Новый Вавилон

— Что требуется от меня?

— Первое и главное: журналист Лилио де Кастро и эта женщина, Клеофея Луазель, не должны добраться до территории изгоев. Если он приведет доказательства их существования, опубликует интервью и фотографии, произойдет медийный и политический катаклизм. Не стоит забывать, как популярно его издание. Общественное мнение циклично по своей природе. Всякий раз, когда человечество переживает фундаментальный этап своей истории, и неважно, идет ли речь о демократии, мире или свободе передвижений, люди забывают о его цене и преимуществах и видят только ограничения и недостатки. Называйте это как хотите, майор, разочарованием или детским капризом, но сегодня общество настроено скептически. Нынешние поколения землян не помнят, каким мир был раньше, как он жил, изуродованный границами и националистическим эгоизмом. Многие готовы соблазниться неотерриториальными речами. С начала времен поиск своей идентичности приводил к апологетике своих и ненависти к чужим.

Артем подумал, что именно Немрод, дав интервью Лилио де Кастро, сделал рекламу журналисту и его газете.

— Мы их найдем, президент. И журналиста, и женщину. У нас уже появился след.

— Хорошо. Очень важно поймать убийцу, которого вы окрестили Ханом. Полагаете, он психопат-одиночка или?..

Президент не закончил фразу, и Артем поспешил сгладить неловкость:

— Нет причин считать, что у него есть сообщники. Даже если… Правда, мы пока не понимаем, как он сумел телепортироваться в точку рядом с Тетаману, потом на гималайский курорт «Хайбер» и не оставить следов в «Пангайе». — Акинис постарался не смотреть на девушку. — Моя помощница капитан Ким — она отличный киберспециалист — все проверила, но ничего не нашла. Честно говоря, президент, еще меньше мы понимаем, как Хану удалось сбежать от нас, телепортировавшись из кабинета Тане Прао.

Немрод нахмурился и уже собрался ответить, но дочь опередила его:

— Я тоже проверила и ничего не нашла. Алгоритм проанализировал каждое движение в сотнях миль от Тетаману и Гульмарга, каждое из перемещений, и ни одно из них не соответствовало вашему убийце… Хан — призрак!

— Он пользовался подпольным телепортером? — спросил Артем.

Пангайя взмахнула ресницами — как будто плечами пожала.

— Разумеется. Но ни один телепортер не может функционировать, если он не зарегистрирован на конкретное лицо. Мы проверили личности всех землян, оставивших следы по соседству. Все следы! Ни один не принадлежит Хану.

Артем помедлил, потом спросил:

— Что вы намерены сделать с незаконными устройствами?

Лицо Пангайи омрачилось.

— Я уже заблокировала телепортеры всех, кого нашли в Рио, и жертв, откопанных из-под снега рядом с отелем, но нам неизвестно, сколько еще землян убили люди Прао. Десятки? Сотни? Тысячи?

Президента Немрода явно покоробила откровенность дочери, Артема же она восхитила. Его взгляд остановился на оранжевогривой обезьянке, которая настороженно наблюдала за ними круглыми зелеными глазами, устроившись на руке индийской богини, восседающей на лотосе. Пангайя явно не была склонна к сдержанности и говорила именно то, что думает, но Артем не знал, как далеко он может зайти с вопросами.

— Прошу меня простить, президент и, э-э, Пангайя… Убийца, изгои, подпольные телепортеры… Возможно, было бы разумнее отменить церемонию празднования столетия? Новый Вавилон… Что, если просто…

Пангайя снова опередила отца и заговорила — горячась, торопливо:

— Нет, майор! Вы слышали, что сказал мой отец? Земляне нуждаются в символах. Убедительных, ярких. Если они перестанут чувствовать, что принадлежат к единому миру и единому народу, то постепенно начнут создавать закрытые сообщества. И все придется начинать сначала! Вот что я вам скажу, Артем Акинис: случившееся двадцать лет назад несчастье усадило меня в это кресло, и я живу, разрушая барьеры, строю открытый мир. Отказаться от празднования значило бы уступить этим людям, страху и отречься от всех достижений человечества!

