Новый Галлифрей

— Гауптштурмфюрер Мейстер, — представился я своим «особым» голосом, подойдя прямо к дежурному, и пристально посмотрел ему в глаза: — И ты будешь мне повиноваться.

Через несколько минут я подходил к «собственному» кабинету, из которого не так давно унесся с помощью вихревого манипулятора. На этот раз адмирал был не в отъезде, — ведь тут я еще никуда его не спровадил, — и ждал внутри. Когда я повернул ручку двери и вошел, он с изумлением оглядел меня, дверной косяк, и сделал движение, будто пытался выглянуть в коридор.

— А где?.. — начал было он, явно не понимая, как мне удалось отделаться от необходимого в таком серьезном месте сопровождения и вторгнуться хотя бы без непосредственного доклада секретаря.

Я приложил палец к губам, поднял лазерную отвертку и повел ею вокруг. Встроенный сканер тут же зафиксировал несколько жучков. Я нажал на кнопку, пустив усиленную радиоволну, в точности настроенную на приемники, безопасную для всего остального, раздался характерный визгливый звук, и потянуло паленой проводкой.

— Бросьте это немедленно! — адмирал уже стоял на ногах и недрогнувшей рукой направлял на меня пистолет, наблюдая за моими манипуляциями очень холодным взглядом.

— Не беспокойтесь, адмирал, это не бомба и не секретное оружие Аненербе, призванное испечь вам мозги. Как вы понимаете по звуку и запаху, я только что удалил прослушку. — Вильгельм Канарис только апатично пожал плечами. По крайней мере, о некоторых жучках он давно знал и имел их в виду. Об остальных если не знал, то догадывался, и тоже имел их в виду. — У меня к вам серьезное дело.

— Ну разумеется… гауптштурмфюрер, — тон адмирала был полон тончайшей иронии, настолько тонкой, что она буквально ласкала слух.

— И я отнюдь не планирую вас убить, — улыбнулся я, игнорируя пистолет, сунул отвертку в карман и направился к стулу, стоявшему по другую сторону стола от адмирала. — Ведь верно говорят, что в военной разведке традиционный тост звучит так: «Наша первейшая задача — фюрер, а точнее, как от него избавиться»?

Канарис усмехнулся. Он уже сел и полностью владел собой.

— Врагов рейха лучше держать поближе. Как, по-вашему, еще должна работать разведка? Быть откровенной и искренней, и отправляться устраивать диверсии в тыл врага с фанфарами? Вы пришли поговорить о моих методах?

— Или, возможно, о ваших личных дневниках с весьма опасным содержанием?

Адмирал слегка прищурился.

— Повторяю — вы пришли поговорить о моих методах?

— Да и нет. Хотите поговорить о моих? О том, как я вошел сюда?

— Боюсь, я слишком занят, чтобы играть в загадки, молодой человек, так что говорите, что вам нужно, или немедленно уходите. Иначе я начну подозревать, что вы не имеете никакого отношения к форме и знакам отличия, которые носите. И моим прямым долгом затем будет задержать вас.

— Превосходно, адмирал. Я собираюсь играть с вами с открытыми картами, так как знаю, что ваш уровень интеллектуального развития позволит вам очень долго сопротивляться гипнозу. Поэтому я хочу, чтобы вы стали моим союзником, а не врагом.

— Кто вы такой, в конце концов?

— Мое имя — Мейстер, и как ни смешно, оно настоящее, насколько могут быть настоящими имена, которые мы носим.

— Гипнотизер с именем Мейстер? — Канарис насмешливо вздернул седоватые брови.

— Совершенно верно, адмирал. Эта папка на вашем столе. Она перевернута, и я не вижу названия, но это досье некой Марты Краузе, не правда ли? Оно стало заметно пухлее с тех пор, как я видел его в прошлый раз.

С лица адмирала сползла улыбка, и в глазах появилось что-то яростное.

— Прекратите морочить мне голову!

— Я отнюдь ее вам не морочу. И не скрываю деталей, только не могу их все объяснить, мне не хватит ни слов, ни времени. Эта дама, насколько мне известно, уверяет, что может вступить в контакт с цивилизацией — прародительницей ариев, обитающих на другой планете. Может быть, уже вступила?

Канарис едва заметно моргнул. Его взгляд невольно скользнул по моим петлицам. Не надо было обладать телепатией, чтобы прочесть в этом взгляде отчетливое: «Проклятое Аненербе…»

— Минуточку, гауптштурмфюрер. Так значит, это внутреннее расследование…

— В некотором роде.

Его взгляд стал снисходительным.

— Да, если вам так проще. Видите ли, есть ненулевая вероятность, что она сумеет с ними связаться, кто бы они на самом деле ни были.

Взгляд адмирала стал ироничнее.

— «Есть многое на свете, друг Горацио…» — проговорил он на чистейшем английском.

— Надеюсь, военная разведка относится к подобным вещам, по меньшей мере, так же серьезно как Горацио, который пожелал сперва сам увидеть призрака. Ведь вам зачем-то нужно это досье.

Адмирал задумчиво глянул на папку.

— Полагаю, какое бы расследование вы ни вели, я не могу обсуждать с вами никакое из своих дел. Я не опровергаю ваших слов насчет того, что это за папка, лишь потому, что не намерен давать вам никаких подсказок.

— Адмирал, все очень просто. Хотите ли вы спасти мир? И Германию?

— А-а, — протянул адмирал после паузы. — Вы один из этих? Что считают себя спасителями отечества, замышляя очередное варварское кровопролитие…

— А вы даже не пытаетесь мне подыграть, адмирал. Как же ваши методы? Где попытки держать врагов рейха поближе под рукой?

Кажется, я в самом деле завел его этим рассуждением в тупик. На полторы секунды. Но мне этого хватило, чтобы начать говорить следующее:

— Давайте, я расскажу вам побольше о содержимом этой папки. Может быть, тогда вы мне хоть чуточку поверите. Расскажу о том, что в ней есть и, может быть, о том, чего в ней нет. Возможно, это будут недостающие ниточки, которые вы давно искали…

Тех полутора секунд замешательства хватило, чтобы мой голос проник в его сознание, и чтобы он отнесся к моим словам серьезно, хоть это не было настоящим внушением.

— Вы абсолютно правы в том, что это дело вызывает беспокойство, — заключил я минут через пять. — Вовсе не тем, что фрау Краузе шарлатанка или сумасшедшая. Хотя, признаться, было время, я сам считал ее таковой. — Но с тех пор сложил два и два. Сперва Марта Краузе была ширмой, за которой, как я думал, я скрываю вмешательство в историю Ривер. Потому что удобнее всего было скрывать тень вмешательства извне именно за этой личностью. Я полагал, что обманываю Доктора, чтобы ему было спокойнее. Смягчаю углы в нашей небольшой семейной размолвке, даже не размолвке, просто в замешательстве. Но похоже, ложь обернулась правдой. Стоило лишь убрать все фильтры восприятия и узнать, где находятся «точки напряжения» в происходящем вторжении. — Но полагаю, вы и сами не раз сталкивались в своей практике с необъяснимыми вещами.