Нулевые. Затишье перед катастрофой

– Более чем. Ладно, Миша, мы отвлекись от темы. В общем, нам наконец-то дали добро на тот самый проект. Правда, начальство не уверенно в твоей приверженности нашим идеалам, но думаю, что со временем ты впишешься в тему. В этом смысле, если нам удастся провернуть это дело, ты сможешь взять Вершинина за яйца, – Петров не успел договорить.

– Каким образом это произойдёт? – перебил его Власов.

– Не буду вдаваться в детали, скажу только, что правильные пацаны всегда платят свои долги. А смысл нашей с тобой работы в том, чтобы разработать концепцию информационных передач для манипулирования общественным мнением. В этом плане мы подходим к тому, зачем ты мне здесь нужен. Ты был прав. У меня есть большие проблемы с работой из-за профессиональной деформации личности. Поэтому мне нужен ты – умный человек из народа, который умеет работать в объективной российской реальности.

– И как будет выглядеть моя работа? – спросил Власов.

– Работать будешь напрямую с Василием. Перед тем как ты будешь давать ему свои наработки, я должен буду внести в них коррективы. Чтобы ничего не противоречило идеологии внутренней политики.

– Получается, что я беру на себя основную работу, а вы только вносите коррективы? – с ехидством спросил Власов.

– Да. И это нормальная практика для людей вне системы власти, – с иронией произнес Петров.

Михаил Власов и операция прикрытия.

Постепенно Власов сблизился с Петровым. Он удивился, что нашел в этом человеке отзывчивого друга и товарища. К тому же Петров понравился Анне и даже по просьбе Власова устроил её на должность пиарщика в хорошую фирму. Они проводили много времени втроем, а иногда вчетвером, когда Петров появлялся в обществе модели или дорогой проститутки. Хотя это, в принципе, было одно и то же.

В Москве Анна изменилась. Она становилась всё более высокомерной, в ней появлялась надменность и тщеславие. Иногда она даже позволяла себе немножко подколоть Власова. Её сияющее лицо и улыбку постепенно заменяла циничная ухмылочка. Власов был не в восторге от возвращения старой версии Анны.

– И это пройдёт, – думал он.

И когда Власов в один ясный день обедал в суши-баре прямо возле его элитной новостройки, он тоже думал об Анне. Пока к нему за столик не подсел неизвестный мужчина. Власов отвлёкся от еды, поднял глаза и узнал в этом человеке Владислава. На нём была футболка с мрачной панорамой Лондона, джинсы, туфли и старый советский ватник с шарфом. Этот ватник придавал Владиславу особую радикальную форму эстетизма. Власов выглядел проще. На нём были только кроссовки, джинсы и шелковая рубашка.

– Я удивился, когда узнал тебя в самом измученном человеке в помещении, – начал Владислав. – Привет, кстати говоря.

– Здорово, – они пожали руки. – Живешь в Москве?

– Да, в том доме, – Владислав указал рукой на ту самую элитную многоэтажку.

– Получается, что мы с тобой соседи, – ответил Власов. – Не думал, что когда-нибудь тебя увижу.

– Я вообще-то в Питере был, можно сказать, на гастролях. А что такой кислый? – карие глаза Владислава хитренько заблестели. – Давно не кушал грибы и утратил связь с Родиной?

Владислав рассмеялся.

– Сам сказал – сам поржал. У меня проблемы с девушкой. Я встречался с ней много лет и сделал ей предложение. Она отказалась, сказала, что ей нужно время, – с угрюмым видом произнес Власов.

– Она тебя не любит, – сосредоточенно произнес Владислав. – Тебе надо её бросить.

– Я знаю. Я её люблю.

– Она тоже из бизнеса? Всё не можете поделить деньги? – спросил Владислав.

– Нет. Она танцовщица.

Владислав снова рассмеялся.

– Тогда, парень, тебе нужно её моментально бросать. Прямо сейчас пойти и послать сосать независимость от жизни, – предложил Владислав.

– Я не могу её бросить, – признался Власов. – Если это случиться, то с ней непременно произойдёт куча разных плохих вещей. Мы в ответе за тех, кого приручили.

– Почему я вообще разговариваю об этом с этим чуваком? – думал Власов.

– Знаешь что. Если женщина, с которой ты в близких отношениях тебя не уважает, то от неё нужно избавляться. Она тебя использует. Всё это принесёт тебе только ненужные страдания. Я тебе посоветовал бы обратить внимание на науку этологию. Узнаешь много нового об отношениях, о себе и своём месте в мире.

Даже когда ближе к вечеру Михаил прибыл в кабинет к Петрову, его голова была полной всяких мыслей. Николай поприветствовал его твёрдым рукопожатием и как обычно решительным взглядом. После обмена любезностями они перешли к разговору о работе.

– Как там поживают мои наброски? – спросил Власов.

– Прекрасно. Мы ничего не корректировали. Только вот Василий может не одобрить такой подход.

– Почему? – растерянно спросил Власов.

– Видишь ли, Миша, Василий по своей природе глубокий эстет. В его понимании ты бегаешь из крайности в крайность. Но твоя последняя концепция просто гениальная.

– Это хорошо. Я вот ещё о чем хотел тебя спросить, Коля. Может, это будет выглядеть наивно, но было бы продуктивней, если бы мы занимались реальной дискуссией, а не имитацией?

– Когда мы с твоим отцом в светлые времена перестройки работали в газете “Вестник гласности” мы занимались этой реальной дискуссией и реальными вещами. И к чему это привело? – Петров не дал Власову ответить. – К развалу страны. Вот к чему.

– Но то чем мы занимаемся это фейк. И это не просто топорная советская пропаганда, а нечто уникальное по своей лживой сущности. Мы как бы создаем отдельную реальность.

– Именно, – перебил Петров. – Закрытую систему фактов и идеологем. В какой-то мере этой системой был Советский Союз. Вообще возможность построения такой системы – прямое наследие закрытых тоталитарных обществ.

– Но ведь это своего рода бегство от реальности и проблем.

– Нет. Именно это и есть решение.

Власов был изумлён.

– Позволь объяснить, – начал Петров. – Крах перестройки послужил уроком для наших теперешних властителей и крах этот произошел как раз, потому что мы начали лезть в глубину, копаться в прошлом, а главное пытаться что-то исправить. Ничего нельзя исправить! Ничего! И если сейчас полезть в глубину, начать заниматься реальными делами – Россия сгинет где-то за несколько лет. Немцы уже наступили на эти грабли.

– Я с этим не согласен, – твёрдо сказал Власов.

– Я тебя понимаю, – впервые Власов лицезрел улыбку на его лице-бульдозере. – Когда я начинал, то тоже так думал.

– К тому же у папы моего был противоположный взгляд.

– Он ошибался. И не только он один. Я ошибался вместе с ним. Нам всё время казалось, что если бы Горбачев каким-то образом смог сохранить власть, улучшить, демократизировать СССР, а главное дожить до высоких цен на нефть, то мы бы увидели колоссальный рывок. Пётр считал, что следуя логики тогдашних процессов в обществе, следующим шагом после отмены шестой статьи была бы отмена выездных виз и так далее. Вплоть до преобразования СССР в полноценное социал-демократическое государство.