"Новый Михаил-Империя Единства". Компиляцияя. Книги 1-17

– И что же случилось на самом деле?

Гинденбург помолчал несколько секунд, затем устало произнес:

– По данным разведки, новоявленный король должен был еще сутки оставаться в Шартре. И кое-кому пришла в голову мысль, показавшаяся тогда забавной: «передать подарок к коронации» путем нанесения удара по родовому городу новой династии. А эти олухи из бомбардировочной авиации даже не удосужились рассмотреть, кого они бомбят. Понятно, что короля видеть они не могли, но зачем же бомбить праздничные гуляния?

Людендорф пожал плечами.

– Это война. Так делали не один раз. И мы, и они.

– Разве нам сейчас легче от этого? – Гинденбург бросил в коллегу хмурый взгляд. – Легче? Молчишь? Вот и я молчал, стоя навытяжку перед кайзером, словно нашкодивший школяр. А что я мог ему сказать? Особенно в ответ на обвинения в том, что мы специально это все устроили, чтобы исключить мирный договор с Францией! Что я мог сказать в ответ на причитания, что если мы проиграем эту войну, то нас всех повесят, включая его самого? Что я мог сказать на его крики о том, что теперь все монархии Европы начнут на него охоту, как на куропатку?!!

Генерал-квартирмейстер кивнул, соглашаясь с шефом.

– Да, Пауль, это вполне реальная перспектива. Я уже размышлял на сей счет.

– А я не размышлял??? Да, Donnerwetter! Я размышлял!!! Если после взрыва в Москве, когда едва не погиб русский царь и погибло множество членов русской царской фамилии, нам удалось неофициальными контактами смягчить тягостное впечатление и убедить европейские дома в том, что мы тут ни при чем, если покушение на нынешнюю российскую царицу в Италии все отнесли на счет французских социалистов и стоящих за ними Ротшильдов, то тут мы никак не сможем пропетлять! Это немецкие аэропланы сбрасывали бомбы! Немецкие бомбы! Какая пошлая оперетка! Оперетка!!!

Гинденбург в сердцах хлопнул по подлокотнику и вновь прикрыл глаза.

Помолчали.

– Пауль, а ты уверен, что за этим стоит просто глупость и случайность?

Гинденбург покачал головой.

– Я, дорогой мой Эрих, уже ни в чем не уверен. Происходит слишком много необъяснимого и невозможного. Вспомни тот же Моонзунд. Но с другой стороны, даже если имеет место утечка информации с самого верха, даже если это части какого-то хитроумного плана, то все равно у меня нет объяснения происходящему. Как кто-то мог планировать гибель короля Франции под нашими бомбами? Это же слепой случай, что конкретная бомба угодила в то самое злополучное место, где волей рока в этот момент пребывал король Иоанн. Да и как можно было планировать разгром нашего флота при Моонзунде?! Даже если у русских была вся информация по той операции, даже буквально со всеми деталями и мельчайшими подробностями, такого разгрома не могло быть. Но он случился. И та бомба тоже случилась. Проклятье. Всюду рок и проклятье…

Видя, что начальник Генштаба не совсем адекватно воспринимает происходящее, Людендорф попытался увести разговор на другую тему.

– Что наши дипломаты рекомендуют кайзеру в связи с этим прискорбным происшествием?

Гинденбург криво усмехнулся.

– Это не они кайзеру, а он им. Приказывает. Думаю, что в ближайшие часы мы станем свидетелями унизительных соболезнований и сожалений. Возможно, даже на официальном уровне. Кайзер ослеплен яростью и не желает ничего слушать. Хуже всего, что он вернулся в Берлин и больше не желает его покидать.

– М-да…

– Что «м-да»? Ты понимаешь, что это означает?! Операция «Цитадель» не может быть успешно завершена!!!

Генерал-квартирмейстер покачал головой.

– Нет, Пауль, я так не думаю. В сложившихся условиях кайзер вряд ли захочет официально мараться, беря на себя ответственность за происходящее. Иначе он не сможет кивать на военных, мол, это они виноваты, а он вообще ни при чем.

– Или же сделает он наоборот – обвинит во всем военных и в частности нас с тобой. Обвинит во всем, что уже произошло. И сбросит со стола битую карту. Многие в Берлине и в армии колеблются, а возле кайзера усиливают позиции те, кто ратует за сворачивание войны и мирные переговоры. Без аннексий и контрибуций. В Европе.

