Новый мир для Элиз
Шрифт:
Но она неправильно все поняла. Сочла его поступок дерзостью и вместо слов благодарности бросила ему в глаза порошок красного жгучего перца.
С этой историей тоже следовало разобраться, а заодно отыскать и вернуть Элиз в цитадель. Маркус до конца не понимал, зачем ему это делать и что именно им движет, но ему хотелось, чтобы девушка была поблизости.
Рядом с ним, и ей бы ничего не угрожало.
А потом он разберется, что именно в ней так сильно его тревожило, а заодно и притягивало. Потому что тянуть его не могло, а тревожить не должно было.
Обычная девушка без примеси драконьей крови и второй
Да, у нее имелся магический дар, но это не меняло сути дела.
Все просто – Элиз Данн не была драконом. Значит, говорил он сам себе, эта странная привязанность существовала лишь на уровне интереса и его желания.
Возможно, у него слишком долго не было женщин – Сирья и нынешний образ жизни к такому не располагали.
Хотя Маркусу казалось, что в случае с Элиз с ним случилось нечто иное. Отличное от обычного мужского интереса к красивой девушке.
Все было намного сильнее и крепче – потому что оно хватало его за горло и сжимало грудь каждый раз, стоило лишь подумать, что ей может угрожать опасность.
Все началось в тот день, когда он понял, что Элиз выживет. Именно тогда, сидя в ее комнате и сжимая безвольную руку спящей девушки, Маркус испытал это в первый раз.
Растерялся, затем попытался самоустраниться. Запретил себе ее навещать и перестал это делать, когда Элиз пошла на поправку.
Ничего путного у него не вышло. Наоборот, он ее потерял.
Но собирался вернуть как можно скорее.
«Милорд», – писала ему Элиз нетвердой рукой. Делала грамматические ошибки, но с каждым словом, как ему казалось, почерк становился все увереннее.
«Я мечтаю искренне и от всей души поблагодарить вас за собственное спасение. И еще за то, что вы столь щедро делились со мной магией.
Возможно, вам казалось, что я пребывала без сознания, но я запомнила все те разы, когда вы приходили в мою комнату и расспрашивали у мессира Густафа о моем здоровье. И еще когда ваша рука касалась моей.
Ваша магия и ваше присутствие всегда приносили мне облегчение и успокоение. Вы снимали мою боль и помогали вернуть силы.
Сейчас я чувствую себя почти полностью здоровой и искренне мечтаю сказать вам…»
В этом месте письмо обрывалось, и сердце Маркуса внезапно заныло. Он хотел знать, что именно собиралась сообщить ему Элиз.
– Разыщи ее! – отрывисто приказал он Юсупу. – Она все еще слаба, и мне не хочется, чтобы та, которую мы спасли всем патрулем, а потом стараниями мессира Густафа она выжила после укуса паука, сгинула бы где-нибудь в Сирье.
Потому что в этом городе было слишком много мест, где мог сгинуть любой, даже закаленный в боях солдат. Левый берег, за исключением нескольких кварталов, казался Маркусу настоящей клоакой.
– Конечно, милорд! – кивнул Юсуп. – Мы непременно ее отыщем и сделаем это в самом скором времени.
Юсуп поклонился и вышел, отправившись выполнять его поручение, а Маркус остался в маленькой келье, все еще сжимая в руках недописанное письмо. Затем повернулся к тому, кто до сих пор украдкой тер красные глаза.
Взмах руки, и дверь в комнату закрылась.
– Итак, – вкрадчиво начал Маркус, – ты явился, чтобы поинтересоваться здоровьем Элиз Данн. Не так ли, Торрес? Но в твоем рассказе явно что-то не сходится, и ты отсюда не выйдешь, пока я
не узнаю всей правды.Глава 3
«…катастрофа, которая настигла нас после того, как Аль-Бенгази решил изменить основы мироздания, заложенные Богами в момент Сотворения. Ну что же, он их изменил – но Грани между мирами треснули, а величественные храмы Хордвика превратились в пыль.
Жуткие порождения Разломов, многие столетия остававшиеся лишь сказками, постепенно начали проникать в наш мир. В Южной Провинции сначала они облюбовали развалины Хордвика, но в последнее время стали добираться еще и до Сирьи, заодно бесчинствуя в округе.
Что же касается самой Сирьи…
Я помню этот величественный город с гравюр в книгах по истории. Его описывали как шумный портовый город, процветающий и полный жизни – ведь когда-то Сирью называли даже Южной Звездой Андалора.
Она была окружена плодородными землями и просторными пастбищами, а по реке Рене в столицу плыли нагруженные товаром корабли.
Зато сейчас от пастбищ и полей не осталось ни следа. Вокруг города раскинулись лишь выжженные пустоши. Пустыня надвигается. Рена обмельчала, да и сама Сирья постепенно вымирает под палящими лучами солнца.
В городе по ночам неспокойно, хотя от нашествия жутких тварей Сирью охраняют Пустынный Патруль и солдаты его королевского величества, тогда как на вечерние улицы выходят Ночные Патрули, подчиняющиеся не кому другому, как главе Гильдии Наемников.
Его имя Андар Инри, и поговаривают, влияние семьи Инри в Сирье и округе почти сравнялось с губернаторским…».
Правдивые записки путешественника. Специально для «Вестника Андалора».
Май, 5460 г.
В «Дохлой Лошади» оказалось малолюдно. Полутемное помещение, заставленное множеством столов (похоже, это был пережиток старых, «жирных» времен) освещалось лишь тремя тусклыми газовыми лампами, расставленными по углам. Заодно горело полдюжины свечей на здоровенной железной люстре под высоким потолком.
Заведение, к моему удивлению, было двухэтажным – наверх вела лестница с покосившимися перилами. Похоже, заодно здесь предлагали и комнаты на ночь, которые, я нисколько в этом не сомневалась, сейчас стояли пустыми.
– Кхм! – кашлянул за стойкой либо бармен, либо хозяин – долговязый, худой, с недовольным лицом мужчина.
Лет ему было под сорок; может, чуть больше, и свечи с люстры кидали странные тени на его лицо, затемняя впалые щеки и глубоко посаженные глаза.
Еще двое – подозреваю, работники кухни, – одетые в грязные передники и замызганные колпаки, резались в карты за ближайшим к барной стойке столом и моим появлением не заинтересовались.