Новый Мир ( № 7 2004)

риса стоят перед окном такие беззащитные.

Картина 5

Поздний вечер. Автобусная остановка. Справа выходят: Алексей, Василиса и ее мать —

та самая разносчица телеграмм Нонна Ивановна.

Нонна Ивановна. Каждый день вы где-то бродите! Я уже все вымыла! И жду вас, жду. Обещали встречать каждый вечер…

Василиса. Я вообще не понимаю, мама, зачем ты в музей вернулась.

Нонна Ивановна. Да ума у меня не было! Поверила! Мне сказали: в советский зал много стали ходить, теперь носят грязь везде одинаково. Я думала, что будет справедливость: у мамонта мыть трудно — и в Советах тоже трудно.

Алексей. Да, Нонна Ивановна? Это правда? В советский зал опять ходят?

Нонна Ивановна. Ну, похаживают, интересуются, как люди жили без колбасы, талоны там выставили сейчас на водку. В витринах, представляете? Но к моему мамонту — толпы! И грязи, грязи тащат!

Алексей. Талоны на водку? Это перестройка, Горбачев, это уже не советское время. Хитрые, они специально искажают, чтобы опорочить советскую власть!

Василиса. А ты вообще молчи, а то все маме расскажу.

Нонна Ивановна. Дай мужику сказать! Что ты встреваешь каждый раз! В общем, теперь я поняла, что равенства не будет никогда. Советы вымерли, как мамонт, но… толпы народу все равно никогда в этот зал не будут ходить.

Прохожий. О чем вы говорите? Черных надо бить!

Алексей (глядя ему вслед) . Как они людей испортили! А ведь раньше был интернационализм. Куда же он делся?

Василиса. Жопе слова не давали!

Нонна Ивановна. Ты что, доченька?

Василиса. А то! Знаешь, мама, какой перед тобой интернационалист? Ему стали нравиться и белые, и черные телки! Когда я на третьем месяце.

Алексей. Твоя мать за гроши подмывает мамонта, пенсия сейчас у всех — как насмешка, а ты в такой момент уходишь из борьбы! Ну ладно, ты сейчас нервная, потому что беременность и так далее. Но потом-то мы вернемся к товарищам?

Василиса. Размечтался! Лучше работу ищи.

Алексей закуривает.

Другой прохожий (с бутылкой в руке) . Харе курить на сухую! Пошли выпьем! У меня сын из Чечни вернулся — раненый, но живой.

Алексей. Слушай, отец, я рад за тебя, но мне сейчас не до выпивки.

Другой прохожий. Не может быть! Ты в Чечне был?

Алексей. Нет.

Другой прохожий. И хорошо. (Уходит.)

По просцениуму проходит влюбленная парочка. В это же время Василиса беззвучно продолжает выговаривать Алексею, жестикулирует, замахивается на него… Нонна Ивановна

показывает на парочку: мол, вот как нужно. Василиса свирепо обнимает Алексея.

Занавес.

Старые французские песни

Долина Вероника Аркадьевна родилась в Москве. Окончила отделение французского языка МГПИ им. В. И. Ленина. Пишет стихи и музыку; автор многочисленных сборников лирики и песенных альбомов. Выступает с концертами в России и за границей.

* *

*

Теперь почти что невидимка —

Еще слышна, но не видна уж...

Так девушка-простолюдинка

Хотела петь, да вышла замуж.

Она без музыки томится,

Хотя не знает нот и клавиш.

Всегда одна, всегда таится,

Поет в тени старинных кладбищ.

Оно, конечно, глуповато —

Неужто жизнь не перед нею?

Да на кого же уповать-то?

Кругом одни лишь Пиренеи...

О, слабый дух простонародья!

Всегда отыщутся лекарства

Для погубления здоровья,

Для отправления дикарства.

Поешь, пока не обессилешь.

Поток огня взбежит по склону,

Потом созреют апельсины,

Придет Роланд — сожжет Памплону.

Природа дышит полной грудью!

Научат в деревенской школе

И озорству, и рукоблудью,

И вороватости тем боле.

Ты сладость, пенье, ты не слабость.

И, как обычно, через силу

Простит ей муж ее нескладность —

Пойдет и выроет могилу...

Была засада накануне,

Там мертвый рыцарь под сосною.

...И никогда, и никому не

Расскажу я, что со мною.

* *

*

Ты была мегерой мегер,

Мою голову в пасти держала.

Ты любила меня, мигрень,

Не любила, а обожала.

Ты присасывалась у виска