Новый Галлифрей

— Тебя не существует, ты в курсе? Ты только в моей голове.

— Небольшое техническое противоречие. Я существую в твоей голове, но меня не существует?

— Именно. Потому что я не хочу, чтобы ты существовал.

— Но теперь, когда мы здесь навечно, твои желания мало что значат…

— Угу. Посмотри на себя.

— Зачем?

— У тебя в груди прожжена дырка. Потому что я так хочу. И ты продолжаешь сгорать — медленно. Потихоньку. И сейчас ты это даже почувствуешь!..

Его лицо потемнело и исказилось.

— Однажды все будет иначе! Ты знаешь!..

— О, с каждым разом это будет делать проще, и к тому времени я так привыкну к тому, что ты только кучка пепла, что это даже перестанет забавлять!

— А то, что ты все равно сделал все так, как мы хотели, тебя перестанет забавлять?

Ожог на его груди мгновенно сильно уменьшился.

— Это неважно. Меня там больше нет. И это единственное место, где ты еще можешь появиться.

— А, так все-таки могу!

— Бесполезная зацепка, призрачное ты ничтожество!

— Только не ничтожество, и ты отлично это знаешь. Что случилось со вселенной? С той вселенной, в которой Доктор попал в Пандорику?

Она взорвалась.

— Правильно, она прекратила свое существование! Угадай, почему. Потому что Пандорика — часть плана и механизма по уничтожению пространства и времени. Вот только, к сожалению, сохранилась побочная ветвь.

— Потому что здесь я уничтожил Трещину.

Он улыбнулся.

— Которую создала Пандорика. Но рано или поздно — все случается по плану. Ты ее «уничтожил», но в этой побочной ветви ты же создал новую.

— С этой вселенной ничего подобного случиться не должно. Пандорика отделена от нее.

— И находится в Тардис, с энергией изначальной Трещины в самом ядре. Гениально!..

— Прекрати. Это полностью преобразованная энергия. Разрушение, созидание — неважно что!

— Действительно неважно. Но насколько надежно все это закрыто? Так или иначе — мгновенно или с опозданием, с одним эффектом или с другим. У Тардис есть дверь. И она закрыта не в любой момент времени, может быть достаточно мгновения для цепной реакции. И если она будет замедленной, ее заметят, когда будет слишком поздно. Для всех вас.

— Если произойдет что-то необычное, они просто откроют дверь.

— Если догадаются вовремя и успеют!..

Он подернулся мутной рябью и исчез.

— Рассилон! Вернись, скотина!

Его же не существует!.. Я просто только что окончательно проснулся. Но то, что пришло мне в голову в таком виде — насколько это было невозможно?..

Нет. Спокойно. Они бы успели. Мы все знали о риске. Значит, если ничего не происходит, все в порядке. Это только кошмар. Плохо только, что кошмары тут рано или поздно становятся единственной действительностью.

Но когда-нибудь и они смешаются и растворятся в чем-то новом. Им, конечно, страшно уходить. Ну что ж, пусть боятся. Это правда почти что забавно.

* * *

Я вспоминал Ривер. Она мне почему-то не снилась. Только вспоминалась. Может быть, мозг пока избегал как-либо искажать этот образ. Наверное, это произойдет в последнюю очередь.

Почему она плакала? Почему она так плакала? Кажется, я ожидал больше гнева, чем слез. И теперь я почти не мог о ней думать. Хотел увидеть, и не мог. Потому что не хотел терять то, что по-настоящему было, затуманивать фантазиями или мечтами о несбыточном. Потому что когда это наконец произойдет, когда мне приснится, что она придет за мной, это будут самые страшные сны из всех. Потому что я не сразу прекращу просыпаться. Это будет случаться снова и снова, пока я не возненавижу ее. И тогда я потеряю ее окончательно. Я еще не был к этому готов, и не хотел этого. Кажется, мне нравилось… любить. Это было очень странное, непривычное чувство. И я не знал, что мне с ним делать. Кроме того, что я не хотел его терять.

Тролль из коробочки

(еще один хэллоуинский спецвыпуск)

Пандора — значит «Всем одаренная».

Буквально всем. И добром и злом. Только все зло — спрятано в ящике. До поры, до времени.

Природа стремится к совершенству. К своей полноте. Пока ящик не открыт, всегда будет чего-то не хватать. Сама эта нехватка станет недостающим злом…

На этом месте моя сказка, которую я сам себе рассказывал от скуки, избегая размышлений о естественной энтропии и туннелировании — все эти штуки крошат не только стены, а процесс все равно максимально приторможен — дала сбой.

Если этой нехватки будет достаточно — зачем будет открывать ящик? Зло можно заместить другим злом. Так понадобится ли прежнее когда-нибудь? Хоть все равно останется неполнота. Сколько богов заперто за пределами вселенной, в которой они когда-то властвовали? Отвратительно. Теперь я — один из них. Время всем дышит в затылок. Даже там, где его, как будто, нет. Но если его нет, то протяженность чего именно я могу ощущать, считая, что оно было долгим?

«Сколько времени ты там провел?»

«Не знаю. Вечность… Мгновение».

Есть места и обстоятельства, в которых эти понятия становятся равнозначны. Только от этого не легче. Потому что — равнозначно. И в одном мгновении спрятано слишком много.

Этот щелчок мог мне просто померещиться, но я мгновенно встрепенулся, зная, что он — настоящий. Глубоко вдохнул воздух, который тут же стал другим — невообразимо другим! После того как целую вечность всё было неизменным. Сердца забились сильнее, и кровь побежала с таким напором, будто хотела разорвать сосуды. Все сдерживающие оболочки. Ну же, только не останавливайтесь!.. Загудели сервомоторы, размыкающие захваты, и я выскочил из кресла пулей. Как ошпаренный.

Я много раз представлял себе этот момент, и каким мог бы тогда оказаться — совершенно обезумевшим, погрузившимся в сонное безразличие, считающим, что мне все только снится, и что все остальное, что бы это ни было, всегда будет для меня сном. Но ты знаешь, что не спишь, когда твоя собственная кровь пытается от возбуждения разорвать тебе голову, и пульс бешено отбивает четыре такта, которые ты едва можешь выносить, но они — настоящие!

— Ривер! — Я поспешил выпрыгнуть из коробки и отойти от нее подальше.

Я себя чувствовал… черт побери, я себя чувствовал, как будто никакой вечности не было. Хотя я знал, что она была, и ни за что бы не хотел ее повторить или продолжить. От одной мысли кровь стыла в жилах. Но чувствовал — будто прошло мгновение. И кажется, даже с ума сходить не собирался.

— Доктор!

Выглядели они как-то невесело, хотя на лице Ривер было написано что-то похожее на громадное облегчение.

— Так что случилось! — спросил я радостно.

Даже если взорвалась Вселенная — это куда веселее, чем пребывание в полной неизменности. Едва ли меня сейчас могло расстроить вообще хоть что-то. Даже если Галлифрей вдруг выкатится над горизонтом, я был настроен с удовольствием подраться и, в крайнем случае, честно свернуть себе шею — все тоже развлечение. Только никаких больше «игр в ящик»!