"Новый Михаил-Империя Единства". Компиляцияя. Книги 1-17
Шрифт:
James W. Gerard, посол США в Ромейской империи, специальный доверенный посланник президента США Вудро Вильсона.
Фрагмент книги мемуаров [84]
…В тот день мы стояли с мистером Мак-Эду у парапета башенки нашего посольства в Ромее. Отсюда открывался прекрасный вид на Перу и Галату, на прилегающий к нашему дворцу парк и на весь Посольский квартал, которым снова стал константинопольский Томтом. Вид на посольство Франции закрывал нам купол парадного входа в наше Палаццо-ди-Венеция, но крыши шведского, испанского и даже российского посольств, украшенные своими флагами, были нам прекрасно видны. С запада на фоне вод Босфора проплывали русские дредноуты, первый даже уже завернул в Золотой Рог и проходил как раз за Галатской башней.
– Это по вашу душу, Уилли?
– Да, Джерри, завтра отбываем.
– О! На «Александре»? Там, говорят, весьма роскошные салоны.
Министр финансов покачал головой.
– Нет-нет. Мы на своих. Ты же знаешь, нам ещё наш сервитут вывозить из этого подарочка. Так что русский дредноут лишь сопровождает нашу делегацию, дабы передать нас под охрану британской эскадры в Средиземном море.
Я улыбнулся.
– Понимаю. Да, уж, подарочек, иначе и не скажешь!
После захвата Константинополя австрийский посланник в Штатах граф Тарнавский оперативно подсуетился и продал нам это прекрасное палаццо, бывшее их миссией здесь. Сделка была, как я знал от Мак-Эду, выгодна всем участникам, включая, подозреваю, посредников, но содержала обременение,
– Заберете Иоганна в Штаты или завезете его на родину?
– Нет. В Ионическом море он перейдет на бразильский пароход. А тот его доставит в Зару. Мы, конечно, с австро-венграми не воюем, но там еще германские подлодки есть. Не хотелось бы проверять, где именно.
Мы помолчали, глядя на становящееся с каждым днем все более оживленным встречное движение русских по Босфору.
– Странно, Уилли, что русские его нам отдали.
– Отнюдь. Он им как пленник не нужен. Так что могут сделать широкий жест и нам, и австрийцам. Насколько могу судить, русские любят размах в торжествах и в жестах.
Обдумав ход беседы, осторожно замечаю:
– Да, они в этом мастера. Но они ничего не делают просто так. Ничего! Наверняка посол повезет на родину не только наше, но и их послание. Мы же для них бесплатный попутный транспорт.
Мак-Эду хмыкнул.
– И что ж с того? Нам это тоже выгодно. А вы меня удивили, Джерри!
– Чем же?
– Язвительным тоном в отношении русских. Многие, по общению здесь и письмам, сделали выводы, что вы совершенно ими очарованы, а Михаил ваш кумир.
Серьезно смотрю на руководителя американской делегации.
– И напрасно, Уилли. Император, конечно, не может не завораживать, но я старый дипломат и могу не только оценить красоту и радушие, но и увидеть за ней холодные безжалостные глаза кобры. Мне такой взгляд приходилось видеть кое у кого у нас в Штатах, вы понимаете, о ком я. Так что я знаю, о чем говорю.
Министр финансов с интересом и оценивающее посмотрел на меня так, словно видит впервые.
– Что ж, вижу, что в своих опасениях люди Маршалла ошиблись и наши доверители были правы, отправляя вас сюда.
– Спасибо. Томми всегда был несколько упрям и при этом впечатлителен. А людям свойственно свои недочеты видеть в других.
– Ну, Джерри, вы явно не раз дали ему и другим повод. Наш вице-президент упорно ищет мистику в Моонзундской бойне, а вы так восторжены Псковским чудом. С ваших слов Мария – святая.
Слегка морщусь, понимая, что действительно непозволительно расслабился и сам дал повод сомневаться в своей хватке и в своем деловом подходе. Что ж, курс моих личных акций в Вашингтоне явно просел, и пора играть на повышение.
– Уилли, меня просили понять ситуацию здесь и прочувствовать её. Но головы я не терял и определенные наблюдения имею. Как и кое-какие предположения на сей счет.
– Поделитесь со мной, Герард?
– Конечно, Уилли. Думаю, что президенту и нашим доверителям это будет полезно.
Мы смотрели на начинавшийся на западе закат. Я закурил новую сигару и продолжил:
– Знаете, всё здесь крутится вокруг Михаила. И я долго не мог понять его. Вся эта пропагандистская шумиха сильно мешает понять действительную природу вещей.
