Новый Мир ( № 6 2006)

Вадим Месяц. Правила Марко Поло. Роман. — “Урал”, Екатеринбург, 2006, № 1, 2.

Журнальный вариант романа про Америку. Автор — лауреат новой Бунинской премии.

Андрей Немзер. Кто остался на трубе? — “Время новостей”, 2006, № 25, 14 февраля <http://www.vremya.ru>.

“Очень похоже, что новый роман Аксенова „Москва-Ква-Ква”, первой частью которого открыл год „Октябрь”, вновь заставит хмуриться и чесать в затылке тех, кто, по-настоящему любя писателя, мечтал навсегда забыть как дурной сон „Желток яйца”, „Новый сладостный стиль” и то же „Кесарево свечение”. Квакающая буффонада-эпопея о последнем сталинском годе просится как раз в эту аляповатую компанию”.

См. также: “Книга эта подобна двустволке, один из стволов которой целит прямиком в вечность, а другой — в рыночный успех (прямо скажем, не в обход сериализации, Русского Букера и премии „Большая книга”). Обе эти заявки отнюдь не безосновательны и, надо думать, далеки от спонтанности — начиная с „Московской саги” коммерческая составляющая в той или иной форме присутствует практически во всех вещах Аксенова. <…> И все же, не желая выглядеть горевестником, рискну предречь „Москве-Кве-Кве” неуспех по крайней мере в высоколитературном отношении. И дело не в том, что ее достоинства как-то особо сомнительны — ничуть не в большей степени, чем достоинства тех же „Вольтерьянцев и вольтерьянок”, которым просвещенная общественность более или менее единодушно пропела осанну полтора года назад. Просто слишком уж памятен безобразный скандал вокруг последней Букеровской премии, зачинщиком и главным фигурантом которого стал Василий Аксенов, и потому отыскать в интеллектуальной среде людей, искренне желающих выслушивать от человека с такой репутацией глубокомысленные истории о Минотавре, будет непросто”, — пишет Галина Юзефович (“Ква-квазимодный роман. Василий Аксенов написал книгу „Москва-Ква-Ква”” — “ПОЛИТ.РУ”, 2006, 21 февраля <http://www.polit.ru> ).

См. также: “Сейчас я ругаю себя, что вообще согласился тогда стать председателем жюри. Это было под влиянием эйфории от получения премии за „Вольтерьянцев”. Не думая согласился и даже не спросил, кто будет в жюри. А когда увидел, был несколько шокирован. Скандал разгорелся на первой же встрече. <…> Да, там чуть не дошло до рукоприкладства. Один из членов жюри сказал мне: „Ну я вам еще врежу”. На что я сказал: „Можете не сомневаться, что я вам отвечу”. И в конце я завелся. Если бы счет был 3:2 в их пользу, я бы ничего не сказал, вручил бы эту премию, и все. Но — 4:1, и это меня возмутило. Я понял, что надо отвечать ударом на удар. И когда я сказал, что не стану вручать Букеровскую премию, они совершенно обалдели”, — говорит Василий Аксенов в беседе с Игорем Шевелевым (“Ожог желтка” — “Взгляд”, 2006, 25 февраля <http://www.vz.ru> ).

См. также беседу Василия Аксенова с Андреем Морозовым (“Слабый — это не всегда лучший” — “Новые Известия”, 2006, 26 февраля <http://www.newizv.ru> ).

См. также: Василий Аксенов, “Москва-Ква-Ква” — “Октябрь”, 2006, № 1, 2 <http://magazines.russ.ru/October>.

См. также главу из этого романа в красноярском журнале “День и ночь” (2006, № 1-2 <http://magazines.russ.ru/din> ).

Дмитрий Ольшанский. Трагическое как всегда. — “Топос”, 2006, 10 февраля <http://www.topos.ru>.

“Я вдруг подумал: а есть ли хоть какие-то критерии для влюбленности? <…> на первом, самом важном, месте, как я уже как-то писал, — русский язык. Именно на этом месте кончаются скандальные приключения, постельные приключения, дружба, секс, чушь, флирт — и начинается любовь. Всерьез влюбиться можно лишь в того, кто „умеет русского языка”, причем не только и не столько на письме (хотя и это немаловажно, но — подделываемо, скажем так), сколько в устной речи. Безукоризненное, много-много лучше, чем у себя, владение канонами — необходимо, но недостаточно. Чтобы влюбиться в девушку, влюбиться сильно, нужно услышать „ее собственный штат Айдахо” — ее собственный, интимный русский язык. Надеюсь, что всем понятно: интимный — это совсем не звук голоса ночью в процессе. Это круг слов, интонаций, фразеологизмов, всяческих выражений, которые принадлежат ей, и только ей. Кондовый футуризм, одинокое, годами нарастающее новаторство — без всяких желательно художественных целей, просто в порядке обыденной речи, за разговором о прохожих, работах, ерунде. Больше ничего любви у меня почему-то не вызывает”.

