Новый Мир ( № 10 2009)
Шрифт:
Анна Глазова. Собственная история. О поэзии Григория Дашевского. — “Воздух”, 2009, № 1 — 2 <http://www.litkarta.ru/projects/vozdukh>.
“Противостоя безличности, говорит само стихотворение, а говорящий словно отдает стихотворению голос, отвлекаясь от своего „я”, хоть и не может от него целиком освободиться. Говорящий как бы становится чревовещателем. Через него стихотворение „говорит” — и время говорения хочется назвать „настоящее безличное”. Услышать речь самого стихотворения нельзя, потому что нельзя выйти за пределы речи: у речи нет речи, потому что она сама — речь. Но ее безмолвие дает возможность говорить всем „я”, „ты” и т. д., даже всем „никто” и „ничто”. Молчанием — человеческим эквивалентом безмолвия — поэт отвечает литературе, он солидарен с ней. Может быть, поэтому
Сергей Говорухин. Ощущение родины. Рассказы. — “Знамя”, 2009, № 8 < http://magazines.russ.ru/znamia>.
Среди прочих публикуется невероятно сильный рассказ “Евдокимов”; одна страничка с хвостиком — и вся страшная/счастливая человеческая судьба как на ладони. Автор — бывший военный корреспондент (от Афгана до Чечни), режиссер и сценарист, председатель Международного фонда ветеранов и инвалидов вооруженных конфликтов “Рокада”, член Совета по правам человека при Президенте РФ.
Фаина Гримберг. (Участие в опросе “Поэзия и проза.) — “Воздух”, 2009,
№ 1 — 2.
“Хочу повторить, что я понимаю „поэтическую прозу” просто как „хорошо написанную прозу”!”
Д. Д. (о книге: “Семен Липкин. „Угль, пылающий огнем…” Воспоминания о Мандельштаме. Стихи, статьи, переписка. Материалы о Семене Липкине. М., 2008). — “Воздух”, 2009, № 1 — 2.
“Липкин занимает в ряду поэтов „переходной эпохи” между высоким модернизмом и современностью совершенно отдельное место. Он — один из немногих „смысловиков” (в ахматовско-мандельштамовском сленговом смысле), не столько даже акмеистический продолжатель, сколько носитель крайне скудной, но великой в замысле классицистической модели, столь болезненно сосуществовавшей с модернистской парадигмой. Он — создатель кристальных, тончайших и прозрачнейших стихов, обладавших тем не менее эпической мощью. Установка Липкина была не на смещение семантико-синтаксических рядов, но на их, так сказать, уточнение и акцентирование. Здесь есть преображенное слово — но преображено оно не сдвигом смысла или употребления, а стиранием клишированного внешнего слоя, налипшего на слой глубинный”.
Юрий Каграманов. Разлом. — “Континент”, 2009, № 2 (140).
О “на редкость „реакционной”” книге, название которой можно перевести — “Как Запад проиграл” (Boot A. How the West Was Lost. London, 2006). По некоторым данным, настоящая фамилия автора книги — Бутов, он — выходец из СССР.
“Бут присоединяется к ставшим многочисленными doomsayers (пророкам беды), полагающим, что современному миру не избежать широкомасштабных катастроф (экологических, техногенных, демографических, ставших результатом военных столкновений или террористических атак, а скорее всего, наложенных одна на другую).
„Что можно утверждать с уверенностью, так это то, что подобные катастрофы, действительно в высокой степени вероятные, были бы крайне болезненно восприняты современным западным человеком, особенно американским человеком, твердо настроенным на достижение ‘счастья‘. <…> Какова бы ни была сила огня, раздуваемого мертвящим дыханием СЧ (‘современного человека‘; по Буту — Modman’а, опасно соседствующего с madman’ом — ‘безумцем‘. — П. К. ), где-то когда-то еще найдутся обожженные листы с нотами Баховой фуги, полусгоревшая книжка сонетов Шекспира, поврежденное, но годное к реставрации полотно Рембрандта и, будем надеяться, Библия. Кто-то сумеет воссоздать из этих разрозненных реликтов блистательное целое, из которого восстанет омолодившийся ИЗЧ (‘истинно западный человек‘. — П. К. ), Лазарь, воскрешенный к жизни, и зажженные им светы вновь ослепят неверных сиянием потусторонней красоты. Конечно, все это произойдет лишь в том случае, если еще найдутся способные реставраторы. В противном случае ветер разметет славные останки и смешает их с прахом”.