– В Европе?

– В Европе.

Московская губерния. Императорский поезд. 3 (16) сентября 1917 года

– На данный момент ситуация во Франции стала более определенной. Если вообще можно говорить об определенности в том положении, в котором оказалась союзная России держава. Смею заметить, ваше величество, что Франции крупно повезло, поскольку сие прискорбное происшествие произошло после обряда коронации и, как следствие, после факта реставрации монархии. В противном же случае номинальная власть стала бы куда более неопределенной. Ныне же мы имеем очевидный факт восшествия на трон сына покойного короля. Итак, юный Генрих VI стал королем Франции, и ввиду того, что королю девять лет от роду, его королева-мать Изабелла Орлеанская объявлена регентом и правителем государства. Первым же указом новообразованного Регентского совета Франции новым главой правительства назначен маршал Лиотэ.

Угу. Повезло им. Что они бы делали, если бы не Мостовский? Спаситель, блин. Какого черта он туда кинулся спасать? Французов там было мало вокруг?

Свербеев меж тем перелистнул бумагу и степенно продолжил:

– Учитывая чрезвычайные обстоятельства, новая власть Франции признана всеми союзниками по Антанте, включая Лондон и Вашингтон.

Киваю. Еще бы она не была признана. Тут бы сохранить хотя бы подобие власти во Франции, что уж рассуждать о приоритетах и политических предпочтениях. Особенно в условиях того, что Западный фронт вновь оказался на грани коллапса.

– Сегодняшние сведения, государь, сообщают нам о том, что в Шартре прошла спешная коронация нового короля, а также о том, что принято решение об эвакуации королевской семьи в Бордо, чтобы перевезти ее подальше от радиуса действия германских бомбардировщиков.

Что ж, решение разумное. Но есть своя ирония в том, что Бордо вновь стал местом эвакуации. Вначале местом, куда вывезли золотой запас Банка Франции, а теперь и короля с матерью. Будем надеяться на то, что с ними все будет несколько лучше, чем с тем золотом. Хотя я с некоторых пор стал весьма суеверным. Во всяком случае, я бы напрягся, если бы узнал, что меня везут в Пермь. Или Екатеринбург. Плохая примета ехать ночью в лес. В багажнике. Особенно со связанными руками.

С другой стороны, эвакуация августейшей семьи в Бордо убирает новоявленных монархов от реальных рычагов власти. И если в случае со связкой Петен – Иоанн III было ощущение добровольной передачи власти от военных монарху, то в нынешней ситуации это весьма и весьма спорный вопрос. В частности, отдаст ли власть маршал Лиотэ новой регентше. Или же она станет сугубо номинальной фигурой во властной вертикали государства?

– Как охарактеризуете маршала Лиотэ?

– Луи Юбер Гонзалв Лиотэ, 62 года. Маршал Франции. Считается ярым монархистом и патриотом. Достаточно компетентен и инициативен. Хорошо проявил себя в Алжире, Марокко, Индокитае и на Мадагаскаре. В одном из своих писем написал следующее. – Свербеев нашел в папке соответствующую бумагу и процитировал: – «Здесь я чувствую себя как рыба в воде. Манипуляция предметами и людьми – это власть; то, что я люблю». В правительстве Петена занимал пост военного министра. Один из инициаторов примирения между Орлеаном и Руаном в дни противостояния между Петеном и парламентом.

– Королеву?

– Королева-мать Изабелла Орлеанская, 39 лет. Дочь Луи-Филиппа, графа Парижского и Марии Изабеллы Орлеанской, инфанты испанской. В 1899 году вышла замуж за своего двоюродного брата – принца Жана Орлеанского. Четверо детей, включая сына – нынешнего короля Генриха VI. Старшей дочери Изабелле осенью исполнится семнадцать лет, что следует учитывать в контексте возможного замужества и влияния сего фактора на европейскую политику.

Киваю. Помнится, покойный Петен сватал мне эту Изабеллу вместо Иоланды Савойской. Я выбрал Машу. И не жалею. Но фактор Изабеллы действительно следует учитывать в политических раскладах. Тем более что через несколько лет и ее младшие сестры будут на выданье. Да и итальянские сестры Маши тоже на подходе. Да и с племянницами моими тоже надо что-то решать.