Новый клан

Оживший Камень знал, на чем лежит его ответственность, и сосредоточился на Формирующей Жизнь, ожидая любого знака, каким бы незначительным он ни был, что она нуждается в нем. Он ощутил странную смесь возбуждения и страха в ее сознании - сияние испортилось, превратившись в напряженное осознание, а затем в тревогу. Когда Плесень упал вперед, его разум был затуманен чем-то иным, кроме естественного сна, Оживший Камень почувствовал, как мыслесвет Формирующей Жизнь снова изменился, яркий от готовности что-то сделать, даже когда она оставалась на своем месте.

Только когда пара охотящихся двуногих подняла Плесень и понесла его к большой летающей твари, Формирующая Жизнь незаметно вышла из укрытия. Она застыла на месте, когда Низкая, лидер вражеской банды, прошлась по строениям гнезда Плесени, гремя отверстиями и раздраженно фыркая, когда ни одно из них не поддалось ей. Когда Низкая двинулась, чтобы присоединиться к своей группе рядом с летающей тварью, Формирующая Жизнь снова начала выходить вперед, присоединившись к нескольким другим членам своего клана, когда они быстро - хотя и с опозданием, согласно взглядам Ожившего Камня - направились туда, где Плесень был упакован в летающую тварь.

Но поскольку Формирующая Жизнь не позвала его, а остальные три из народа сохранили свои позиции в ветвях, Оживший Камень также остался на месте. Потом случилось это. После обмена ругательствами между Низкой и Чинящим Вещи мыслесвет самого большого и подлого из последователей Низкой - Кикера - наполнился опасной смесью ярости и паники. Кикер взревел, и внезапно в его руке появился громовая штука. Это была не самая большая громовая штука, которую видел Оживший Камень, но он видел, как гораздо меньшие предметы такого рода превращали тренировочные мишени в щепки.

На крик своего стадного быка двое других самцов появились снова, держа в руках громовые штуки. Это было плохо, но еще хуже стало, когда Кикер указал своей громовой штукой на Формирующую Жизнь. Хотя она сохраняла внешнее спокойствие, абсолютный ужас ее прорвался через их связь, и она упала на землю в мольбе. Сердце Ожившего Камня достаточно натерпелось. Он потерял Золотоглазую, и этот неистовый двуногий бык угрожал той, кто вернул ему душу.

С пронзительным криком ярости Оживший Камень спрыгнул со своего древесного насеста на плоскую вершину летающей штуковины. Оттуда он оттолкнулся так, что смог врезаться в громовую штуку в руке Кикера, сбив ее с его стартовой позиции. Затем, своими настоящими руками, Оживший Камень ухватился за плечи Кикера, уравновешивая себя своими настоящими ногами и хвостом. Даже в этот момент крайнего страха за свою возлюбленную Оживший Камень сумел втянуть свои когти, кроме самых их кончиков, хотя ему очень хотелось загрести руками и настоящими ногами, выпотрошив свою добычу. Вместо этого он вытянул когти ровно настолько, чтобы обеспечить свою хватку. Затем он ухватился руками-ногами за обнаженную кожу руки, в которой Кикер держал громовую штуку, слишком хорошо зная, что, хотя он оттолкнул ее сердитую пасть от Формирующей Жизнь, она может теперь быть прижата к его собственному животу.

Оживший Камень выкрикнул яростное предупреждение прямо в незащищенное, лишенное шерсти лицо двуногого, заставив Кикера на мгновение ослабить хватку на громовой штуке. В этот момент Оживший Камень вырвал эту штуку из хватки Кикера. Когда та с грохотом упала на землю, агрессия в мыслесвете Кикера превратилась в чистейший страх. С Ожившим Камнем, все еще цепляющимся за его плечо, он начал, спотыкаясь, отходить от Формирующей Жизнь, возможно, чтобы найти убежище в похожем на пещеру нутре летающей штуковины.

