Ну, глупый сказка

За годы вне дома, он и Ифиро, не раз заменяли мне служанок. Я млея в воде только посмеивалась. Если бы старушка узнала, что они порою в наших странствиях спали со мной и братом, согревая телами, как верные имперские псы. Ее бы хватил удар. Впрочем, это был наш небольшой секрет.

Когда вода согрелась и была достаточно удобрена лепестками и шариками мыльной смолы, он увел ее вниз, туда, где для старых слуг был накрыт специальный стол. Это тоже была семейная традиция. Эти люди низких сословий, единственные, кого оставил с отцом королевский указ, за долгие годы лишений, стали почти членом семьи.

Это позже, наш сосед наплевав на запреты нанял и обучил прислугу щедро разделив ее с графом. Формально они служили ему. Нарушал указ он. На что откровенно плевал. А позже, плевал уже вполне законно. Ибо получил бумаги, согласно которых был подданным и представителем другого государства. Указ не предусмотрел того, что по законам королевства, в пределах своего дома, как в посольском, наш сосед имел право жить законом своего государства.

Вот и жило наше семейство сдавая свой дом под посольство, и как бы внутри него. Когда с нашим приездом, об этом узнали в дворце, уже ничего не могли поделать. А позже стало не до этого, началась война.

Помогающая мне мыться девушка сменила воду и желая побыть одна, я отослала ее вслед за Нагиль, веселиться.

Впрочем, побыть одной, мне было не суждено. Браслет на плече знакомо сжался и завибрировал. Затем, дрогнуло пламя свечей и в приоткрытую дверь, скользнула женщина закутанная в изумрудный плащ.

– Усыпила Ифиро?

Айла скидывая плащ, задорно хихикнула. В этот раз, под плащом, на ней по домашнему, были только драгоценные украшения. Которые она небрежно кинула на него ныряя ко мне.

Обвив и прижавшись, игриво куснула за ушко

– Его усыпишь. Не хотел пускать. Откупилась вином.

Я рассмеялась. Вообще то, что Ифиро, питал тайную слабость к их вину, я некогда ей и подсказала.

– Вот как, а как же твои чары?

Ламия поджав губки ущипнула меня за бок

– Никак. Легче через стену просочиться.

– А ты можешь?

Айла огорченно вздохнула положив личико на мои груди

– Нет. Тетя Шахина обещала научить. Да и то, тут бы я не рискнула. Пока просачиваешься, ничего не видишь. Нарвешься сослепу на ловушку старую или еще хуже, хозяина, вот и будут соскребать с потолка или из камня выковыривать.

Я фыркнула и поймав шаловливый кончик ее хвоста с погремушкой, который навострился пролезть в одно место, легонько за него дернула.

– За хвост вытаскивать...

Айла глядя на меня невинными глазами поерзала животиком и высвободив кончик хвоста вздохнула

– И это тоже.

Чем вызвала мой смех

– Что опять?

Подружка огорченно вздохнула

– Угу. И не раз. Ему наверно это нравится, меня за хвост таскать.

Воспоминания юности.

Потерпевшие хвосты.

Этот день ранней весны, был солнечным и очень теплым. В распахнутые окна ветерок заносил смолистые запахи готовых лопнуть распускаясь почек. Правда нам с ламией, это отнюдь не добавляло настроения. А тело сводило от волн холода идущего изнутри, словно наши позвоночники некто заменил на ледяные . Мы как рыба над коптильней мы висели подвешенные посреди комнаты, она за хвост, а я за ноги. Наши руки, почти касались пальцами пола. По ним, на пол и сброшенные одежды, толи стекала, толи поднималась вверх, некая эфирная субстанция сковывавшая нас и не дающая пошевелиться. На ней же, на уровне наших лиц, как на пюпитре, лежала большая магическая книга послужившая причиной наших затруднений.

А вокруг нас, мерно выговаривая свое неудовольствие, ходил Ант Претер Шелезонг. Маг, волшебник, чернокнижник и может быть даже что-то еще более страшное. Для меня, сосед отца. Для Айлы учитель, Хоязин или просто Арх. Ну когда на него находило благодушное настроение и он позволял себя так называть, общаясь с нами почти как с равными себе.

Но в данном случае мы обе дрожали как молодые лепестки под ураганом. Мастер Арх, не был зол, он пребывал в бешенстве. Внешне это никак не проявлялось кроме очень четкой и раздельной речи. Но его глаза излучали замораживающий душу сиреневый свет. По чести сказать, большую часть сказанного ни я, ни она, так и не поняли. Половину из-за сводившего с ума страха перед ним и его гневом, половину из-за того, что он в своем гневе, частью говорил на некоем древнем и соответственно мертвом языке.

Даже мать Айлы, явившаяся на шум, не смела приблизиться. Наблюдала кусая губы и прячась за тяжелую бархатную портьеру у двери.

В какой-то момент, маг остановился прямо напротив наших лиц, а скрещенные до этого на груди руки, резко опустил стряхнув этим с кистей на пол, избыток накопленной энергии...

Сияние в глазах стало затухать, но сведенные скулы и сжатый в линию рот говорили, что ее ничего не кончено. Еще раз проморозив наши позвоночники взглядом, он очень тихо сказал

– Если вы не понимаете сказанного вам головой, я постараюсь достучатся, до того места, которым вы обе думали.

В его руку с бедра скользнул хлыст. Этот хлыст мы обе знали. Он был магическим, сделан из хвоста суккубы пойманной в соседнем барронате. Скверная история.

Но страшнее всего был не он. А абсолютно спокойное и даже чуть сожалеющее выражение лица и глаз.

Первый удар, принес такую страшную боль, что вывернул меня наизнанку. До этого, я никогда не испытывала подобного. Да что там. Меня никогда и никто не бил. Только на третьем или четвертом, я осознала, что рядом так же истошно кричит ламия. С меня текло. Что это, пот, рвота, слезы, моча, кровь, я не осознавала.

Маг хлестал нас легкими кистевыми движениями. Пальцы другой руки легонько шевелились окутанные сиреневыми искорками. Позже, я узнала что этим, он не давал нам потеряв сознание погрузиться в забытье. А так же поддерживал ту грань, на которой мы особо ярко и всеобъемлюще ощущали боль.

На каком то из ударов не выдержала мать Ламии бросившаяся под хлыст. Но тот, растворившись оказался на своем месте. Сама Ламия, еще не осознав этого, пару раз дернулась прижатая к его груди и удерживаемая крепкими руками мага. Арх, повернул ее к себе и глядя в глаза, совершенно обычным и даже теплым тоном произнес

– Урок окончен. Они обе в норме, кроме их попок.

И правда, мы сами не поняли как оказались на полу возле нашей одежды. Мама Ламия плакала, пряча лицо на его груди. Но не говорила не слова. А мы, сгорая от стыда и боли одевались. Арх был странен во многом. Например, так жестоко нас наказав, он буквально через минуту, вел себя словно ничего не было. И в дальнейшем, ни разу не упоминал о этом, даже намеком.

Вот только мы обе помнили и не забывали. И еще. Айла и я, целую неделю не могли сидеть. Что и как Арх объяснил отцу, я не знаю. Наверно сказал правду. Что читать ту книгу, даже просто просматривать страницы, для меня было смертельно опасно. И последствия этого проступка, тогда не мог предусмотреть никто.