Новый Мир (№ 3 2011)
Шрифт:
Ксения Колкунова. Гарри Поттер: начало конца. — «Русский Журнал», 2010, 1 декабря <http://russ.ru>.
«Обратим внимание — география поттеромира весьма неоднородна. Это практически исключительно европейские страны (кроме Египта — центра туризма), причем репрезентирующие как „старую Европу” — Францию и Великобританию, — так и Румынию и неизвестную, но предположительно славянскую страну, в которой расположена школа Дурмстранг. Кроме того, фигурирует одна из бывших колоний — Австралия, как синоним для „края света”. США оказываются белым пятном в поттерогеографии. Можно объяснить это глубинной психологической травмой, нанесенной британцам в ходе войны за независимость, однако не менее
Дмитрий Кузьмин. Может, и комфортнее бы остаться с Пушкиным, а нельзя. Беседу вела Зайтуна Джандосова (Алматы). — «Известия. Казахстан», 2010, № 235, 15 декабря <http://www.izvestia.kz>.
«Если молодой автор хочет заниматься делом серьезно, ему нужно войти внутрь литературного пространства, которое к моменту его появления уже обустроено и структурировано. В нем новичку предстоит найти свое место, а для этого нужно там хорошо ориентироваться. Созревание Писателя — это не в последнюю очередь формирование Читателя. Оборотная сторона: дебютанту необходимо обрести ощущение принадлежности к этому большому целому, дающееся умением любить и ценить не только тот уголочек, который ты сам будешь обживать, но и весь этот огромный организм».
«Больше всего дает человеку для развития то, что ему непривычно, непонятно, вызывает сопротивление. Ведь к серьезному искусству обращаются (и писатель и читатель) обыкновенно от какого-то внутреннего дискомфорта. У кого все хорошо и нигде не болит, тот будет скорее зарабатывать деньги и смотреть телевизор. А выясняется, что как у Пастернака: „Строчки с кровью — убивают, нахлынут горлом и убьют”. И вот человек вроде бы строит свой маленький домик в этом конкретном месте мироздания и вдруг понимает, что его Родина — вся Вселенная, что за плечами свистят космические ветра. Вот это главный вызов, в сравнении с которым все частные вопросы — куда пойти, что сделать, где напечататься — оказываются второстепенными».
Литература. — «Коммерсантъ/ Weekend », 2010, № 49, 17 декабря <http://www.kommersant.ru/weekend>.
Подводя итоги года, Анна Наринская и Григорий Дашевский пишут: «Главной сенсацией прошедшей в начале декабря ярмарки non/fiction стал однотомник Александра Введенского „Все”. Ажиотаж покупателей легко объясним — последние 17 лет купить сочинения Введенского было фактически невозможно из-за позиции правообладателей, смягчившейся лишь недавно. Но при всей уникальности ситуации с сочинениями Введенского этот ажиотаж символичен — на ярмарку привезли множество наиновейших и наисовременнейших книг, а люди давились в очереди за книгой давно умершего автора. Читатели, самостоятельно решающие, что и когда им читать, ждали вышедших в этом году очередных томов Михаила Пришвина, Андрея Платонова или Сигизмунда Кржижановского с нетерпением, о каком почти ни один современный автор не может и мечтать».
Литература — это биология. Беседу вела Татьяна Филиппова. — «Профиль», 2010, № 45, 6 декабря <http://profile.ru>.
Говорит Андрей Битов: «Фигура Толстого чрезмерно раздута в нашей стране. Не самим писателем, а его окружением. Я читал в каких-то воспоминаниях про старушку, которая рассказывала о своих детских ощущениях от Толстого. Что она, слыша о нем, от страха боялась ходить на горшок. И в результате появилась чудовищная игра, которая была подхвачена советской властью. Весь соцреализм был эстетически построен на искаженном Толстом. И Шолохов, и Пастернак, и Солженицын, и Симонов — это все искаженный Лев Толстой с его невыносимо тяжелыми периодами: „В то время, когда...” Забыв, кем был этот человек (потому что гораздо важнее Толстой-человек, а не Толстой-писатель), забыв абсолютно, чем он был движим, какой сутью, эти люди использовали его эстетику. Более безобразного стиля возникнуть не могло. И только Платонов сумел, наконец, написать более коряво, чем сам Толстой. Другого ничего не было по-настоящему изобретено в период соцреализма. Избавиться от этого наследия уже невозможно. Я потратил полвека на то, чтобы свободно читать Пушкина, и мне наплевать, кто такой Пушкин, я читаю прекрасные стихи. Я освободился. Я счастлив абсолютно, я свободен».
