Нумерат. Число Консула
Шрифт:
Вот бы немного удачи.
Хотя уж кто-кто, а Денис на своей потрёпанной шкуре испытал: удачи не существует. Лишь равновозможность. Либо ты говоришь «Да», либо – «Нет», либо ты ошибаешься, либо оказываешься прав, либо ты идёшь в бой, либо остаёшься в окопе. И в том, и в другом случае ты можешь проиграть. Или выиграть. Фортуна не решит исход крупной битвы, лишь – ты сам. Уповать на удачу? Бред. Это последнее, что сделает нумерат, чтобы достичь результата. Удача – запланированное событие, работа над собой.
Денис вышел на ближайшей остановке. За руку вытянул из автобуса и Асель.
Асель снова его ненавидела. И, скорее всего, не совсем понимала, что происходит. Как, вообще, можно понять действия Дениса? То он грубит и бросает Асель, утверждая, что та ему надоела, то обманом заставляет прийти на встречу, то признаётся ей в любви и целуется с ней, то снова откровенно грубит и ведёт себя по-скотски.
– Нам надо вернуться в сквер, – угрюмо сообщил Денис. – Давай-ка побыстрее.
– Зачем? – монотонным голосом спросила Асель. В нём сквозила обречённость и какое-то мрачное равнодушие. – Что случилось? Про какое задание ты говорил?
Денис ускорил шаг. Теперь они напоминали участников чемпионата по спортивной ходьбе: вроде, и не шли, вроде, и не бежали.
– Как все соберутся, расскажу, чтобы два раза не повторяться, – отмахнулся он от объяснений.
Во-первых, с каждым из друзей объясняться нет времени, а, во-вторых, благодаря стараниям тени Асель теперь считает Дениса последней свиньёй. Увы, придётся соответствовать, иначе тень выкинет ещё какой-нибудь финт – и будет только хуже.
Асель перестала задавать вопросы, следовала за Денисом, не отнимая руки. Возможно, притихла она не просто так, а продумывала план убийства нумерата-подлеца в ближайшей подворотне. Порой косилась на его лицо, порядком осунувшееся и невыразительное, сжимала скомканную записку в кулаке. Потом на ходу сунула её в сумочку, что болталась на бедре.
За те двадцать минут, что шли до сквера с памятником, они не обмолвились и парой фраз. При этом Денис не отпускал руку Асель, крепко сжимая тёплую мягкую ладонь. Ни за что на свете он её не отпустит. Пусть Асель его ненавидит, главное – пусть ненавидит его, находясь рядом, чтобы он смог её защитить.
«Ох, нумерат, – хихикнула тень. – Ты ли это? Опять страдаешь, несчастный герой-любовник? Забыл, что с этой милой девочкой тебе ничего не светит?».
Ответа она не ждала, да Денис и не собирался перед ней отчитываться. Лишь помрачнел ещё больше.
Перед входом в сквер Асель резко остановилась и выдернула руку.
– Денис! – В её тоне смешались решительность и гнев. – У меня вопрос.
Денис напрягся. Только не вопросы. Только не те вопросы, которых он панически боялся.
Он выдавил кривую полуулыбку и бросил на Асель умоляющий взгляд, который означал вполне конкретное «Пожалуйста, только не сболтни лишнего».
– Может, пойдём, а?
– Нет. Сначала ответь мне. – Асель побарабанила пальцами по сумочке, в которой лежала записка.
Денис замотал головой, нахмурился.
– Давай я всё расскажу позже. Асель, пожалуйста…
Та не двинулась с места. Вросла в асфальт, как забетонированная.
– Что это было? Там, в автобусе, –
чётко и требовательно произнесла она.– А что было? – с каменным лицом поинтересовался Денис, хотя у самого от волнения задребезжали внутренности.
Девушка несколько секунд не решалась задать свой вопрос. Денису же показалось, будто он сейчас лопнет от напряжения, как надутая грелка, а его нервы порвутся в клочья.
«Только не о записке, только не о записке. Спроси, о чём угодно, только не о ней».
– То, что ты говорил… ну… о любви – правда? – выдохнула Асель, пряча глаза.
Денис замер, прикусив губу. Да уж: этот вопрос в разы безопасней, но и в разы сложнее. Как на него ответить, когда правду сказать не можешь?
– Э… ну… – стушевался он, как малолетний преступник, пойманный по горячим следам. Прикусил губу ещё сильнее. – Знаешь, тут такое дело… Я… может… ну… в другой раз тебе объясню?
Он смолк, ругая себя за излишнюю романтичность и откровенность в автобусе.
«Я люблю тебя». Знал ведь прекрасно, что Асель не оставит его фразу в покое. Знал, но всё равно произнёс. Вот зачем, спрашивается? Он, конечно, Асель не врал, но проблем себе наворотил выше крыши. Молодец, Тимошин. Наговорил девушке приятного, и теперь она ждёт от тебя объяснений. План – что надо. На уровне дошкольника.
– Всё ясно с тобой, – поморщила нос Асель, сделав выводы, понятные ей одной (скорее всего, Денис подтвердил почётное звание «Моральный урод недели»). – Не бери в голову. Вообще, забудь. Мне уже неинтересно. – Она обогнула Дениса и зашла в тёмный сквер.
«Размазня!» – колко подытожила тень.
Денис молча проглотил её оскорбление и поспешил за Асель.
В сквере, оккупировав скамью, о чём-то шушукались Вика и Арсений. Заметив молчаливых и унылых друзей, они синхронно вскочили.
– Смотри-ка, явились! – Вика упёрла кулак в бок. В её тоне сквозила претензия. – Мы вас тут целый час ждём, а они отношения выясняют. Прям мыльная опера. Ну, как? Выяснили?
– Выяснили! – обрубила Асель таким строгим голосом, что Вика тут же поубавила гнев и умерила любопытство.
– Рассказывай: что там у тебя? – не обращая внимания на хмурых девчонок, спросил Арсений у Дениса. – Что это за задание такое, из-за которого ты не смог вытерпеть до утра и всем испортил вечер?
Денис и этот укол в свой адрес проглотил молча, почти без эмоций. Кивнул и поделился недобрыми новостями.
На пересказ беседы с Пифагором у него ушло минут десять. Единственное, о чём он умолчал, – это помощь тени в делах системы координации и, собственно, о том, что мерзкая субстанция шантажирует нумерата, а порой даже разговаривает его голосом.
Слишком неприятный нюанс, слишком скользкий.
Он дискредитировал Дениса, как нумерата, как командира. Делал его слабым звеном в легионе. Как доверять нумерату, если тот сам себе не доверяет, мелет чепуху и делает то, чего делать не хочет? И самое страшное – не может в этом признаться.
– Я не понимаю, Тимошин, а мы-то им зачем? Мы же вышли из системы, – задала Вика резонный вопрос, когда Денис закончил свой рассказ вперемешку с нервными жестами и хождением по скверу туда-сюда.