник на печени, жир с хвостовых частей овец; 3 и дал., 9 и дал., 15).

Из жертвенного мяса священник получал грудь и правое плечо (7:28–34), а все остальное возвращалось семье, принесшей жертву. Итак, в рационе священников мирное приношение было главным источником белков. Для поклоняющегося оно было связано с радостным праздничным пиршеством пред Богом, в котором могли принимать участие и другие люди (Втор. 12:7,12,19). Вероятно, в законе о жертвоприношениях не упоминается о приношении птицы потому, что израильтянам не были известны птицы, достаточно крупные, чтобы их можно было принести в жертву и затем накормить всю семью и гостей. Можно предположить, хотя здесь это и не указано (но подразумевается во Втор. 12), что члены общества Господня, которым расходы на мясо были не по карману, приглашались к трапезе теми, кто мог себе это позволить.

Никак не разъясняется запрет на употребление в пищу внутреннего сала (тука) (17), которое через сожжение приносилось Богу, и крови (17:10—12). Сало было символом всего самого лучшего и ценного (см.: Быт. 45:18; Пс. 80:17, где «пшеница» по–еврейски букв, означает «тук»; Пс. 62:6 (NIV), где слова «самая жирная пища» по–еврейски букв, означают «костный мозг и тук»), поэтому смысл мог заключаться в том, что наилучшее в животном предназначалось Богу. Современные диетологические соображения, которые хорошо согласуются со ст. 17 в плане сохранения здоровья, конечно, не были известны Израилю. Но, будучи известны Богу, Который сотворил наши тела, такие предписания могут помочь нам сделать свой выбор, учитывая точку зрения, изложенную в Библии.