"Новый Михаил-Империя Единства". Компиляцияя. Книги 1-17
Шрифт:
После пошли кадры на полигоне, точнее на его полосе препятствий. Ряды молодых людей и барышень. Множество физических упражнений. Бег. Подтягивания. Отжимания. Плавание. Прыжки с парашютной вышки.
Дальше кадры вручения царицей значков «Готов к Служению и Свершениям». Гордые счастливые молодые лица. Значки ГСС на груди крупным планом.
«ИСПЫТАНИЯ НА ПРАВО НОШЕНИЯ ГОЛУБОГО БЕРЕТА».
К изумлению Маршина дальше пошло всё очень неожиданно. В числе испытуемых была сама императрица Мария. И рядом с ней в такой же десантной полевой форме стояла
А дальше начался ужас.
Бег с полной выкладкой. Полоса препятствий. Плавание. Рукопашный бой. Стрельба. И многое-многое другое.
Её величество многократно срывалась и падала лицом в грязевую жижу, карабкалась по пылающим стенам, шла в паре с княгиней по полосе препятствий. Где-то она тянула княгиню, где-то наоборот, но было совершенно понятно, что никто царице не подыгрывает.
Стрельба. Стрельба. Стрельба.
Тут Елена ухватила мужа за руку, в ужасе глядя на экран. Императрица, в числе прочих, готовилась прыгнуть с парашютом. И вдруг на экране появился сам государь император. С парашютом. Открытый люк. Прыжок в бездну.
Без дураков.
И оператор прыгнул вслед.
Кинокамера показала, как открылся купол парашюта у императрицы. Как отлетела в сторону фигура летевшего рядом с ней императора. Как открылся купол и у государя.
И вот строй тех, кто сдал экзамен. Кто выдержал испытания. Ряды в пятнистых комбинезонах и полосатых тельняшках. Ряды с опущенными на груди вниз стволом автоматами АФ-20УД.
И императрица Мария торжественно, перед строем, снимает свою офицерскую пилотку. На лице удовлетворение и торжество. Отточенное движение, и вот голубой берет Императорских воздушно-десантных войск венчает голову монаршьей особы.
И почетный шеврон ИВДВ на рукав. С черепом и штык-ножом в его оскаленных зубах. С черепом, увенчанным голубым беретом и удостоенным у основания надписью: «Никто, кроме нас».
А ниже, на страх врагам, лента со второй почетной надписью: «Мы будем сражаться даже мёртвыми».
И мы пойдём дальше, чем до конца!
Имперские десантники склонили в уважении головы перед её величеством.
Теперь она точно одна из них. Они за неё порвут любого.
Теперь она точно пример для прочих. На страх врагам.
Аминь.
Маша победно покосилась на сидящую рядом в Императорской ложе французскую делегацию. Анри сидел просто с отвисшей челюстью, Изабелла-старшая сидела, сильно поджав губы, а её дочери просто хлопали глазами. Что они чувствовали в этот момент? Поди, знай.
Жена обернулась ко мне и озорно подмигнула. Наклоняюсь к ней и шепчу:
– А всё-таки это был чистый идиотизм и безумие. Я с тобой боюсь даже летать одним рейсом дирижабля, дабы не подвергать опасности всю вертикаль власти в случае катастрофы, а тут совместный прыжок с парашютом. Ну, чистое же безумие. Как ты меня подбила, вот честно, не понимаю.
Маша в темноте зала улыбнулась.
– Возможно, ты меня просто любишь?
– Ещё и как люблю, но вот это…
– Зачем же ты прыгнул со мной?
Хмуро смотрю
на жену.– Издеваешься? Я бы умер там, внизу, от страха за тебя. И потом, кто-то же должен был тебя спасать в случае чего. А у меня всё ж таки за плечами более сотни прыжков с парашютом, пусть и не с таким древним, как сейчас. Но всё равно – это было безумие. БЕЗУМИЕ!
– Такое же безумие, как лечь на прямое переливание крови для Джанны и Мишки. Но ты это сделал. И я горжусь тобой. И люблю. Очень. Правда.
И тут как по заказу в зале раздались аплодисменты, зажегся свет, и все присутствующие встали, обернувшись к Императорской ложе и аплодируя нам. Как там писали в советское время? Бурные продолжительные аплодисменты, переходящие в овацию? Так тут ещё было и скандирование, закончившееся всеобщим пением «Боже, царя храни!». Давно уже это не Гимн России, но поют его регулярно. Пусть поют, я не против.
После окончания сеанса к нам подскочила тёща.
– Иолочка, скажи мне правду, ты что, и вправду прыгала с аэроплана с этим ужасным парашютом?
Смиренный кивок.
– Да, мама.
Елена обернулась ко мне и смерила меня недовольным взглядом.
Киваю.
– Каюсь.
– Сударь! Я вверила вам жизнь своей дочери не для того, чтобы…
Маша положила ладонь на руку императрицы Рима.
– Мама, давай не будем при всех. И потом, разве ты в моём возрасте не прыгнула бы?
Холодно:
– У меня не было столько безответственности!
Жена гордо поправила голубой берет со Звездой Богородицы и черепом десанта.
– Мама, в твоё время не было и самолётов. Жизнь меняется!
Не найдя что ответить, тёща ещё раз одарила меня взглядом, как тем рублём, и на этом, поджав губы, вернулась к тестю, который, беря жену под руку, показал мне украдкой большой палец и подмигнул.
Тут к нам подскочила Джанна и, светясь восторгом, заявила:
– Иола… Эм-м… Маша, ты – реально крутая!
– Спасибо, Ива. Ты – тоже.
Кошусь на жену и шепчу:
– Это откуда у неё такие словечки?
Маша улыбается обворожительно и шепчет в ответ:
– Я тебе позже расскажу. В постели.
Киваю.
– Значит, наша Машенька все ж таки облажалась, да?
Очаровательно хлопаем глазками.
– Но ты же меня любишь, правда? И ты видел, как на нас смотрел посол Германии?
Глава 9
Евгеника
– Ну, и как ты могла так облажаться? Вот, как?!
Маша всхлипнула.
Я глядел в окно, выкуривая очередную папиросу.
– Вот от кого угодно ожидал. Чего угодно ожидал. Но не от тебя.
Сказал, как припечатал. Маша закрыла лицо ладонями и зарыдала.
Вопреки обыкновению я не бросился её успокаивать и утешать.
Я был зол. Очень зол.
Женщины! Даже у самой прожжённой интриганки – язык, как помело. Господи Боже, за что мне это всё?! Одна не фильтрует базар при сестре, другая же немедленно растрепала услышанное на весь лицей.