Нужным быть кому-то

Мальчишка поджал ноги.-

– Это тебя что ли?

– Ну да, противная она, за деда замуж хочет. А нас в пансионат отправить, я подслушал вот.

– Леха,это ж домомучительница получается у тебя?

– Опять мультик, да? Какой? Я только иностранные смотрел.

Валя вздохнула:

– Бяяда мне с тобой! Давай так, договаривайся с дедом и приезжай ко мне на выходные, будем и мультики смотреть, и пельмени лепить, и пироги стряпать, и баню истопим.

– Адрес говори. А с детьми можно?-

– Сколько у тебя их и лет им сколько?

– Две сестренки - Варя и Вера, по пять лет.

– Ладно, только без этой Фрекен Бок.

– Я с Палычем приеду, он мужик хороший.

– Дед-то отпустит?

– Уговорю, я тебе позвоню.
– Увидев, что истерически кричавшая девица ушла, а в дверях появились два охранника, он нехотя отстранился.

– Искать будут, пойду я.

– Лех, ты только одевайся потеплее, а то заболеешь, и не отпустят ко мне.-

Валя взлохматила его и так торчащие во все стороны вихры и, притянув к себе, поцеловала в щеку.

– Я рада, что у меня такой крутой дружок появился!

Мальчишка замер в её объятьях и севшим голосом сказал:

– Я точно приеду!

– Смотри, слово дал! Вот за разговорами и нос успокоился, пока, Лёха!

Распрощались довольные друг другом, и не видели оба, как стоящий с другой стороны куста мужчина улыбнулся. Нажал на телефоне какую-то кнопку и пошел качая головой в здание, а возле куста остался пакет с подтаявшим льдом.

– Иван Игнатьич!
– раздался в в динамике голос его бессменной секретарши Катерины, - к Вам Кристина Викторовна и Владимир Павлович.

– Палыча давай! Кристине, - он скривился, - Викторовне, скажи, вечером поговорим.

Гувернантка детей стала его сильно раздражать в последнее время, и Иван старался ограничивать время общения с ней, её манера одеваться, выставляя на показ прелести, назойливость и стремление постоянно дотронуться до него раздражала.-

Зашел начальник по безопасности - старый, проверенный жизнью, службой и Афганом друг, чему-то улыбаясь.

– Ты что, в лотерею выиграл?

Тот улыбнулся ещё шире:

– Больше! Вот, послушай!
– он положил на стол свой телефон, нажал кнопку, раздался голос его внука.

– "Большая, а ревешь?" - все с большим удивлением и вниманием Иван слушал разговор, затем нажал и ещё раз послушал.

– Это что?

– Лешка твой, обычный и нормальный пацан, сам знаешь, повесь на человека ярлык, потом не отмоешься. Иван, включи запись с камеры в комнате Вершкова, к вечеру она будет подчищенная.

– Даже так? И давно?

Палыч почесал макушку: - Мой косяк, с неделю как заметил, но голословным быть не хотел. Смотри! И включи запись!

Вершков был неплохим специалистом, все записи наружных и внутренних камер наблюдения всегда были в порядке, нареканий не было, сейчас же в его комнате находилась Кристина, донесся её возмущенный голос:

– ...никаких нервов не хватает... представляешь, этот гадёныш опять меня обозвал, ну ничего, вот лето пройдет, и поедут они все трое в закрытый пансионат, в Швейцарию! Уж я постараюсь, в такой закрытый, что приедет он сюда лет через пять! А тут уже свои, родные наследники подрастут, я согласна каждый год рожать, тем более, от тебя, только чтобы внукам любимым, особенно этому тупому и наглому Алексею Игоревичу, - она аж плюнула, - ничего не досталось. В интернате для слабоумных ему место! Иван уже считай у меня в кармане, на пансионат почти согласен, вот как переспим и всё. Милый, я так по тебе соскучилась, - замурлыкала она тут же, - повесь табличку!

Дальше пошло пыхтение, сопение, стоны...

– Так!

