Ну разве она не милашка?

— Она всего лишь ребенок, — прошипел он. — Как ты могла сделать это? Зная, что мы не желаем видеть ее рядом с тобой?

Джи-джи и без того попала в беду, так что выдать ее было бы верхом подлости.

— Она моя племянница. Было любопытно узнать ее поближе.

Уинни очнулась от своего транса:

— Не смей и близко подходить к ней, ясно? Я не позволю.

Шугар Бет, не обращая на нее внимания, поинтересовалась у Райана:

— И какое зло, по-твоему, я способна ей причинить?

— Я не желаю это обсуждать! — напыщенно заявил он.

— Вы не можете уберечь ее от жизни.

— Зато можем уберечь от тебя.

Такого фарисейства Шугар Бет вынести не сумела и поэтому немедленно вспылила:

— Опоздали! Я уже рассказала ей все, что знала. Как выкурить косячок. Стащить деньги из отцовского бумажника. Перепихнуться с парнем на заднем сиденье «камаро».

Это был удар ниже пояса, и Шугар Бет стало стыдно за себя. Или если еще не стало, то скоро будет.

— И идите оба ко всем чертям!

Уинни оцепенело наблюдала, как Шугар Бет уходит от них, двигаясь с привычной кошачьей грацией. Паника росла с каждой минутой. Что, если Шугар Бет уже украла все? И мужа, и дочь?

— Не уйди мы с приема пораньше… — Райан осекся. — Готов поклясться, это все затея Джи-джи. Все это время она умирала от любопытства.

Он опять встал на сторону бывшей любовницы.

Доведенная до отчаяния, Уинни отвернулась и пошла в дом, где разыгралась вполне предсказуемая сцена с Джи-джи. Девочка забилась в угол, прижимая к груди залитую чернилами подушку от Лоры Эшли, и продолжала во всем винить Уинни.

— Я нуждалась в ком-то, с кем можно было бы поговорить откровенно. Шугар Бет слушает меня. И понимает!

— Я твоя мать, Джи-джи. И понимаю тебя. Можешь говорить со мной, когда пожелаешь.

— Не могу! Ты хочешь одного: чтобы все было по-твоему.

Уинни на миг лишилась дара речи. Кто этот дьяволенок, вселившийся в тело ее драгоценной дочери?

— Это неправда!

— Папа по крайней мере хоть иногда слушает!

— Речь идет не о твоей матери, — вмешался Райан, — а о тебе. И сегодня ты отвергла нечто очень важное. Лишилась нашего доверия.

Джи-джи сунула подушку под подбородок.

— Почему бы тебе не подумать об этом? — продолжал он, сжимая руку Уинни. — И о том, сколько времени потребуется, чтобы вернуть его?

Он вывел жену из комнаты и закрыл за собой дверь. За спиной раздались скрип кроватных пружин и рыдания Джи-джи. Все-таки она была любимой папиной дочкой, и Райан на мгновение замялся.

— Оставь ее. Ей нужно побыть одной, — посоветовала Уинни.

Они вместе спустились в гостиную. Уинни боролась с тошнотой. Райан сбросил пиджак и ослабил галстук.

— Рано или поздно наша дочь вернется, — заявил он не слишком убежденно.

Из комнаты Джи-джи донесся грохот рэпа. Уинни собрала части воскресной газеты, повсюду разбросанные мужем.

— Когда я превратилась во врага? Понятия не имею. Проснулась как-то утром, и вот оно.

— Мы тут ни при чем. Такой возраст.

— Мне так не кажется.

Он расстегнул воротничок и рухнул в темно-красное кожаное кресло, купленное женой на распродаже одного из фамильных владений.

— Мне следовало догадаться, что она найдет способ повидать Шугар Бет. Признаков было предостаточно.

— Ты о чем?

— Она задавала кучу вопросов. Я запретил Джи-джи видеться с ней, но если она уже вбила что-то в голову… словом, с таким же успехом я мог бы помахать перед быком красной тряпкой.

— Ты мне ничего не сказал.

— Ты не слишком владеешь собой, когда речь заходит о Шугар Бет.

— Зато ты холоден, как мрамор!

Райан медленно поднялся.

— Не начинай все сначала.

— Почему бы нет? Сам видишь, к чему привели все попытки замалчивать очевидное.

— Ты просто не в себе.

— Мне все равно. Я сыта по горло. До тошноты.

Губы Райана побелели.

— А знаешь, от чего тошнит меня? Меня тошнит от необходимости ходить перед тобой на полусогнутых. Бояться, что скажу что-то не то и раню твои деликатные чувства.

— В таком случае не стоит этого делать.

На его щеке дернулась жилка. Потянувшись к пульту телевизора, он сухо обронил:

— Тебе давно пора взять себя в руки.

Она выбила у него пульт, и черный прямоугольник заскользил по ковру. Райан растерянно заморгал, но Уинни уже пошла вразнос:

— А вот тебе давно пора быть честным! Если так уж сильно хочешь Шугар Бет, иди к ней!

Это окончательно добило Райана.

— Так вот что ты обо мне думаешь?

— Я устала притворяться.

— Я был верен тебе четырнадцать лет.

— Погоди, сейчас найду медаль.

— Я женился на тебе, черт возьми! Зная, что ты забеременела нарочно, никогда не упрекнул тебя!

— Еще бы. Ты для этого слишком порядочен. А вот я лгунья.

— Это сказала ты. Не я.

— Потому что для этого у тебя никогда пороху не хватало.

— И не смей корить меня за это! Сознание собственной вины заставляет тебя принимать все так близко к сердцу. Но это твоя проблема, Уинни. Не моя.

Ярость сменилась отчаянием. Она машинально присела на диван.

— Я видела, как ты смотрел на нее вчера вечером.

— Ты видела то, что нарисовало тебе собственное воображение. Стала настоящим параноиком.

Неестественное спокойствие снизошло на нее. Руки бессильно упали на колени, и она переплела пальцы.

— Я ревную. Так ревную, что неспособна мыслить связно. Но я не параноик. После стольких лет я все еще не могу заставить себя забыть о ней.

— Это чистый вздор. Ради всего святого, я женился на тебе.

— Не женился бы, если бы я не забеременела.

— Конечно, женился бы, — ответил он, помедлив чуть-чуть дольше, чем следовало.

Боль ударила в сердце.

— Конечно, женился бы, — повторил он, словно пытаясь себя убедить.

Уинни глубоко, прерывисто вздохнула.

— Я больше не знаю, кто я такая. И может быть, никогда не знала. Понятно только одно: я извела себя, пытаясь стать достойной такого мужа.

— Говорю же, все это чушь собачья.