– Да, мистер Суворин ведет своё дело мастерски. При нем у русских стали получаться и фильмы, и песни… У нас бы он был очень богат.
– А, он и здесь очень небеден, уж поверьте мне. Титул графа ему пожаловали, а к титулу весьма и весьма щедрые комиссионные. Но он лишь управляющий, стратегические решения принимает не он. Михаил стоит за всей этой пропагандой.
– И песни пишет он?
Убедившись, что в вопросе нет скрытой подначки, я улыбнулся:
– Ну, не все. – Я улыбнулся. – «Агни Парфене» какой-то здешний монах лет двенадцать назад написал. А «Орел Ромейского легиона» и официальный гимн Корпуса служения, ну, который про заботу, про «жила бы страна…» – эти, возможно, народные, хотя я точно не знаю. Но я знаю о том, как они хорошо найдены и к месту приложены… Михаил на поиски талантов великий мастер.
Мистер Мак-Эду серьезно кивнул.
– Соглашусь с вами, Джерри. Он умеет находить на нужные места нужных людей. В том же Моонзунде он правильно расставил своих генералов и адмиралов. Но я был удивлен, когда стало ясно, что Михаил не только для ратной победы подобрал тогда людей! Он нашел маклеров, которые ему на его неожиданной победе принесли ещё биржевые миллионы! Причем мы сумели отследить лишь некоторые операции, так что можем лишь догадываться о величине всего куша! Просто баснословная прибыль!
Поняв, что момент настал, я бросил на стол свои главные козыри.
– Вот, Уилли, мы с вами и подошли к сути. Когда я первый раз виделся с Михаилом, то был удивлен его английскому. Он говорил, как в известных нам «лучших домах» Нью-Йорка. Ни малейшего акцента! Меня это, признаться, весьма позабавило поначалу, а потом я задумался. Особенно после того, как посмотрел вблизи на коронацию здесь. Я присмотрелся к тому, как он ведет дела. Вот честное слово, Уилли, если бы я не знал, кто это, я бы был уверен, что передо мной стопроцентный американец 999-й пробы!
Мак-Эду повернулся и посмотрел на меня.
– Объяснитесь.
– Все мы знаем, как вел дела прошлый русский царь Николай. Это был убежденный традиционалист, плоть от плоти монархии, человек, воспринимавший свой пост как некое сакральное бремя и искренне верящий во всякие пошлые возвышенные благоглупости, мешающие трезвому деловому подходу.
– Допустим. А этот Михаил не такой?
– В том-то и дело, Уилли! Это совершенно иной человек и совершенно иной подход к делу! Он правит своей страной так, словно он владелец корпорации! Да, у него есть свои акционеры, есть свой совет директоров, но в целом это именно наш подход к бизнесу! Для него все происходящее – бизнес! Классический американский бизнес!
Мак-Эду озадаченно смотрел на меня.
– Можете привести примеры, подтверждающие ваши наблюдения?
Да, похоже, мне удалось его заинтересовать. Киваю:
– Без проблем. Вот, к примеру, так называемое «Псковское чудо». Ведь совершенно ясно, что дождь дошел до Пскова обычным порядком. Если бы не в момент молитвы Маши, так через час он бы всё одно пошел. Но как Михаил использовал ситуацию и провернул это дело! Он сразу стал извлекать дивиденды из происходящего! Сразу поднял с земли деньги! У него мозги типичной крупной акулы с Уолл-стрит! Михаил верит во все эти чудеса и религию не больше, чем в деньги, которые они ему приносят!
– Он что, уже берет плату с паломников? – пошутил финансист.
– Нет! Он не играет так мелко! Он капитализирует образ Маши! Право, мне итальянку даже жалко! Опытному коммерсанту видно, как августейший импресарио выжимает из нее и ситуации все соки. При этом сам отступая в тень, давая публике бесноваться, глядя на очередную звезду сцены и кино!
– Отступая в тень? Но все эти пышные церемонии с его участием говорят об обратном.
– Нет, Уилли, нет! Михаил шел к этому триумфу полгода, а Машу он вывел на свой уровень меньше чем за месяц! При этом она уже впереди его в части любви народа и газет, и он профессионально раскручивает ее популярность!
– Но правит-то он. Она не имеет реальных рычагов власти.