Олег Павлов. Советский рассказ. — “День литературы”, 2006, № 2, февраль.

“Он вырос без отца, а узнал, где тот есть, когда уже носил чужую фамилию”.

См. также: Олег Павлов, “Лестница в небеса” — “Подъем”, 2006, № 1 <http://www.pereplet.ru/podiem>.

Орхан Памук. Стамбул. Город воспоминаний. Перевод с турецкого Т. Маликова и М. Шарова. — “Ностальгия”. Журнал для современников. Главный редактор Ирина Хургина. 2006, № 1, январь.

Рубрика “Классика нового века”. Фрагмент книги самого известного писателя современной Турции. “Стамбул моего детства — черно-белый, как старые фотографии, погруженный в полутьму, свинцово-серый город…”

Здесь же: “Это история города плюс моя собственная биография, мои мемуары до 22 лет включительно. <…> я исследую то, каким город видели другие и каким город видел себя. Дело в том, что многие тексты европейских авторов о Стамбуле — Нерваля или Готье — сильно повлияли на турецких писателей. Они стали по-другому воспринимать город, а стало быть, и сам город стал меняться”, — говорит о своей новой книге Орхан Памук в беседе с Глебом Шульпяковым (“Мой Стамбул меланхоличен. В нем разлита ностальгия”).

Анна Петренко. НБП: Нет Больше Партии? — “Индекс/Досье на цензуру”, 2006, № 23 <http://index.org.ru>.

“Через НБП прошло за эти годы множество людей — разных, умных и не очень, добрых и злых, тихих и буйных. Все они чему-то здесь научились: не бояться, не соглашаться. Политическая партия в современном смысле слова из них не получается именно поэтому. Так что НБП — замечательная школа имени Лимонова, всероссийский лицей нонконформизма и серьезного чтения (Лимонов активно приобщал молодежь к Селину, Уайльду, Ленину) — никогда не станет реальной политической силой. Просто потому, что в НБП не может быть слепого повиновения и денежных подачек — двух главных инструментов русской политики. И если Эдуард Лимонов сам еще не понял этого — не страшно. Важно, что об этом давно догадались те, кого он воспитал”. Автор статьи — кандидат социологических наук, член Национал-большевистской партии, координатор Международного Движения в защиту политзаключенных.

Александр Проханов. Теплоход “Иосиф Бродский”. Отрывок из романа. — “День литературы”, 2006, № 2, февраль.

“Теплоход „Иосиф Бродский”, созданный германским гением на верфях Гамбурга, с которых когда-то сходил покоритель морей линкор „Тирпиц” и ныряли в свинцовые воды Балтики подводные стаи Деница, — пятипалубный белоснежный корабль — поражал своей красотой и величием. Казался башней с зеркальными этажами. Сочетал эстетику Парфенона и марсианской ракеты. Нежность белого лебедя и тяжеловесную грациозность кита… На борту литерами из чистого золота, искусно сочетая графику готики, церковно-славянского и иврита, была выведена надпись „Иосиф Бродский”. Белую трубу опоясывала алая полоса с золотым двуглавым орлом — символ президентской власти. Именно так выглядел теплоход вечером теплого августовского дня, пришвартованный к пристани Речного порта, в ожидании великосветских пассажиров”.

См. другой фрагмент романа: “НГ Ex libris”, 2006, № 11, 6 апреля.

Александр Пятигорский. “Главное — это разговор”. Беседовала Елена Пенская. — “Русский Журнал”, 2006, 26 февраля <http://www.russ.ru>.

“<…> два человека, блестяще владеющие речью, — это покойные Юрий Лотман, заика, и Мераб Мамардашвили, наделенный отвратительной дикцией. В них жила сама речь, в них было желание речи, желание выразить себя. Как когда-то об этом сказал еще один необыкновенный человек (мы никогда не были друзьями, не совпали, но всегда на расстоянии друг друга любили), Сергей Сергеевич Аверинцев: что поделаешь, лучше всего на русском языке говорят и пишут либо иноземцы, либо заики”.

“Мой ближайший друг и крестный отец в писательстве, увы, покойный, — Андрей Сергеев. Он жил профессионально в русском языке. <...> Он меня познакомил со своим учеником — Иосифом Бродским, о котором говорят много, а о том, что Андрей был единственным реальным учителем Бродского, молчат. Вы не можете себе представить, каков изначально был его культурный уровень. Мальчишка. После Ахматовой он попал к Андрею Сергееву. Андрей его учил технике и чувству языка. Об этом же никто сейчас не помнит”.