"Новый Михаил-Империя Единства". Компиляцияя. Книги 1-17
Шрифт:
ФРАНЦУЗСКАЯ ИМПЕРИЯ. ПАРИЖ. ДВОРЕЦ ФРАНЦИИ. 19 мая 1936 года.
Вика смотрела на отстроенный заново город. Ей очень не нравился нынешний Париж, было в нём что-то искусственное, что-то такое, что не описать никакими словами. И она никак не могла понять зачем было восстанавливать полностью разрушенный город в прежнем виде. Ну, ладно бы, отдельные дворцы или повреждённые памятники архитектуры, скульптуры всякие и прочее историческое наследие, но зачем было восстанавливать весь город, каждую улицу, каждый квартал, каждый дом? Был какой-то фетишизм в этом всём.
На её вопрос Анри ответил лишь, что эти решения принимались о времена регентства его матери, мол, ностальгия по прежнему Парижу была среди народа слишком велика, а позиции восстановленной на троне
Вика с сомнением относилась к эффективности этой идеи. И если с первой частью плана королева Изабеллы она могла согласиться, в конце концов её царственный отец поступил бы примерно также, дав подданным возможность выпустить пар в громких, но бессмысленных обсуждениях, то вот трату немыслимых денег из фактических германских репараций на строительство заново мумии старого Парижа, она считала совершеннейшим безрассудством. И ладно бы, если бы новые парижане воспылали любовью к правящей семье и личным королю, так нет же! Тут же начались недовольные разговоры на тему того что весь новый Париж построен проклятыми бошами, их грязными руками и так далее. Благо Анри не стал повторять благоглупости своей матери и повелел строить Дворец Франции, привлекая к работам исключительно французских архитекторов, французских мастеров, французских художников, и даже самый последний разнорабочий на стройке был французом. Что не только подняло его личную популярность среди простого народа, ну и позволила хотя бы частично решить проблему безработицы во Франции, поскольку основной идеей Дворца Франции был лозунг, что его строят «французы для французов из французского и во имя французов». Такой лозунг пришелся весьма по душе этим самым французам, поскольку строительство такого гигантского дворца требовало возрождения целых отраслей промышленности, которые пришли в упадок и совершеннейшие расстройство в ходе минувшей Гражданской войны, и наступившей после этого долгой эпохи Разрухи. Анри даже просил её поговорить с императором Михаилом о возможности проводить работу в России по возврату тех французов, которые за это время эмигрировали в Единство. На что её царственный отец ответил, что он не возражает, но очень сомневается в этой затее. Мол, за полтора десятка лет французы в России уже пустили корни, давно устроились на новом месте, их дети давно закончили русские школы, и что для того чтобы их вернуть назад будет совершенно недостаточно одних призывов и лозунгов. Придётся работать индивидуально, предлагая хорошие и вкусные контракты нужным категориям специалистов. Что же касается попыток убедить крупный средний бизнес вновь вернуться во Францию, то на данный момент в мире есть только две безопасные гавани для ведения дел — США и Россия. Только в этих странах бизнес может быть уверен, что их завтра не начнут бомбить, что страна не окажется втянута в разрушительную войну, короче говоря, вернуть большой бизнес во Францию будет совсем непросто. Впрочем, Виктория и сама это прекрасно понимала, её царственный муж понимал, но что-то же нужно было делать!
А война приближалась. Дым предстоящих пожарищ уже явственно витал в воздухе. И нет никакой возможности для зажатой между Германией, Англией и Испанией французской державе остаться в стороне от этого рубилова, как выражается её царственный отец. Тем более что сама Россия активно готовится к участию в этой войне. Пусть и чуть позже. Позже, когда остальные устанут и истощат свои силы. Россия может себе это позволить — она очень далеко от передовой линии столкновений, а вот Франция наверняка окажется втянутой почти с самого начала.
Потому и нервничает Анри. Его армия, флот, промышленность и вся страна совершенно не готовы к большой войне. Время упущено. Глупость с бессмысленной и пафосной отстройкой «возрождённого Парижа» ещё долго будет аукаться всей Французской Империи.
