Няня для миллионера

Макс стянул с меня остатки одежды и отбросил, поднял меня, подхватив под колени и медленным движением опустил на свой торчащий упругий член. Я замычала от удовольствия и прикусила ему плечо, чтобы не раскричаться, а он насадил меня до самого основания, наконец-то, к моему величайшему удовольствию. Ох, как глубоко он в меня вонзился, я чувствовала, как он наполняет меня, растягивая моё влагалище и этим доставляя дополнительное наслаждение.

Наши губы снова встретились, поцелуи были уже более жесткими и жадными, чем в начале, наши языки сплетались и танцевали какой-то свой шаманский танец.

Мои руки шарили по его спине и плечам, пальцы мои то зарывались в волосы на его затылке, то в нетерпении сжимали его мускулистые плечи, пощипывая и гладя. Макс приподнимал меня и снова опускал, поднимал и ещё, ещё, быстрее, быстрее…

Я чувствовала приближение оргазма, закусила губу от нетерпения, и вот наслаждение накатило, наполнило меня огненными волнами и я зажмурилась от удовольствия, крепко сжимая сильные плечи Макса руками и еле сдерживаясь, чтобы не закричать, и тут же он застонал, вгоняя своё орудие в меня до предела резким движением, и сперма горячими упругими толчками наполнила меня.

Я не видела его лица в темноте. Мы стояли, тесно прижавшись обнаженными телами друг к другу. А где-то недалеко соловей всё пел свою нежную песню.

::

Хорошо, что в этой тиши такая замечательная слышимость! Автомобиль мы услышали за минут десять до того, как он подъехал. Мы успели нашарить в темноте почти всю нашу одежду, подсвечивая друг другу телефонами и помогая влезть в рукава и штанины. Где-то потерялся мой бюстгальтер и мы не смогли найти его, но это уже не имело значения — в целом-то мы справились и подъехавший Марат, кажется, не заметил ни подозрительного блеска наших глаз, ни счастливых улыбок, ни растрепанного вида.

Через сорок минут мы были уже дома и я коротким кивком ответила на вопросительный взгляд моей подруги, вышедшей на террасу. Мы как шпионы обменялись с ней тайными знаками. Конечно, я должна буду рассказать ей хоть в общих чертах, как прошло наше объяснение, но не сейчас, всё утром.

Алиса, утомленная и счастливая от пережитых приятных встреч с козликами и другими животными, сладко спала, раскинувшись в кроватке. Я прикрыла её легким одеяльцем, поцеловала в загорелый милый носик, а потом пошла в душ. Необходимо было смыть с себя все волнения этого дня и запах Макса, такой терпкий, можжевеловый и пряный, который не давал успокоиться моему возбуждению. Мне хотелось пропитаться его ароматом навсегда!

После душа, не успела я вытереться, как он тихонько заглянул в комнату и поманил меня пальцем. Я накинула халат и вышла. Теперь, когда никаких недоразумений между нами не осталось, когда всё было выяснено, я чувствовала себя так необычно — мой статус как-то незримо изменился, из няни я превратилась в любимую женщину своего работодателя. Необыкновенно! Этот человек, стоящий сейчас передо мной — мой любимый мужчина, он любит меня и сам говорит мне об этом! Какие пируэты ещё будут в моей судьбе?

Ночь прошла быстро. Мы оба, изголодавшиеся по близости, были ненасытны. Вроде засыпаем утомленные, и снова нечаянное прикосновение моей груди к его спине, когда я укладываюсь поудобнее — и член Макса снова в боевой готовности, и моё дыхание опять сбивается, и наши тела вновь сплетаются в страстном порыве. К утру мы, наконец, уснули, утомленные, счастливые, умиротворенные.

Проснулась я ближе к обеду. Алиса была на пляже с Ульяной и Маратом. Можно было не спеша позавтракать и поваляться в шезлонге во дворе.

Из кухни пахло кофе, но этот аромат почему-то вызвал у меня тошноту. Наверно, я просто не выспалась. Зажав рукой рот, я побежала в ванную. Меня вырвало. Тело покрылось противной липкой испариной. Хорошо ещё, что это случилось дома, а не на пляже. Еще не хватало так вот отличиться перед кучей отдыхающих. Я умылась и посмотрела в зеркало на своё побледневшее лицо. Ну ничего, скорее всего, я просто вчера объелась фермерских вкусностей, надо было вовремя остановиться.

Приведя себя в порядок, я вышла в кухню. Сейчас запах кофе тоже не вызывал у меня никакого аппетита. Я положила себе в стакан побольше льда, залила его вишневым соком, выбрала себе самую маленькую печенюшку из вазочки на столе и пошла на террасу. Там уже не так прохладно, как вечером, но ветерок обдует меня и я скорее вернусь в нормальное состояние. Может, тошнота пройдет.

Макс шел мне навстречу по газону, весь залитый солнечными лучами и сиял улыбкой во все тридцать два зуба. Он обнял меня, поцеловал и внимательно заглянул мне в глаза:

— Ты себя хорошо чувствуешь? — я закивала головой, мол, всё хорошо. — Какая-то ты сегодня не такая, вон у тебя верхняя губка побледнела и руки холодные такие. Ты точно не больна?

Я попыталась улыбнуться, но вышло, кажется, не очень убедительно, потому что Макс озабоченно хмурил брови, глядя на меня. Я пожала плечами и постаралась как можно безмятежнее сказать:

— Наверно, вчера переела на ферме. Теперь жалею об этом, но ведь всё было так вкусно.

Он усадил меня в кресло и сел рядом.

Через некоторое время с пляжа вернулись Марат и Ульяна с Алисой. «Вернулись» это не точное определение. Эти трое ввалились во двор с хохотом и визгом. Пообедали они, как обычно, в ресторане, а после обеда, оказывается, зашли в магазин игрушек на соседней улице и купили там большой катер и блестящий зеленый автомобиль, оба на радиоуправлении. Катер испытывать еще предстоит после обеда, а машина приехала своим ходом, громко сигналя и натыкаясь то на ноги Марата, то на колеса коляски к восторгу Алисы, а её смех и визг вызывали счастливые улыбки на лицах Ульяны и Марата, которые радовались любому проявлению хорошего настроения своей любимицы.

Когда выдалась возможность остаться со мной наедине, Ульяна первым делом потребовала от меня подробного рассказа о том, как прошел мой разговор с Максом.

— Ну вот, а ты, дурочка, боялась. Видишь, как всё хорошо вышло. Думаю, подружка, что до предложения осталось совсем немного, — прошептала она, наклонившись к самому моему уху.

— Что? О каком предложении ты… — до меня не сразу дошло, что она имеет в виду, а когда я, наконец, сообразила, то вдруг смутилась и покраснела, сама не знаю, почему…

А Ульяна уже думала о другом. Она вдруг охнула и прижала ладошки к своим загорелым круглым щёчкам:

— Ох, Лерка, мы же совсем забыли про итальянца! Что ты собираешься дальше с ним делать? Не оставишь же ты его в неведении и ложных надеждах… Эх, подруга, повезло тебе! Миллионеры табунами — выбирай, кого хочешь. Хотя мой Маратик всё равно лучше их обоих вместе взятых, — тут же спохватилась она.

— Да, как-то нехорошо получается. Придется мне с ним объясниться и вернуть подарок, Улька.