– Ну да. Не имеет. Звезда всегда лишь образ, решение принимаются там, за кулисами сцены. Но внешне власть всё более представляет она. Михаил же начинает править, закрытый сиянием благословенной Марии! Уилли, это все не случайно! Он сам делает это шоу! Уверен, что мы еще увидим и чудеса в ее исполнении, и монетизацию их Михаилом!
Мак-Эду хмыкнул.
– Это очень ценно, Герард. Вы уже написали президенту об этом?
– Да и ему тоже. Письма я передам вечером вам.
– Спасибо. Это, возможно, проясняет то, чего мы раньше не видели. Интересно, он – главная фигура или же кто-то из наших стоит позади его?
– Я не знаю, Уилли. Мне отсюда трудно судить,
куда ведут нити этой паутины. Может, к нему, а может, и от него.Министр финансов хлопнул меня по плечу.
– Зато вы увидели, что эти нити есть! Что ж, я думал, что мы упустили шанс зайти в Россию с прежним царем, но игра может оказаться тоньше… Право, я после ваших слов даже зауважал Михаила как настоящего и уважаемого бизнесмена, с которым можно иметь дело. Как бывший царь, кстати?
Пожимаю плечами.
– Немногословен. В соборе Николай явно смотрел с завистью на коронацию брата, но, насколько я знаю, он ничего не предпринимает сейчас. Михаил определил ему изгнание на остров под ширмой создания Института крови. Но не думаю, что они с женой удовлетворятся своим положением сейчас. Впрочем, в данный момент «Шоу Маши» от продюсера Михаила куда интереснее…
84
Текст Виталия Сергеева.
– Так вот ты где!
Я поцеловал жену и опустился в шезлонг.
– Привет. И не жарко тебе, милый?
Маша иронично глядела на меня из-под соломенной шляпы. Собственно, на ней, кроме шляпы и книжки, ничего другого и не было.
– Что поделать, родная. Уже смысла нет переодеваться. Скоро прибудут Ольга, Свербеев и Палицын.
Императрица встрепенулась, откладывая книжку на столик.
– Скоро? Мне пора одеваться?
– Нет, солнце, еще четверть часа понежиться ты точно можешь. Да и потом не особо спешить к совещанию. Пока они прибудут, пока отряхнутся с дороги, пока то да пока сё. Без тебя не начнем.
Вот что действительно интересно, так это то, как Маша самым естественным и непринужденным образом включилась в государственные дела, да так, что ни у кого (по крайней мере явно и официально) даже не возникло мысли как-то оспорить это ее право быть фактически соправительницей государства. Когда же в свое время даже намек на что-то подобное пыталась сделать Аликс, это вызвало просто-таки бешеное противодействие элит, да такое, что во многом именно это и стало одной из причин заговоров против Николая.
– А что за темы совещания?
– Да ничего особенного. Ситуация на фронтах, дела в Ромее, инструкции Свербееву для его турне по странам Средиземного моря и Балкан в преддверии Ялтинской конференции и нашего с тобой государственного визита.
– Нашего визита? А, ну тогда я действительно могу еще полежать.
Гибкое тело вновь приняло расслабленное положение, и книга вернулась в руки.
Мне нравилось, как Маша сразу отбросила между нами всякие комплексы и в пределах наших частных квартир вообще не заморачивалась условностями. Уж не знаю, виной ли тому было достаточно раскрепощенное итальянское мировосприятие, в том числе и в вопросах тела, или же она во мне почувствовала отсутствие лишнего ханжества, но как-то сразу все у нас вот так сложилось в личных отношениях. Пожалуй, еще со времен той безумной свадьбы в Марфино.
В общем, Маша не стыдилась, не комплексовала и как-то сразу поняла, что мне ее тело нравится, нравится именно в таких пропорциях, которые скорее подошли бы к третьему тысячелетию, а не к местным критериям «красоты», которые, кстати сказать, благодаря ей уже начали меняться. А что касается уже округляющегося животика, то она не только не стеснялась изменений, но и с удовольствием бравировала ими, явно весьма довольная собой и считая это своим главным достижением в жизни.
Впрочем, а кого ей тут стесняться? Меня??? А других зрителей тут не водилось. Наш «нудистский пляж» располагался на крыше прекрасного особняка и кроме неба, солнца, бассейна (на крыше!), шезлонгов да роскошной маркизы тут никого и ничего не было. Разве что фрукты и напитки. В радиусе видимости не было ничего, откуда любопытный взгляд мог бы за нами проследить (или прицелиться из оружия, что и было главной причиной такой конфигурации жилья), а фототехника в этом времени уж точно не позволяла слишком разгуляться папарацци. Про квадрокоптеры и прочие спутники я вообще молчу.
