Новый учитель

– Без вопросов, - кивнул Глеб.
– Я и сам собирался уехать из деревни, уже в начале июля меня здесь не будет.

Кулакова кивнула.

– Ну, всё, - Глеб встал.
– Уж не знаю, увидимся ли мы снова, поэтому желаю вам удачи и ещё раз извиняюсь за неудобства, которые вам доставил.

"Извинений мало, Глебушка", - подумала Кулакова, а вслух сказала:

– Очень жаль, что вы уезжаете. Берегите себя.

– До свидания, - Глеб направился к выходу, но у самых дверей вдруг замер.
– Чуть не забыл, Лидия Лаврентьевна. По поводу моих книг. Я долго собирал эту коллекцию, но сейчас не хочу таскать её за собой по всему свету. Не знаю, где устроюсь и буду жить, а тут ещё возить с собой несколько связок толстых фолиантов. Поэтому я решил подарить их школьной библиотеке. Попросите мальчишек прийти и перенести их.

– Могу ли я принять такой подарок?
– иронично заметила Кулакова, удержавшись употребить слово макулатуру. Глеб, похоже, заметил насмешку.

– Книги и правда ценные. Попросите Павла Андреевича в них разобраться, он знает им цену. Настаивать не буду, просто оставлю их в шкафах, поступайте, как знаете.

– Спасибо вам ещё раз, Глеб Максимович.

Глеба задел тон Кулаковой, он ничего не ответил и ушёл. Оставшись одна, Лидия Лаврентьевна облегченно вздохнула. Одна проблемой меньше. Теперь нужно поговорить с Весницким. Решив не откладывать дело в долгий ящик, Кулакова сама направилась домой к бывшему историку.

Весницкого она застала у себя на дворе, затачивавшим топором какие-то колья.

– Павел Андреевич!
– окликнула она его, встав у калитки.
– Здравствуйте.

Весницкий посмотрел в её сторону, отложил топор, подошёл ближе.

– Добрый день, - ответил он и вопросительно посмотрел на Кулакову.

Повисла неловкая пауза. Кулакова растерялась и не знала, как попросить Весницкого вернуться. Долго молчать было нельзя, поэтому выпалила первое пришедшее в голову:

– Понимаете, Глеб Максимович уезжает из деревни и нам нужен историк, подменить его на время. Я вспомнила, что вы не хотели уходить, держались за работу, вот и решила, а почему бы вам не выручить школу?

Весницкий презрительно усмехнулся.

– Не навсегда, только на время, - продолжила Кулакова.
– Я просто не успею отыскать учителя за оставшиеся два месяца.

– А не вы ли, Лидия Лаврентьевна, мечтали избавиться от меня?
– прямо спросил Весницкий.

Кулакова нахмурилась. Оправдываться перед полоумным стариком она не собиралась.

– Если не хотите, так и скажите. Значит, историю будет вести кто-нибудь ещё. Всего доброго, Павел Андреевич, - категорично заявила она и собралась уходить. Весницкий, однако, окликнул её.

– Погодите. Я не сказал нет. Конечно, я помогу школе, но хотелось бы внести ясность в наши будущие профессиональные отношения. А Глеб Максимович куда податься решил?

– Заявил, что уезжает, - ответила удовлетворенная Кулакова.
– Значит, я могу на вас рассчитывать?

– Можете, - кивнул Весницкий.

– Тогда жду вас в конце августа в школе.

– Обязательно, - подтвердил Весницкий.

– И ещё по поводу каких-то книг. Глеб решил оставить их нам и сказал, что вы разберётесь с тем, куда их пристроить.

– Он оставляет книги?

– Да, библиотеке. А они точно нужны или очередная порция макулатуры?

– Нет, книги и правда редкие, нужно будет забрать, - заявил Весницкий.
– В любом случае, я поговорю с Глебом Максимовичем перед отъездом.

– Вот и славно, решите этот вопрос самостоятельно, - сказала Кулакова и, распрощавшись с историком, ушла.

Весницкий вернулся к своим кольям, выбрал самый острый и продолжил его затачивать. Как он и ожидал, Глеб уезжает. Времени у Весницкого меньше, чем он думал. Звук ударов топора доносился со двора Павла Андреевича до самого вечера.

...

– Привет Глеб.

– Павел Андреевич? Я вас со дня похорон не видел.

– Близкими друзьями нас не назовешь.

– Простите, что не навещал. Вы позвонили по телефону, который я вам дал?

– Нет, Глеб, не позвонил. Когда приключилась бед,а все сам понял. Ты прости, это помутнение какое-то было.

– Вы точно сейчас чувствуете себя хорошо?

– Точно-точно. Говорю же, помутнение. Начитался журналов, которые ты мне дал. Я человек впечатлительный, всякая ерунда в голову лезла. В общем, теперь не хочу это обсуждать. Да и не о себе поговорить пришёл. Слышал, ты уезжаешь?

– Да, собираюсь?

– А когда?

– Сегодня-завтра планировал.

– А можешь подождать числа до второго-третьего?

– В принципе могу. А вам зачем?

– Да по поводу твоих книг. Директриса-то наша ко мне приходила, просила пока она тебе замену не подыщет временно занять прежнюю должность, ну я и согласился. И про книги рассказала, которые ты решил школе подарить. Я ребят собирался взять да их перенести, но лучше при тебе это сделать, чтобы ничего не потерялось, и можно было составить хоть какой-то список.

– Если это так необходимо, я задержусь.

– Вот спасибо. Тогда до встречи.

– До свидания, Павел Андреевич.

...

Весницкий закончил точить мясницкий нож, слегка прикоснулся к лезвию, боли не почувствовал, но из разреза заструилась тоненькая капелька крови. Он облизал палец, удовлетворенно хмыкнул, завернул нож в газеты.

Он вышел на улицу и направился по просёлочной грунтовой дороге, ведущей к лесу. Молодежь любила отдыхать в этих местах на каникулах. Чем тут занимались, догадаться было не сложно, глядя на кострища, валявшиеся у опушки битые бутылки и использованные презервативы. Подходить близко к лесу Весницкий не стал, остановился у кизилового дерева, под которым рос мелкий кустарник. Там он и спрятал сверток. Чтобы не забыть место, ухватил широкий плоский камень и установил рядом с кустом. Дело сделано, оставалось дождаться завтрашнего дня.

...

Глеб оставил себе только самые дорогие вещи - альбом с фотографиями, томик стихов Некрасова и "Происхождение крепостного права..." Ключевского. Помимо этого он забрал одежду и обувь, уместившиеся в двух небольших коробках, матрац и подушку. Разобравшись с книгами, он уложил свои пожитки в "Москвич" и собирался уже уезжать, когда Весницкий, дававший указания ребятам, вернулся к воротам его дома.

– Погоди, Глеб Максимыч!
– крикнул Весницкий.
– Вылезай из машины. В самом деле, уезжаешь, как неродной. Пошли, выпьем, провожу тебя как следует.

– Извините, но мне ехать надо.

– Не по-людски это, Глеб. Как будто от нас убегаешь. С Митькой Астаховым не попрощался, меня обижаешь. Не дело это. Не заставляй тебя упрашивать.

– Если я выпью, ехать сегодня нельзя будет.

– Так у меня переночуешь.

– Я уже хозяйке пообещал, что сегодня буду.

– Какой ещё хозяйке?

– У которой квартиру снимать собираюсь.

Весницкий цокнул и махнул рукой в сторону.

– Да ничего с твоей хозяйкой не станется, пойдём.