Страстность Пангайи впечатлила Артема. По большому счету она права. Он, как и другие жители планеты, забыл, до чего трудно далась человечеству свобода перемещений. Ученые, пионеры квантовой физики, философы-утописты сражались, чтобы победить прежние взгляды на мир, чтобы лично он мог бегать по утрам в Тасмании, Исландии и Андах!

Президент Немрод улыбнулся и посмотрел на запястье, давая понять, что беседа окончена.

— У меня все, майор. Задержите убийцу и найдите журналиста.

— Сделаем все возможное, — ответил Артем.

Он коснулся нефритовой черепашки, набираясь смелости для последнего вопроса.

— Лейтенант Диоп только что сообщил мне новую деталь. На стволе одной из плакучих сосен рядом с отелем Тане Прао кто-то совсем недавно сделал надпись. Скорее всего, это был Хан.

— Какое слово он вырезал?

— То же, что на кокосовой пальме в Тетаману. «Питчипой».

Часть III Потерянные миры

Не существует никаких ограничений свободного передвижения индивидуумов.

Статья 3 Всемирной Конституции от 29 мая 2058 года

31

Музей Передвижения, Амстердам

— Где мы?

Лилио смотрел через иллюминатор ангара на удивительный город, раскинувшийся вокруг них, — высокие узкие дома пряничных цветов под экстравагантными крышами стояли, тесно прижавшись друг к другу, вдоль холодной воды канала Сингел.

— В Амстердаме, — ответила Клео. — В Музее Передвижения, где я регулярно бываю с учениками. Никому не придет в голову искать нас тут.

Клео выключила планшет, послав сообщение матери, потом спокойно открыла окно и швырнула его, как фрисби, в воздух над мощеными улицами. Планшет крутанулся в сером небе и по идеальной дуге упал в Сингел.

— Теперь не вычислят, где мы сейчас.

Лилио улыбнулся и направился в главный зал по следам мышки Юки, нарисованным на полу розовой краской, остановился перед красным автомобилем. Феррари 430 Scuderia 2007 — сообщала табличка.

— Спасибо, — произнес он, когда Клео присоединилась к нему, — спасибо, что вернулись проститься. Понимаете, Клео, я должен продолжать. Нужно найти изгоев, встретиться с ними, записать свидетельства их существования и показать миру. Я… я за это в ответе. Демократия не может иметь в фундаменте бомбу замедленного действия в виде такого секрета.

Лилио уже держал руку на запястье, указательный палец касался кнопки чужого телепортера.

— Могу я попросить вас о последней услуге, Клео? Полицейские найдут ваш планшет, достанут со дна канала. Не беспокойтесь, вам они ничего предъявить не смогут, хотя крови попьют. Сумеете их задержать? Соврать — чуть-чуть, чтобы я успел скрыться?

Он перевел взгляд на «форд гран торино» 1972 года, ощущая волнение пополам с разочарованием. Лилио, как наверняка и Клео, в детстве смотрел старые детективные фильмы, больше всего восхищаясь сценами погонь. В мире больше не производили горючего, и ни одна машина не могла сдвинуться с места, разве что ее станут толкать вручную. Лилио повернулся к Клео, явно надеясь на поцелуй.

— Мы еще непременно увидимся, в наше время нет ничего проще. Мы…

Перед ним стояла строгая учительница, явно намеревающаяся устроить выволочку нерадивому ученику. Куда только подевалась милая девушка! Она погрозила пальцем и заговорила не терпящим возражений тоном:

— Слушайте внимательно, господин де Кастро, и не смейте перебивать! Подростком я водилась со сверстниками, которые больше всего на свете любили прыгать с самых высоких скал вроде Кит-Рока, Этрета, Двенадцати Апостолов или Пылающих, телепортируясь в последнюю секунду, еще миг, и прыгун разбился бы о камни. Я же была трусихой и ненавидела все это. Ненавижу такие игры и сейчас. Я просто сидела с книжкой и наблюдала. Я ненавижу футбол, телепортацию в заброшенные мрачные города и ночевки на чужих виллах с джакузи. С момента нашей встречи я исчерпала все свои запасы готовности к риску. Я перешла все границы. Зачем? Ради поцелуя со звездным репортером, чтобы после этого вернуться домой и рассказать мамочке о пережитом приключении?