Лицо Ивана Игнатьевича закаменело, глаза стали ледяными, он напоминал готового к прыжку хищника, таким вот его и знал по войне Палыч - резким, четко знающим, что надо делать, мгновенно просчитывающим все плюсы и минусы.

– Вершкова вечером поймать на горячем сможем?

– Когда он будет удалять лишнюю запись? Там надо пошуршать на предмет лишних записей, наверняка компромат имеется, спеца надо. Попроси Макса у Виктора Сергеевича. Парень хоть и раздолбай, но мозга!

– Да, позвоню. Теперь всё, я подчеркиваю, всё об этой старушке-развалюшке! Леха точно придет проситься к ней, а может она тоже охотница за приданым и, имея побольше мозгов, начала с внука?

Владимир усмехнулся:

– А чего не спросишь, кто тот дебил, что нос разбил ей?

– Ну и кто?

– Ты, мил друг,ты?

– Серьёзно? Когда?

– Совсем заработался, ты в холле на бабенку налетел и своим навороченным телефоном попал ей по носу!

– Надо же,-пробормотал Иван, - даже не заметил.

И вдруг засмеялся:

– А внук-то, внук, диверсию деду предлагал... Я ж дурак. Начал верить... этой... что он... Эх, деда, правда тебе рожу надо набить. Ладно, это все решаемо, и побыстрее об этой Вале сведения мне.

Валя, наведавшись в свою московскую квартиру, проверив все, прикупив кой каких сладостей для соседок-подружек и их детей-внуков, ехала в электричке, глубоко задумавшись. Этот колючий ёжик Лёха сильно зацепил её, сильный человечек. Несмотря на нелестную характеристику, мальчишка умел и смеяться и заботиться о младших сестричках, называя их своими детьми.

– Как хочется этому неведомому деду гадостей и сделать, и наговорить, - подумала она в сердцах.

Выйдя на платформу, глубоко вдохнула чистый воздух и неспешно пошла по тропинке, протоптанной местными жителями между кустов. На появившейся после кустов большой поляне залюбовалась открывшейся панорамой Каменки - деревня расположилась на бугре, яркие, раскрашенные в разные цвета домики, как разноцветные жучки, казалось, ползли по бугру вверх. За бугром, на небольшом отдалении, блестела и сверкала на весеннем солнышке Малявка, неширокая речушка, в которой несмотря на название, имелись омуты, и с ранней весны до поздней осени сидели по её берегам рыбаки.

Наезжали сюда летом и постоянные туристы-москвичи, которые ставили палатки, отдыхали подолгу, купались, загорали. Покупали у местных продукты - молочку, овощи, яйца и говорили, что никакие Сейшелы-Мальдивы так не влекут, как милые сердцу русскому просторы.

Вот и Валентина выбрала Каменку. После тяжелого, выматывающего душу развода она сдала квартиру квартирантам, а сама, отремонтировав и перестроив бабулин дом, поселилась здесь. И за пять лет ни разу не пожалела об этом.

Её дом, покрашенный в нежно-голубой цвет, с красивыми наличниками, был виден издалека. Вообще их Цветочная выделялась из всех улиц. Когда Валя перекрасила свой дом, а сосед Володька, мастер на все руки выпилил и приладил на окна оригинальные наличники, чем-то напоминающие гжельские мотивы, все соседи наперебой стали заказывать резные наличники и перекрашивать дома в разные цвета. У бабы Тани домик стал "лимоновый", у Володьки с Томкой - малиновый, были и сиреневые, и желтые, и зеленые дома. Деревня преобразилась - стала празднично-красивой. Жители Каменки как-то незаметно для себя втянулись в дружеское соревнование, чья улица лучше. Сейчас возле каждого дома росли цветы и красиво подстриженные кустики, было много сирени, улицы заровняли, засыпали ямы мелкими камнями и битым кирпичом. Глава сельского поселения договорился с дорожниками, ведущими неподалеку развязку федеральной трассы, и в выходной день три катка проутюжили и укатали все камни. Сами для себя устроили уют и красоту. Сейчас начинали цвести сливы и вишни, деревня была в белопенном кружеве, а уж когда зацветала сирень...