В нарисованной автором перспективе смущает не допущение тотальной катастрофы, постигшей человечество, — такая катастрофа, увы, возможна, — а то, что она (нарисованная перспектива) слишком похожа на однажды уже проделанный европейским человечеством путь — от гибели античного мира к наступившему спустя примерно тысячелетие Возрождению. Интуиция подсказывает, что простого повторения не будет. Что-то на сей раз будет не так”.
Кстати, в своем разборе Ю. К. одобрительно ссылается на статью И. Меламеда “Поэт и чернь” (“Континент”, 2008, № 138).
Андрей Кульба. Тьма, как мешок с воробьями. — “Знамя”, 2009, № 8.
46-летний автор этой стихотворной подборки живет в Переделкине, работает спецкорреспондентом православного журнала “Нескучный сад”.
Как трудно бывает всё это вытерпеть:
в пыль растереть и пальцы вытереть,
ладони под струйку подставить лодочкой,
закапать слезой, заплющить водочкой.
Закусить черемшой, и в чёрном свитере
стоять над рекою, как в белом кителе.
А над рекою туманы-громадины,
а по-над берегом квасят романтики.
Ночная вода в нашем деле помощница,
что не успел разглядеть — уносится,
что позабыл заметить — сплавляется.
Сначала бурлит, а потом распрямляется.
(“На пристани”)
Татьяна Лабутина. Представления британцев о русском народе в XVI — XVII вв. — “Вопросы истории”, 2009, № 8.
Ну, представления были довольно ужасными, временами кажется, что тебя просто разыгрывают. Научный сотрудник Института всеобщей истории РАН считает, что это не случайно. “По-видимому, англичанам, в ту пору активно занимавшимся колониальными завоеваниями, было выгодно представить народ России „варварами”, а ее правителей „азиатскими деспотами” для того, чтобы противопоставить их „цивилизованным” европейцам. Богатая природными ресурсами Россия с „варварским народом” вполне подходила на роль нуждающейся в руководстве и опеке, читай — колонизации, со стороны „цивилизаторов”. Об этом откровенно высказался тот же Флетчер (британский дипломат, автор книги „О государстве Русском”. — П. К. ): „Безнадежное состояние вещей внутри государства (России) заставляет народ большею частью желать вторжения какой-нибудь внешней державы, которое (по мнению его) одно только может его избавить от тяжкого ига такого тиранского правления”. Заметим, что аналогичные „пожелания” оккупации своей страны будто бы высказывал русский народ в период Смуты, когда в Англии в 1612 г. уже полным ходом шла подготовка к вторжению и колонизации Русского Севера”.
Интересно, что в “Истории” (2009, № 13) помещена перекликающаяся публикация — записки польского посланника и одновременно осведомителя Людовика XIV, тайного иезуита Де ла Невилля (“Француз в „стране варваров””, перевод с французского А. И. Браудо), делавшиеся им в 80-е годы XVII века. Они местами не менее фантастичны: “Посту предшествует у них карнавал, который продолжается столько же дней, сколько и самый пост. <...> Едят москвитяне так много, что после обеда они вынуждены спать часа три и тотчас после ужина ложиться спать. Зато они встают весьма рано. Даже и в походах каждый солдат, не исключая и стражи, непременно спит после обеда. Летом, в полдень, они совершенно раздеваются, купаются и спят в таком виде. Дождя они не любят, и дождь идёт у них редко (выделено мной. — П. К. ). Они носят шапки, и при встрече с приятелем каждый крестится, после чего они жмут друг другу руку. <…> Вера у москвитян греческая, но её можно назвать архисхизматическою, ибо она изобилует ужасными суевериями, созданными их невежеством, так что москвитян можно назвать полуидолопоклонниками. Хотя у них и сохранилось духовенство, но уважение, оказываемое ему, чисто внешнее. Вне церкви они не задумываются оскорблять священников и монахов; они только срывают с них шляпы, бьют палками и после истязания одевают им шляпы снова”.