Погода была прекрасной, море отличным, а отдых куда лучше крымского.
Сегодня был второй день нашего сюда «заезда». Благо особняк теперь был в моей личной собственности и я мог прибывать сюда когда захочу и пребывать здесь сколько захочу. Полный, так сказать, all-inclusive. Впрочем, нет, куда там Турции моего времени! По роскоши и статусу тут, скорее, окрестности Лос-Анджелеса. Вероятно, именно так живут суперуспешные звезды и продюсеры Голливуда.
Ну, мне так кажется.
Собственно, бывший остров Мармара всегда славился эксклюзивным отдыхом, поскольку испокон веков здесь располагались имения самой высшей знати всех держав, которые только царствовали в этих землях и водах. Были здесь и императорские дворцы. Разумеется, былого величия пока нет, но задел уже определенно имеется – поскольку мы здесь. Остальное – это вопрос предприимчивости и инвестиций.
«Побег» из Константинополя был вызван целым рядом причин, и отдых не был в числе главных. Главным же, пожалуй, аргументом для нашего отъезда было соображение о необходимости проверки всех систем управления Ромеей накануне нашего отъезда. Я хотел посмотреть, как справится Ольга в качестве моего управляющего, а для этого я не должен был стоять у нее над душой августейшей тенью, но в то же самое время я предпочитал быть достаточно близко, чтобы быстро вернуться в случае возникновения кризиса в делах.
Территорию мало просто завоевать. Ее нужно удержать.
Дело мало основать, его нужно привести к успеху.
Ну, и отпуск никто не отменял. Хотелось урвать хотя бы немножечко отдыха в преддверии вояжа, Ялты, зимы и, конечно же, грядущих родов, которые, если ничего не случится, должны явить в апреле возможного наследника – цесаревича Единства. Или царевну.
Маша отпила сок из стакана и вновь откинулась на спинку шезлонга.
Жене здесь, кстати, понравилось. Возможно, ей все вокруг напоминает ее родную Италию. К тому же у нее в Ромее действительно проявления токсикоза стали значительно легче протекать, да так, что я уже подумывал либо задержаться в этом климате подольше, либо, если потребует ситуация, оставить ее отдыхать и не тащить с собой в какую-нибудь далекую Москву. Да уж, отсюда даже Крым воспринимался мрачным и холодным севером, что говорить про Москву! Могу только представить, что ощущала бедная принцесса Иоланда, прибыв из Рима в столицу России.
Впрочем, невзирая на ее сиюминутную наготу, принцесса и тогда была отнюдь не бедная. Мягко говоря. А уж сейчас и назвать цифру страшно…
– Что читаешь, солнце мое?
Она сладко потянулась и, продемонстрировав обложку книги, ответила:
– «Евгений Онегин» господина Пушкина.
Киваю с самым серьезным видом.
– Как же, как же, хорошо помню бессмертные строки: «Мой дядя самых честных грабил!»
Маша прыснула.
– Ну, ты иной раз как скажешь!
– Увы, проза бытия и бизнеса.
Маша хмыкнула и закрыла книгу.
– Вероятно, я приму от Ротшильдов картины.
Я поднял голову и взглянул на императрицу.
– Что ж так? Ты же не хотела и собиралась гневаться дальше?
– Как говорят в России, с паршивой овцы хоть шерсти клок. Пусть расслабятся. Пока. Гнев мой никуда не делся, и за всё они заплатят сполна. Но гнев – это не деловой подход, большие деньги так не делаются. Сейчас хочу учредить в Константинополе Императорский Царьградский музей, где, помимо всяких археологических древностей Ромеи, ко всему прочему будет и картинная галерея. Причем помимо старых мастеров пусть там будут и современные. Я намерена активно покупать живых мастеров, а не только классику. Отечественное искусство надо поддерживать, а кто лучше императоров это может сделать?
– Кто?
– Только императрицы!
– Опять придумала, на чем сделать деньги?
– Конечно.
Я усмехнулся, и мы чокнулись стаканами с соком. Маша пригубила и продолжила мысль:
– Мы должны поддержать современное искусство, чувствовать новые веяния и стили…
– «Черные квадраты»…
– Да хоть и «Черные квадраты». Твоим, как ты их называешь, туристам нужно же на что-то смотреть помимо моря. И на что-то выбрасывать деньги на аукционах. И не все же игорные заведения строить, верно ведь? Так что такой музей в этой дикой стране будет очень к месту. Уверена, что картину того же господина Малевича будут обсуждать еще минимум лет сто.