Оживший Камень решил, что это будет прекрасно. По руке Кикера текла кровь. Если бы он был чем-то похож на большинство двуногих, он бы захотел остановить кровотечение, прежде чем делать что-либо еще. Удовлетворенный, Оживший Камень ослабил хватку, затем отпрыгнул назад, чтобы присесть перед Формирующей Жизнь, шипя и плюясь, предупреждая. Он хорошо знал, что находится в опасности, поскольку видел, как громовые штуки сеяли разрушения издалека, но он сохранял оборонительную позицию и наблюдал за бурлящими взаимодействиями двуногих и народа.

До сих пор ни один из многочисленных громовержцев не взревел. Единственная кровь, которую он почувствовал, была кровь Кикера. Двуногие издавали множество разнообразных звуков изо рта, часть которых, как подозревал Оживший Камень, имела значение для двуногих, многие другие - нечленораздельные звуки ярости, страха и угрозы, которые, казалось, были одинаковыми, независимо от того, какое существо их издавало.

Затем в смеси появился новый звук. Звуки изо рта - исходящие от Решительного Защитника, понял он, распознав мыслесвет другого двуногого. Низкая и ее оставшиеся двуногие поникли и обвисли, как только что проросшие растения под сильнейшим летним зноем солнца, и Оживший Камень услышал еще больше звуков изо рта Решительного Защитника. На мгновение ничего не произошло, но затем члены группы Низкой - включая все еще шумящего Кикера, который выполз из летающей штуки, чтобы присоединиться к своему клану, - сложили свои громовые штуки и упали на землю лицом вниз, раскинув конечности, их тела предлагали сдаваться на языке, который мог бы понять даже тот, у кого нет разума.

Страх в мыслесвете Формирующей Жизнь усилился, когда Оживший Камень атаковал Кикера - страх за Ожившего Камня, гораздо более острый, чем то, что она чувствовала по отношению к себе. Теперь это угасло, и ее мыслесвет приобрел вкус удовлетворения, даже счастья. Она присела на корточки и погладила Ожившего Камня, издавая множество звуков изо рта, включая "Атос", звук, который она чаще всего адресовала ему. Оживший Камень долго задавался вопросом, может ли этот звук означать "Иди сюда" или "У меня есть еда", но он начинал подозревать, что для нее это было его имя.

"Я Оживший Камень", - подумал он, глядя на нее, хотя даже если бы он обладал мыслеречью, она бы не смогла понять. <И ты придала форму моей жизни.>

* * *

Если Корделия испугалась, когда Виллински направил на нее пистолет, она была в абсолютном ужасе, когда Атос выпрыгнул из-за деревьев и напал на бандита. Если древесные коты начнут атаковать группой, Корделия не сомневалась, что доктор Орджисон обратит это в свою пользу. Но хотя Атос мог быть ужасно опасен - о чем никогда бы не вспомнили десятки псевдоласок, - он проявлял удивительную сдержанность. Когда Виллински выронил пистолет и попятился в аэрокар, с него только капала кровь, и он не был выпотрошенным телом с разорванным лицом, с чем Атос мог бы справиться гораздо легче, чем просто разоружить его.

Как будто движение Атоса послужило сигналом, три других древесных кота упали сверху, каждый с глухим стуком ударился о крышу воздушного фургона, а затем пригнулся для атаки. Однако в этот критический момент Карл Зивоник, держа дробовик наготове, вышел из-за деревьев на краю посадочной площадки позади Орджисон и ее людей.

– Не двигаться!
– голос Карла всегда был глубоким; на этот раз, исходя от него, это прозвучало жестко, властно, чего Корделия и представить себе не могла, и головы двух все еще вооруженных головорезов повернулись в его сторону. Они бросили один взгляд на дуло этого невозмутимого дробовика и замерли.

– Лесная служба Сфинкса, - официально представился Карл, как того требовал закон, хотя он знал, что они узнали его униформу.
– Опустить оружие! Затем лицом вниз на землю.

Они заколебались, и дуло дробовика поднялось на сантиметр или два.

– Немедленно, - решительно сказал он, и внезапно они смогли двигаться достаточно быстро.

– О, слава богу, ты здесь, рейнджер!
– начала Орджисон.
– Мои партнеры...

– Это "на землю" относится и к вам, мэм, - сказал Карл тем же ровным тоном. Она посмотрела на него еще мгновение, но что-то в его взгляде подсказало ей не спорить. Она встала на колени, затем опустилась лицом вниз.