Нулевые. Затишье перед катастрофой

– Меня теперь зовут Питер Коэн. А тебя – Рейчел Грофман. Как тебе?

– Что я там буду делать? – Саша расплакалась, – Моя жизнь бессмысленна. Я никому не нужна. Мне страшно. ФСБ убьет нас как Талькова и Цоя.

– Вот что. Прости меня. Если бы не моя фотосессия была бы ты обычной наркоманкой, – оправдывался Владислав. – Тебе грозит срок за разжигание межнациональной розни и экстремизм. Но ничего. В Америке мы начнем новую жизнь. Я буду выставляться в Нью-Йорке, закончу Некро-Брежнева, а ты поступишь в американский институт, выучишься там. Найдешь себе какого-нибудь буржуя. Будешь жить нормальной человеческой жизнью и забудешь о своих тараканах в голове.

– Значит, я тебе отвратительна? Так? – сквозь слезы говорила она.

– Нет. Что ты? Ты очень миленькая и вообще, – говорил Владислав.

У неё действительно было довольно миловидное лицо, но растрепанные плохо прокрашенные черные волосы, её худощавое бледное тело и синяки под глазами придавали ей какой-то особый вид красоты.

– Владик, – перебил Власов. – Так когда тебе будет угодно наколдовать мне девушку?

– Процесс подготовки голема занимает от двух до четырех месяцев. К сожалению, я физически не смогу подготовить тебе голема из-за этого дерьма с ФСБшниками.

Власов почувствовал глубокое разочарование в жизни.

– Но у меня есть для тебя кое-что другое. Так сказать – компенсация, – Владислав достал из сумки странный ключ и отдал его Власову. – Это устройство пространственного перехода через дверь. Допустим, ты хочешь попасть в бунгало на берегу моря. Ты вставляешь ключ в какой-нибудь замок, поворачиваешь его и вуаля! Ты уже там. Правда, он одноразовый.

– Это прекрасно, но девочки были бы лучшей платой за всё то дерьмо, что я пережил, – говорил Власов.

– Я тоже хочу такой ключ, – говорила Саша.

– Прости меня, Миша. Когда вся эта дрянь в области культуры кончится, я обязательно наколдую тебе девочек. Сколько хочешь. Нам с Сашей скоро вылетать, – оправдывался Владислав.

Внезапная мысль ворвалась в сознание Власова.

– Что ты будешь делать с этой хренью? – с ужасом спросил Михаил.

– Так, – Владислав копался в сумке и опять достал ключи. – Я переписал на тебя галерею. Когда ФСБ закончит обыск, можешь разместить там Настю. У меня в галереи есть картина с лабрадором Кони. Отодвинь её и найдешь тайник с деньгами. Отдашь их Насте.

– И всё? Ты не боишься, что она может начать делать гадости?

– Моей задачей была только эвакуация. Если она будет демонстрировать антисоциальное поведение, командование пошлёт на борьбу с ней кого-то. Теоритически.

– Что за ментовская отговорка?! – Власов разозлился. – В конце концов, эта Настя ляжет на мои плечи!

– Ну не знаю. У меня вообще-то сейчас другие заботы. Отшей её как свою бывшую. Ты же взрослый мальчик. Так. Всё. Мне пора. Прощай, Миша. Надеюсь, ещё встретимся.

– Ещё один мой друг завёл свой трактор, – думал Власов.

Саша пыталась узнать у Владислава о Насте. Почему-то Михаил думал о Славике. Всё это время Славик молчаливо с улыбкой слушал беседу. Власову казалось, что он заодно с Владиславом. Михаил вернулся в свою квартиру. В прихожей он сразу наткнулся на Анастасию.

– Тут определённо лучше, чем гнить в камере, – сказала Настя.

Михаил осмотрел её. Бардовое платье скрывало всё её тело, подчёркивая фигуру. На руках у неё были черные кожаные перчатки. Сапоги были едва заметны из-под длинной юбки. Ткань, из которой было сделано платье, напоминала сукно. С виду ей было лет двадцать. Её тело было очень пропорциональным. У неё были длинные черные волосы. Её шею скрывал аккуратный белый воротник. У неё было бледное бескровное лицо и необычайно выразительные гипнотически завораживающие зелёные глаза. Её лицо было самым правильным и красивым женским лицом, которое Власов видел в своей жизни. Только её манера смотреть исподлобья слегка портила образ. Теперь он понимал, почему Анна сдалась без борьбы. Она бы не выдержала конкуренции.

– Что это за девушка была? – спросила Настя.

– Какая разница? Вот что, – сквозь страх говорил Власов. – Влад передал тебе свою квартиру и тебе лучше бы там остаться жить.

– Да? И мы с тобой больше не будет видеться?

– Наверное, да.

– Я не будут по тебе скучать, – тихо сказала она.

– Чем ты собираешься заниматься? Будешь причинять людям зло?

– Нет. Я буду жить как человек. После стольких лет.

Оттепель.

Помня то, чем кончились эти самые Национальные Проекты, о которых теперь все забыли, Власов относился к “модернизации” очень скептически. Сама модернизация замышлялась как переход к качественно новому технологическому укладу. Правда, в реалиях российской тотальной коррупции и раздолбайства модернизация пока была лишь красивым словом.

Одиночество заставляло Михаила сдружиться с Князевым. Теперь он мог подолгу задерживаться в его офисе, обсуждая с ним деятельность института. Кабинет Князева был довольно просторным. В нем имелся большой плазменный телевизор, кожаный диван и подобие минибара. Особенно Власову нравились окна в человеческий рост. В самые печальные для демократии и европейского выбора дни они выпивали.

– Миша, почему ты так уверен в том, что ничего не получиться? – после пары стаканов спросил Князев.

– Это же очевидно. Кого они будут модернизировать? Алкаша слесаря Петю? Старпёров на подыхающих неконкурентоспособных заводах времён развитого социализма? Я же всё это видел. Мы отстали от Запада лет на семьдесят. У нас нет технологий, – Власов выпил и закусил.

– С таким отношением к жизни ты никогда много денег не заработаешь. Российская власть – исторически главный модернизатор страны. Так было при Петре и происходит сейчас.

– Что? – Власов расхохотался, – Ты думаешь, что их там вообще ебёт как там живёт это быдло? Вот что. При Ельцине нефть стоила пять долларов. При нашем дорогом Национальном Лидере нефть стоит сто пять долларов, а в лучшие годы доходило до ста сорока. Это же колоссальные деньги! Думали, что после Национальных Проектов всё развалиться, но это же можно грабить бесконечно!

Князев налил себе полный стакан водки и выпил. Он молча сидел, обдумывая что-то.

– Да. Вообще мы могли за эти деньги закрыть старую Россию, отстроить страну заново и потом открыть уже новую Россию. А получается, что власть презирает народ и не делает ничего для улучшения жизни людей, а народ забил на всё и считает власть ворами. Это же бред полный! Мы так никогда не будем развиваться. Должны быть выстроены механизмы обратной связи.

– Вот модернизация точно бред полный. А ты воспроизвел единственно верную схему общественных взаимоотношений человека с властью на всем постсоветском пространстве за исключением ГДР, Польши и стран Балтии.

– Миша, а кто тогда будет обеспечивать обратную связь? Это же тупик в долгосрочной перспективе.

– Так ведь мы и есть обратная связь. Для чего мы пишем эти тексты? Чтобы к нам прислушивались? Нет. Чтобы наверху точно знали, в какой момент нужно собирать честно нажитые за годы галерного труда средства и валить к своим домам на побережье Майями.