Новый поворот: на тёмных дорожках

Как все-таки милостива ко мне судьба, раз я избежал с ним встречи! Не хватало, чтобы мне еще лицо разбили ни за что. Думаю, свой дом все же нужно прикупить. Желательно побыстрее. И все проблемы сойдут на нет. Никакого близкого и вынужденного общения. Дома тишина, вино… изредка какая-нибудь девушка. Красота! Попахивает мизантропией, но нужно же мне как-то морально восстанавливаться после всех потрясений? Стресс копиться и подтачивает мое здравомыслие. Иначе без отдыха и с катушек слететь не долго. Еще можно у Симки пожить, там будет настоящий дзен аля натюрель, но уже без некоторых социальных взаимодействий…

— Испугался? — Улыбнулась Розалья от того, как я потерялся в своих мыслях.

— Ага, полные штаны, хоть вытряхать. Каким-то дровосеком решила меня тут напугать. Стрелянный воробей. — Вздохнул я, понимая, что в сущности разбитое лицо после всего пережитого — это маленькая и незначительная неприятность.

Розалья потеряла ко мне интерес, понимая, что я в не настроении и вернулась к чтению какого-то свитка. Пока я хлюпал противной бурдой в кружке, к нам спустилась Вихра. Чистая свежая одежда и сверкающее белизной смазливое личико… всего ничего прихорошилась, а уже выглядела ослепительно. Вихра села рядом со мной за столом, внимательно смотря мне в глаза.

— Ты хочешь, чтобы Я учила Тебя читать? — Сделала на словах акцент девушка.

— Если это до тебя дошло, то мне ты точно сможешь все втолковать. — Я обратил внимание на ухмыляющуюся Розалью, смотрящую в зал лавки, где торговала Вальдия. — Я просто не хочу отвлекать вас от работы. Так что, Вихра, сможешь научить?

— Д-да. — Оглядываясь на Розалью согласилась Вихра.

Но инициативности у нее был минус ноль, уходящий в бесконечность. Пришлось самому исхитряться с принадлежностями для письма, учитывая, что у меня не было денег, а подлые ре Мерии дружно обиделись и зажали мне свитки с чернилами. Но от скуки и нежелания далеко отходить от кровати моей мечты, мое желание учиться было просто маниакальным. Без телефона и каких-то игр убиваемое мной время бытия начало изводить уже меня. Самым лучшим решением было наконец провести это время с пользой, а не в попытках выжить в какой-нибудь опасной дыре, куда бы я мог сейчас забраться.

Я особо не блистал умом, но довольно быстро все схватывал. Поэтому без особых усилий вник в суть местных каракуль, которыми Вихра измалевывала палкой землю у крыльца и угольком стену. Чертовых букв было 56 и по сути это было слияние двух или трех разных звуков. Одно маленькое слово могло растянуться в три раза длиннее из-за неудачного сочетания звуков в нем… Но это было пол беды. При прочтении были правила, чем-то схожие с английским, которой я так толком и не освоил. Многие буквы выпадали, смягчались, шипели… приходилось запоминать как получится, идеальное произношение при чтении мне было не к чему, мне нужно было просто понимать смысл, который почти не удавалось предугадать интуитивно, когда порой читаешь и по первым буквам полностью понимаешь слово. Здесь это не прокатывало, как бы я не старался. Радовало лишь одно в этой чертовщине. Либо Вихра, которая сказала, что выучилась чтению в приюте, тупо не знала грамматики, либо этой грамматики тут и в помине не существовало вместе с запятыми! Предложения либо спихивались в кучу, либо наоборот неоправданно делились на слишком мелкие части…

За три недели я освоил все те знания, что сумбурно накидывала мне Вихра, которая за время наших занятий привыкла ко мне настолько, что могла заснуть у меня на коленях, когда силилась рассказать какие-то используемые правила в том или ином слове. Да и я привык к ней, дрожи в теле от ее касаний больше не было, и та, поняв это, о личном пространстве забыла вовсе, порой увлекшись белибердой, вылетавший из ее рта, она начинала играть моей рукой как маленькая, выгибая и загибая на ней пальцы. А я на это и не обращал внимания, сидя в ступоре с перегруженным мозгом. Уже привык, что мне пальцы Ириска постоянно грызет, она, кстати, малость подросла на готовых харчах и ленивом образе жизни. А вот Вальдия ни на сантиметр не вытянулась, по моими наблюдениям, которые я делал, когда она время от времени прерывала наши занятия. Еще и Йося повадилась заходить каждый день, но я их с Вальдией быстро прогонял, предчувствуя бессмысленные перепалки.

