Новый дом и муж в придачу

Я так много времени проводила в торговом центре, что люди и демоны, работавшие там, перестали шарахаться от меня. И к концу недели я решилась подойти к охраннику, запавшему мне в сердце, и познакомиться.

Конечно же, я уже вызнала у Вари, все, что ей было известно о симпатичном молодом человеке. И знала,что его зовут Лехой, ему двадцать два года, он не женат, хотя у него есть девушка-человечка. Парень он не местный, приехал в город откуда-то издалека, живет в съемной квартире вдвоем с другом-демоном.

Мы с Варей выследили Леху с его девушкой, и я убедилась, что эта пигалица не идет со мной ни в какой сравнение. Ни рожи, как говориться, ни кожи. Фигура – доска два соска. Я сама не отличалась пышными формами, но на фоне болезненной худобы Лехиной пассии, выглядела Моникой Белуччи. Если бы не лицо… Но мы с Варей опытным путем выяснили, если я не улыбаюсь, показывая свои триста тридцать два зуба, и слегка вытягиваю губы вперед, уточкой, то сочетание огромных черных глаз, бледной кожи и маленьких припухлых губ бьет мужчин наповал. Главное не открывать рот, смотреть на мужчину восхищенно и кивать с загадочной улыбкой. Ну, и косметикой, разумеется, я не пренебрегала. Пришлось, правда, потренироваться. В моей молодости не было такого обилия средств, которое обрушилось на меня в этом мире.

Консилер, патчи, хайлайтер, контуринг… эти слова звучали как заклинания, а эти средства преображали мое лицо, делая его совершенным.

Наконец настал час Х, мы с Варей решили, что прямо сейчас самое подходящее время, чтобы помочь событиям двигаться в нужном мне направлении.

Когда я шла знакомиться с Лехой, от волнения у меня подгибались ноги. Если бы не Варя и ее змейки, которые поглядывали на меня из-за угла, я бы, наверное, сбежала. Но мне было страшно показать себя слабой. Я самая обаятельная и привлекательная, уговаривала я себя, чувствуя слабость в коленях, все мужчины без ума от меня… И Леха, совершенно точно, будет моим. Мы же с Варей сто раз видели, как он на меня смотрел. Во все глаза. Не отрывая взгляд. Он явно ко мне не равнодушен. А со своей убогой встречается потому, что боится подойти ко мне. Ему просто стыдно за свой страх в мой первый день. Поэтому я должна его чуточку подтолкнуть. Показать, что он мне тоже нравится.

– Ками, – голос Лехи оказался полнейшей неожиданностью. Я так увлеклась аутотренингом, что не заметила, что подошла к нему очень близко. – Вы что-то хотели?

Тебя! Хотела крикнуть я, но вместо этого захлопала глазками и робко пролепетала, стараясь не показывать зубки:

– Простите, я вчера потеряла в торговом центре кошелек… вы его случайно не находили?

Леха уставился на меня во все глаза. А я продолжала хлопать глазками и вытягивать губы вперед. И не могла понять, почему мы с Варей не подумали, что никакого кошелька у меня нет и быть не могло.

Леха задумчиво посмотрел на меня, перекатился с пятки на носок и обратно, вынул руки из карманов и взмахнул рукой:

– Ками, предъявите РУМ*?

– Что?! – не поняла я.

– РУМ, – спокойно повторил Леха, а в его глазах полыхнуло кровожадным триумфом. Того гляди бедную бруксу на косточки разделает. – Вы брукса, и обязаны предоставить этот документ по первому требованию любого должностного лица.

Я побледнела и сделал шаг назад. Никакого рума у меня, конечно же, не было. Вообще впервые слышу это слово и то, что я кому-то должна что-то предоставлять.

– Нет у меня никакого рума, – нахмурилась я и сделала шаг назад. И натолкнулась спиной на напарника Лехи – демон раза в три его шире.