Александр Мелихов. Борьба с ничтожностью. Психология против экономики. — «Нева», Санкт-Петербург, 2010, № 12 <http://magazines.russ.ru/neva>.
«Убивает не столько самое несчастье, сколько ощущение ничтожности этого несчастья, и если человеку удается создать красивый образ своего поражения, он наполовину уже спасен. Не поленюсь повторить: социальные унижения, на мой взгляд, переживаются так мучительно из-за того, что через свою мизерность в социуме мы особенно наглядно прозреваем свою мизерность в космосе; лишившись такого оборонительного бастиона, как религия, человек бессознательно принялся искать в политике решения не столько социальных, сколько экзистенциальных проблем. Из этого я и буду исходить в своем анализе: социально-экономическое зачастую лишь маска экзистенциального ».
«Либеральная же, индивидуалистическая греза, боюсь, останется совершенно неконкурентоспособной, если не сумеет придумать и не станет настаивать на каком-то своем древнем благородном происхождении, на какой-то форме служения чему-то бессмертному (наследуемому), ибо не страдать от ощущения собственной мизерности и мимолетности умеют лишь немногие счастливцы, сверхчеловеки и недочеловеки».
Андрей Мирошниченко. Существо Интернета. 12 тезисов о вирусном редакторе. — «Частный корреспондент», 2010, 17 декабря <http://www.chaskor.ru>.
«1.1. Вирусный редактор — распределенное существо Интернета, искусственный интеллект, решающими чипами которого являются люди — юзеры…»
Написанному верить. Беседу вел Евгений Белжеларский. — «Итоги», 2010, № 50 <http://www.itogi.ru>.
Говорит Ольга Славникова: «Во многих изданиях на рецензию отводят полтора абзаца, а для этого книжку читать необязательно. Как это ни печально, настоящая критика сохранилась только в толстых журналах. Конечно, рецензия в массовом издании продает книгу лучше, чем объемная статья в большом журнале. Но когда я читаю о себе в „Новом мире”, там есть хотя бы поле для полемики».
«Издательские деньги самые трусливые в нашей стране, я так считаю. Обмен веществ у издательского дома как у землеройки. Нашел — проглотил — побежал дальше. Поэтому издатель вечно стремится повторить вчерашний успех, свой или чужой. Он очень редко пытается создать что-то новое. Ему всегда нужен кто-то второй — вторая Донцова, вторая Маринина, второй Акунин — и никогда ничего первого. Это, конечно, сильно сказывается на состоянии книжного рынка и на читательских вкусах. Но, с другой стороны, не будем забывать, что читатель в массе своей предпочтет детективы любому Борхесу».
«Помните, в 2001 году в США государственные офисы получали посылки с порошком, содержавшим споры сибирской язвы? Тут же бандероли с белым сыпучим содержимым пошли на адрес „Дебюта”. Эксперты вскрывали конверты в перчатках и в масках. Все присланное оказалось стиральным или зубным порошком. Дети развлекались. Такой же белый порошок у них и в текстах. Но это подражательная злобность, литературная. А когда молодой человек дописывается до себя настоящего, вдруг выясняется, что он не злобный, а просто несчастный».
«Не было победителей у времени». Беседу вела Зоя Светова. — «Новое время/ The New Times », 2010, № 43, 20 декабря <http://newtimes.ru>.
Говорит Людмила Улицкая: «А больше я, как всегда после длинной и изматывающей работы, писать не собираюсь. Мне самой смешно, потому что я это заявление действительно делаю каждый раз, когда заканчиваю книгу. Совершенно искренне».