"Новый Михаил-Империя Единства". Компиляцияя. Книги 1-17
Шрифт:
– Какие могут быть варианты?
– Можем лететь на Киев, но в Москве все равно буран. Придется ждать.
– Понятно. Благодарю, княгиня. Что ж, время еще есть. Считайте Харьков приоритетом.
– Слушаюсь, ваше величество!
Маша козырнула Долгоруковой. Что ж, у них есть четыре часа на принятие решения. Харьков лучше во всех отношениях. Там основная перевалочная база между Константинополем и Москвой. Там есть все, включая императорский поезд и узел связи. А Киев что? Захолустье. Там такая же военно-воздушная база, как и здесь, в Каче. Да и то
– Командор Беренс! Что вы там говорили про Севастополь?
Империя Единства. Россия. Крым. Кача. Военно-воздушная база «Буревестник». 6 октября 1918 года
Когда кортеж государыни выехал из ворот базы, к командиру «Разящей Алконост» подошел франтоватый господин.
– Прошу простить мою бестактность. Не имел счастья быть вам представленным, княгиня. Смею нарушить дворцовый этикет, представившись самолично. Светлейший князь Петр Петрович Волконский, гофмейстер двора и тайный советник.
Волконский склонил голову в светском приветствии.
Долгорукова кивнула в ответ:
– Капитан графиня Софья Алексеевна Бобринская, по мужу – княгиня Долгорукова, честь имею.
– Это для меня честь, княгиня. Счастлив нашему знакомству. Много наслышан о ваших полетах до войны и о ваших подвигах на войне, а сегодня имел возможность лично убедиться в вашем высочайшем летном мастерстве.
Долгорукова несколько холодно ответила:
– Благодарю вас, князь. А вы на каком фронте воевали?
Прозвучало с некоторым вызовом, на что господин в штатском смиренно вздохнул.
– Наша война видна не всем, княгиня. О нас не слагают легенд. Видите ли, я некоторым образом чиновник Министерства иностранных дел. Ранее первый секретарь посольств России в Вене, а затем в Риме. Ныне – полномочный посол Единства при Святом Престоле.
– Понимаю. Это очень важное сейчас направление.
– Это так, сударыня. Как говорит наш государь, Рим и Ватикан – это наши магистральные направления в дипломатии.
– А сейчас вы летите в свите государыни?
– Да, дипломатическая практика полна таких поворотов. Еще четыре дня назад я выехал из Рима в Константинополь, теперь же ее величество призывает меня с собой в Москву.
Империя Единства. Россия. Москва. Особняк купца первой гильдии Бориса Филиппова. 6 октября 1918 года
Дождавшись, пока прислуга поможет гостье снять засыпанную снегом верхнюю одежду и калоши, Филиппов распорядился подать чаю.
– Чем обязан, сударыня?
– Меня зовут Анастасия Алексеевна Мясоедова-Иванова, хотя я предпочитаю сценический псевдоним Астра Суворина.
Миллионер кивнул.
– Да, я наслышан о вас. Вы – родная сестра министра информации графа Бориса Алексеевича Суворина, правильно ли я информирован?
– Да, это так.
Подали чай.
– Итак, сударыня, чем обязан?
Гостья отпила глоток. Руки
ее дрожали, и она поспешила вернуть чашку на стол.– Господин Филиппов, могу ли я видеть баронессу Ольгу Кирилловну Мостовскую?
Борис Иванович поднял брови.
– Позволю себе осведомиться, сударыня, а почему вы ищете баронессу именно здесь?
Та горько поджала губы.
– У меня к ней поручение от брата, от графа Суворина. Я должна ее найти, но, поскольку дома ее нет, то я подумала, что, возможно, она гостит у вас, ведь ваша супруга – командир ее экипажа и, насколько я могу судить, они подруги.
Филиппов кивнул, признавая доводы логичными.
– Если баронессе Мостовской нужно что-то передать, то я буду рад сообщить сие своей супруге, когда она вернется. Думаю, что она сможет передать. О чем речь?
– Речь о государе…
– Что с НИМ?! – Мостовская, словно вторя бушующему на улице урагану, ворвалась в комнату, игнорируя досадливо сморщившего лицо хозяина дома. – Что с… государем?!
Суворина хмуро покачала головой.
– Он жив. Это все, что я могу сказать.
Ольга Кирилловна до мертвенной белизны костяшек сжала пальцами спинку стоявшего перед ней кресла.
– Зачем же вы меня искали, сударыня? – Мостовская проговорила это едва слышно, но затем, глубоко вдохнув, повторила громче: – Зачем?
– Мой брат велел передать, что вы находитесь в опасности. Ваша несдержанность может повлечь за собой катастрофические последствия. В том числе и для вас. И если уж я вас нашла, то и другие тоже найдут. Внизу у подъезда стоит авто. Я приглашаю вас пока погостить у меня. Там вас никто искать не будет.
Ольга покачала головой.
– Сударыня, я – офицер действующей армии. Я – гостья господина Филиппова и его супруги баронессы Галанчиковой-Филипповой. И я не побегу, как крыса. От всяких темных личностей я тут вполне защищена, в доме прекрасная охрана. А от… Империи прятаться не стану. Моя жизнь в ее руках.
Она не уточнила, в чьих «ее», но желающих уточнять не нашлось. Лишь Суворина позволила себе вздох:
– Увы, баронесса, в нашей жизни есть кое-что и посильнее Империи.
Ольга Кирилловна ответила бесцветным голосом:
– На все воля Божья.
А что она могла? Бежать? Куда бежать, если у них… у НЕЕ в руках ее сын?!
И, чтобы как-то смягчить напряжение, Мостовская сухо задала «светский» вопрос:
– Как самочувствие вашего брата?
Суворина лишь тяжело вздохнула:
– Ах, баронесса. Он уже без сознания. Борис очень плох. Не так, конечно, плох, как государь, но…
Ольга, рыдая, выбежала из комнаты…
Империя Единства. Ромея. Константинополь. Здание ромейской редакции агентства ТАРР. 6 октября 1918 года
– Про здоровье государя новостей нет?
– Нет, пока. Сообщений в ленту много, а вот конкретно о здоровье – молчат. Толком ничего.
– Плохо дело. – Николай Смирнов хмуро кивнул, а затем вдруг спросил: – Как думаешь, грохнули Николашку-то?