Через пятнадцать минут меня увезли в полицейское отделение на машине с мигалками, которую вызвал Леха. Я была так поражена его предательством, что даже не подумала сбежать. Хотя могла бы. Пусть они меня спереди и сзади заблокировали, но ведь можно было вправо-влево кинуться!

Мы с Варей считали, что он смотрит на меня с интересом, как мужчина, а он все время просто подозревал бруксу в отсутствии необходимых документов. Но я вела себя тихо, и у него не было повода подойти и проверить этот самый РУМ. А тут я сама пришла к нему в лапы.

*РУМ – регистрационное удостоверение магистрата

За решеткой, или без бумажки ты букашка

Скажу честно, когда мне было девяносто лет, ехать в полицейской машине с молодыми ребятами-полицейскими мне понравилось больше. Может быть потому, что никто на меня не надевал антидемонские наручники, от которых у меня невыносимо чесались запястья. И не направлял прямо в лоб пистолет с широким дулом. У меня сердце замирало от ужаса, когда я представляла какая пуля оттуда может вылететь. Размером не меньше шарика для пинг-понга. И она, наверное, разнесет меня в клочья. А заодно и двух огромных бугаев-демонов, настороженно сидевших рядом. Стоило мне чуть шевельнуться, как они тут же хватали меня под руки, словно боялись, что я собираюсь сбежать. Если бы не пушка, я бы нарочно поерзала, чтобы они понервничали. Волновать о будущем к компании двух симпатичных полицейских гораздо приятнее, чем одной.

В отделение меня тоже завели под усиленным конвоем, как будто бы была злостной преступницей.

Небольшая комнатка со столом, образцами документов, усиленная стальная дверь с решеткой из толстых прутьев и небольшое окошко, забранное более аккуратной и тонкой решеткой. Небогато. Точь-в-точь, как в нашем мире. Если бы у меня так сильно не зудели руки от наручников, то я бы решила, что это просто сон.

– Бруксу привезли, – буркнул одни из бугаев мельком наклонившись к окошку, крепко держа меня под руку, – без РУМ.

– Ого! – отозвался дежурный, и железная решетчатая дверь, пиликнув, открылась, пропуская нас внутрь.

В прошлый раз ребята-полицейские тоже завели меня за такую дверь и усадили в кабинете на мягкий стульчик. И я думала, что и в этот раз будет так же. Но нет. Мы прошли по узким коридорам и остановились перед клеткой. Я даже пикнуть не успела, ошеломленно хлопая накрашенными ресницами, как меня подтолкнули в камеру и заперли дверь.

– Эй! – я развернулась на каблуках, – наручники хотя бы снимите!

Бугай презрительно фыркнул:

– Скажи спасибо, что мы тебя на месте не пристрелили, брукса.

И ушел. Оставил меня совсем одну в холодном, сером, каменном мешке, без окон и с решеткой во все стену. И как он мог мне нравится? Гад.

В камере даже света не было, одинокая лампочка висела в коридоре, освещая совсем немого пространства вокруг себя. В одном из темных углов виднелись очертания унитаза и раковина с выложенным кафелем фартуком. А вдоль всей стены напротив решетки на высоте чуть ниже колена располагалась широкие деревянные нары.

Здесь, наверное, крысы есть, мелькнула мысль, и я одним прыжком взлетела на скамью. Сердце бухало. Я по привычке прикусила губу, чтобы не разреветься, и совсем забыла про свои острые, акульи зубки. По подбородку пролегла черно-красная дорожка, и кровь закапала мне на грудь, пачкая новое, белоснежное платье, купленной только вчера специально для знакомства с Лехой. Стало еще обиднее, и я захлюпала носом. Ох, уж эти восемнадцать лет! Я и забыла, что была такой плаксивой.

Время шло. Я поплакала, успокоилась, потом поплакала еще. Все равно больше делать нечего, кроме как жалеть себя. Такую маленькую и беззащитную. Окон в камере не было, и я даже примерно не представляла сколько я уже просидела в камере. С одинаковым успехом это могло быть двадцать минут и двадцать часов.