Более того, долгие годы демонстративной «независимости» Франции, которая никак не могла определиться с тем, кто её союзники, самым решительным образом сказались на состоянии экономики. Почти два десятка лет из Империи уезжали лучшие умы, и Вика лично знала многих выдающихся французов, которые переехали в Россию и отлично там устроились. И она была согласна с оценкой отца — они не вернутся. Максимум, на что можно было рассчитывать, — это на то, что они согласятся
открыть во Франции свои филиалы и какие-то производства.Анри плохо спит ночами. Он осунулся и похудел. Пытается демонстративно бодриться, но Вика прекрасно видит в каком отчаянии находился её царственный муж. Страна совершенно не готова к войне, а война уже стоит на их пороге. И тот поток военной техники, который сейчас идёт из России через Италию, не слишком-то спасёт — на всю эту технику нужны обученные французские экипажи, которых просто остро не хватает.
Вскоре Вика отправится на Остров. Без Анри. Он не может бросить Францию в такой обстановке. Война может начаться в любой момент.
ИМПЕРСКОЕ ЕДИНСТВО РОССИИ И РОМЕИ. РОССИЙСКАЯ ИМПЕРИЯ. ОСОБЫЙ АЭРОДРОМ «ХОДЫНКА». 19 мая 1936 года.
— Напомни мне, сын, с какой целью мы вступаем сейчас в Глобальную войну?
Сашка усмехнулся:
— Во имя Единства Мира. Единый Мир и во главе его Единый Император. Во имя будущего всего человечества.
— А что нужно сделать для этого?
Ещё более открытая улыбка:
— Сокрушить всех англосаксов, как главный рассадник зла в этом мире. С остальными мы, так или иначе, договоримся. Или разберёмся.
— Именно. Мирное сосуществование с нацией циничных дельцов и беспринципных пиратов невозможна априори. Помни об этом всегда — мир англосаксов должен быть разрушен точно так же, как в своё время должен был быть разрушен плутократический Карфаген. И мы не должны для этой цели жалеть средств или стесняться методов. Тут или мы их сейчас, или они нас, но потом. В любом случае — останется только один, как бы пафосно это не звучало.
— Ты словно прощаешься.
— Нет, сын. Я не тороплюсь в мир иной. У меня и в этом мире дел предостаточно. Но я хочу, чтобы ты помнил то, во имя чего это всё. Не только моя жизнь, но и твоя. И жизнь твоих, ещё не родившихся, наследников. Единство Мира. А потом и Звёздная Империя Единства, когда звёзды станут открыты для человечества.
ИМПЕРСКОЕ ЕДИНСТВО РОССИИ И РОМЕИ. РОССИЙСКАЯ ИМПЕРИЯ. ПЕТЕРГОФ. ДВОРЕЦ. 19 мая 1936 года.
Фонтаны. Статуи. Так много всего, что составляет этот великолепный ансамбль. Мы здесь. Я и кайзер.
Вечер. Красочная подсветка. Взлетающие вверх струи воды. Шум и плеск низвергающихся с небес водопадов.
Вилли только что прилетел в Петергоф из Петербурга на вертолёте. Я прилетел двумя часами ранее. Статус хозяина обязывает встречать гостя, а не заставлять его ждать.
И пусть наша встреча не носила статус официального, или, тем более, государственного визита, а была сугубо рабочей, но, тем не менее. Встреча двух императоров всегда значима сама по себе, тем более значима в столь непростое время.
— Итак, Польша отказалась пропустить на свою территорию наши силы охраны магистралей.
Вильгельм Третий кивнул:
— Да. Отказали нам все — и это их новое мятежное правительство, и сам Иероним тоже. Они не оставили нам выбора, ведь мириться с блокадой сообщения между нашими державами решительно и категорически невозможно.
— Ну, справедливости ради стоит заметить, что Иероним прямо не отказал. Его ответ достаточно обтекаем, но, соглашусь, положение становится совершенно нетерпимым. Твои предложения?
Кайзер стукнул стеком по мрамору фонтана.
— Ещё днём у Польши был шанс. Ещё днём был актуален наш план просто ввести силы безопасности и взять под охрану стратегически важные магистрали. Но сейчас уже совершенно очевидно, что по нашим силам будут стрелять, а мятежное правительство прямо заявило о том, что будет считать вступление наших сил на территорию Польши актом войны. Так что выбора у нас нет — война и оккупация Польши становятся неизбежными.
— А каким ты видишь будущее этой территории? Четвёртый раздел или послевоенное восстановление условно независимого польского королевства?
— Я за раздел. Почти два десятка лет показали, что поляки так и не избавились от своего глупого безграничного гонора. Они не хотят становиться второй Чехией. Не хотят — ну и не стоит им навязывать такую судьбу. Максимум на что я соглашусь, это на какое-то небольшое Краковское королевство — узкую полоску между нашими империями. Остальные территории уже практически бывшей Польши должны быть разделены между нашими странами.