В перерывах между учебой меня поражало то, как я вдруг поставил на паузу свою жизнь. Время тянулось столь долго, а вокруг кроме желтеющих растений и зачастивших дождей ничего особенно и не менялось… Кажется, меня настигала осенняя депрессия, которая притягивала меня ко окну каждый раз, когда лил дождь, и заставляла смотреть, как он влажными мелькающими линиями разделяет видимое пространство. В лесу, наверное, сейчас дубак. Без резинового плаща и шерстяного свитера там делать особо нечего и земля совсем отсырела так, что я гарантированно почки застужу, когда буду спать под кустами, а таскать за собой спальник…

После учебы дни потянулись еще тоскливее один другого, на развлечения денег не было, работать не хотелось, но объедал я Вальдию регулярно, а она и рада была, что я тут зависаю. Большую часть времени я пялился в окно, что было в зале с лавкой. Как-то я утянул свитки Розальи, которые она постоянно читала, но там были лишь расчетные записи по лавке и личные заметки, в которых моя личность даже не фигурировала. Лишь пару раз там мелькала «Хитрая субтильная прохиндейка» и «Волосатый ком хауса со странным взглядом». Поэтому окно было самым интересным развлечением в местных реалиях, сквозь которое отлично было видно разных прохожих… Ага, разных. Можно было бы еще сходить до гильдии, до которой меня уговаривала прогуляться назойливая Йося, но далеко! До Симки еще дальше, но она там точно, что-то невероятное за это время замутила, ведь я ее еще несколько раз пытался вызывать, а она сказала, что я страдаю фигней и не гоже дриадам тумбочки людишкам лепить…

Глава 22. Голос в пустоте

— Здравствуйте, господа стражи. — Удивленно поприветствовал я двух неожиданно зашедших служителей правопорядка, на которых графские наемники посмотрели как грязь под ногами.

— Ты — Тарис? — Впился в меня взглядом один из них. Эх, меня еще и стража узнавать перестала. Засиделся я за своим окошечком. Совсем от рук отбились, пока я тут прохлаждаюсь.

— Ну? — Неопределенно отозвался я.

— Эй, ты! Заходи, не бойся! — Кого-то позвал стражник с улицы.

На пороге появился знакомый шнырь, что когда-то возюкал и бил Вальдию головой об прилавок. Но… моя расправа с ним выглядела жуткой. Сейчас этот мужичок в лохмотьях напоминал какого-то сгорбленного упыря с бледной болезненной кожей на заострившемся лице, на котором выступили крупные черно-синие вены… как тебя еще из жалости не добили?

— Ах, ты ж, гребаный стукач! Мусорам решил меня сдать, мудила! — Не обращая на его состояние никакого внимания, возмутился я, вставая со стула, придвинутого к окну.

Мужик испуганно закачал головой в нервновом тике, отступая назад.

— Без рук! Нам известно о драке, но он здесь по другим причинам! Снимай проклятье, колдун! — Пришел на защиту к шнырю стражник.

— Что? — Какое еще проклятье?

— Не знаешь? Смотри, вдруг припомнишь… — Стражник распахнул одежду на груди и животе шныря.

— Ох, ё… Угораздило же тебя. И где только умудрился… — Поморщился я, осматривая тело шныря, сквозь которого прорастали целыми пучками корни. Видать Симкины череноки проросли. — Сейчас исправим.

Я смотался за копьём в свою комнату и призвал Симку.

— Мне его добить? — Сразу узнала шныря Симка.

— Вытащить свои щупала можешь?

— Могу, но не стану. — С этими словами силуэт сложил руки на груди.

— Ааа, таки ты людей как инкубатор используешь! — Поразила мой мозг нехитрая мысль. — И во мне что-то есть такое?

— Ну, есть в тебе кое-что, подумаешь. Оно тебе не мешается и ты сам оставил у себя мой осколок. — Как- то обидчиво раздались ее слова у меня в голове.